Книга Красота, которая убивает - Глафира Глебова

Густав не отпускал ее руки, любуясь изящной ладонью.

– Какие у вас чу́дные манящие пальчики.

– Вам нравятся?

– Очень…

Он поцеловал ее средний палец – Вера вздрогнула… Густав стал перебирать ее пальцы, мягко теребить, нежно поглаживать, целовать – Вера закрыла глаза, показывая, будто ей эта ласка доставляет удовольствие. Он стал покрывать поцелуями ее чудесную бархатную ручку, поднимаясь все выше и выше… Локоток, предплечье, плечо… И вот ее ласковые, трепетные губы. И страстный, продолжительный поцелуй… Густав подхватил Веру на руки и отнес в спальню.

Бережно положив ее на кровать, Густав стал раздеваться…

Вера в свою очередь скинула с себя почти всю одежду, кроме трусиков и чулок, легла на спину и устремила призывный взгляд на любовника.

…Когда Густав навис над ней, она широко развела бедра. Он принялся целовать ее грудь, но, изнемогая от великого желания, Вера ухватила любовника за талию и резко потянула его на себя… Ткань кружевных трусиков не помешала ворваться в ее «святая святых» мужскому «началу».

Густав яростно задвигал телом…

Вера задышала чаще, ее гибкое стройное тело стало извиваться как змея. Руками она неистово гладила его волосы. И вскоре ее тихое постанывание внезапно перешло в торжествующий крик, и сладкая и приятная истома разлилась по всему ее телу…

Под утро Вера принесла откупоренную бутылку вина и два уже наполненных бокала в спальню.

– Густав, сейчас будем пить вино, а затем продолжим наш телесный разговор.

– С удовольствием, моя любовь! – взял бокал Диметреску.

Ренци на всякий случай спросила:

– А твоя драгоценная и ревнивая женушка не будет тебя искать? Ведь ты не ночевал дома?

– Скажу ей, что меня послали в срочную командировку в Галац. Она поверит. Мне не раз таким способом удавалось ее провести. Тем более мой начальник – мой лучший друг и всегда прикроет. Алиби обеспечено на сто один процент. Шеф – сам отчаянный ловелас, хотя ему уже под семьдесят. Правда, надо не забыть позвонить ему и предупредить. Но это потом.

– Ну, тогда… – Вера подняла бокал и сказала: – За нашу любовь, Густав!

– За любовь! – воскликнул ухажер и тоже поднял бокал.

Сосуды соприкоснулись, хрусталь чудесно и красиво зазвенел в честь здравицы. Густав выпил, а Вера лишь пригубила вино. «Охотница» затаилась и напряглась. Она с неописуемым волнением и вожделением готовилась к финалу спектакля… Сейчас все случится! Повелитель ядов – мышьяк – продемонстрирует свою убойную силу. Он ни разу не подводил Веру. Верится, что и на этот раз все будет замечательно. Отравительница с интересом наблюдала за Густавом. Итак, токсин попал внутрь организма. Что дальше?..

Лицо мужчины вдруг сморщилось от неприятного ощущения: мышьяк стал действовать на стенки желудка. Густав сморщился еще сильнее – от колющей боли в животе. Затем боль еще усилилась: это желудок начал кровоточить. Яд все глубже и глубже проникал в организм. И вот боли участились и стали невыносимы. Иммунная защита организма уже была не в силах сопротивляться мощной токсичной атаке. Густав, держась за живот, сполз на пол.

А Вера откровенно издевалась над судорожно дергающейся жертвой:

– Ты меня никогда не покинешь, Густав? Отвечай, что ты молчишь? Тебе больно, мой котенок? Но потерпи немного, скоро боль уйдет, и ты будешь моим свеженьким сувениром на память.

Мужчина силился что-то сказать, но не мог: он корчился от сильных болей. Только спустя два часа наступил паралич дыхательных путей, и жертва затихла. А хозяйка, рассматривая и любуясь мертвым красавчиком, получила долгожданную психическую разрядку. Потом она склонилась над трупом, погладила его по щеке и волосам.

– Мой любимый Густав, теперь ты меня никогда не покинешь.

Как всегда, Вера поздно вечером заказала очередной цинковый гроб, но она еще не знала, что этот гроб будет последним в ее коллекции.

На пятый день в особняк ворвалась Юдит с милицией.

– Где мой муж Густав Диметреску? Я видела, что он заходил сюда! – набросилась на Веру обманутая жена.

– Какой Густав? Не знаю я никакого Густава, – начала отпираться мадам Ренци. – Что вы себе позволяете, женщина?!

– Не лги, мерзавка, я следила за ним и прекрасно видела, как он пять дней назад вошел сюда.

– А это был твой муж? – иронично начала Ренци. – Да, я провела с ним одну ночь, а утром он ушел от меня. Куда? Не знаю. Может, к другой женщине.

– Врешь, он здесь, я уверена!

– Да нет его здесь, обыщите.

– Я чувствую, он здесь!

– Прочь из моего дома, истеричка! Правильно, что тебя не любит муж и изменяет. Жить с такой неприглядной ведьмой, да еще страшно несексуальной, – это наказание свыше!

– Ах ты подлая! – не выдержала колких слов соперницы мадам Диметреску.

Они чуть не вцепились друг другу в горло, но милиционеры вовремя разняли женщин. Вера думала, что стражи порядка воспримут все происходящее как банальную разборку обманутой жены с любовницей мужа, отвлекутся, посмеются и уйдут, но те не ушли. Юдит настаивала на обыске дома Ренци.

Милиционеры, чтобы ее успокоить, обыскали дом Веры Ренци и, к своему ужасу, в винном погребе нашли тридцать два цинковых гроба, в каждом из которых лежал мужской труп. Веру тут же арестовали, и она сразу призналась в том, что отравила этих мужчин мышьяком. Призналась Вера и в убийстве обоих своих мужей и сына. Она ничего не скрывала.

Это была сенсация века! Даже у судей и следователей, повидавших всякого на своем веку, волосы вставали дыбом от Вериных рассказов. Надо же такое учудить! Забальзамированные трупы в гробах – музей смерти, да и только! Плюс ее ненормальное поведение: диалоги с мертвыми, созерцание трупов, извращенные забавы с ними, убийства без видимых мотивов, просто так, ради удовлетворения своей воспаленной бредовыми идеями психики.

Вера была признана виновной в тридцати двух убийствах и приговорена к пожизненному заключению.

Сокровища ее при обыске не нашли, и Вера Ренци тешила себя надеждой, что когда-нибудь ее дело пересмотрят, она выйдет из тюрьмы и заживет привычной роскошной жизнью.

А ее мать, госпожа Вегвари, убитая горем и стыдом за свою дочь-убийцу, после оглашения приговора вернулась в Беркерекул. Там по приезде она сразу отправилась на кладбище, на могилу мужа.

Разросшийся со временем католический погост встретил госпожу Вегвари умиротворенным крестовым безмолвием. Только вороны время от времени своим противным карканьем нарушали тишину. Дул прохладный ветер. Женщина села на лавочку у могилы.

Взгляд ее был потухшим, казалось, она постарела лет на двадцать. По щекам беспрестанно текли слезы. Веки припухли от бесконечных рыданий, а губы и руки тряслись. Вытерев в очередной раз солоноватые слезы, она горестно посмотрела на портрет супруга и заговорила: