Книга Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина - Валерий Большаков

Расставались, плакали все. Мы, рядовые, поехали под Москву, на формировочный пункт. Попал я в 122-ю танковую бригаду, которая формировалась под Нарофоминском».

Глава 7

Учебка

Группа из восьми «ишачков» вылетела ровно в полдень.

До Скиделя было километров девяносто, так что управились за четверть часа, включая сам полет и розыски частей 3-й армии.

Армейцы оставили за собой Неман и спешно рыли траншеи, окапывались, подтягивая артиллерию и танки.

А главным их врагом оставалась немецкая авиация.

Люфтваффе с мушиной назойливостью преследовала красноармейцев – бомбила укрепления, расстреливала колонны.

Не менее полусотни «Ме-110» и «Ю-87» вилось у них над головами.

Появление эскадрильи «И-16» стало для гитлеровцев неприятным сюрпризом. Но могли ли «ишачки» нарушить планы немецкого командования? Пилоты Люфтваффе думали, что нет.

Жилин считал иначе.

«Стодесятка», она же «церштерер», имея две пушки и четыре пулемета спереди, совершенно не боялась лобовой атаки.

Зато можно зайти ей в хвост…

«Ме-110» мог развить приличную скорость, но вот разгонялся медленно и был очень неповоротлив. Для юрких истребителей «церштерер» был даже не медведем, на которого нападают лайки, а бегемотом.

Впрочем, бегемот – весьма опасное животное…

Первую «стодесятку» Иван взял сзади снизу, расстреляв левый мотор. Тот задымил, пыхнул огнем, и самолет «пронесло» – бомбы так и посыпались из него, падая в лес.

Облегчившись, «церштерер» потянул на одном моторе, но Жилину это не понравилось. Поднявшись повыше, оставляя в стороне трассеры, пущенные задним стрелком, «И-16» выдал хорошую очередь по кабине «Ме-110».

Это подействовало – «церштерер» плавно вильнул, входя в пологое пике. Ломая верхушки деревьев, истребитель-бомбардировщик окунулся в лес, разваливаясь и взрываясь.

И готово дело.

Выйдя в хвост следующему, Жилин выдал очередь по левому мотору, смещаясь – по кабине и движку справа.

Стрелок не издал ни звука, видать, помер от огорчения, а вот один из моторов – правый – продолжал вертеть лопасти винта, хотя попадания были. Вон и шлейф потянулся.

Видимо, снаряды повредили водяные и масляные радиаторы.

В точности повторяя действия своего предшественника, «церштерер» сбросил бомбы, но вот уйти не смог, как и первая жертва «ишачка», – перегревшийся мотор заклинило.

Самолет не упал, он довольно плавно опустился на болотистую пустошь, вздымая фонтаны брызг, но не вписался меж двух кряжистых сосен – сломав оба крыла, скапотировал, кабиной погружаясь в топь.

Пилоты жилинской эскадрильи набрасывались на «стодесятки» по двое, по трое – пара копотных, клубящихся полос скрестились буквой «Х», указывая места падения «церштереров». Вот, и третьего скинули с небес…

Тут два советских пилота сплоховали – ведущий замешкался, ведомый повторил его ошибку, и «Ме-110» ударил с разворота, пушечным и пулеметным огнем разваливая оба «ишачка».

– С-сука…

Иван набрал высоту, сделал «горку» и ударил с пикирования, со ста метров. Навстречу его трассерам ударил 7,92-мм подвижный пулемет «МГ-15», но пушечки ШВАК были убедительнее – снаряды угодили точно по центроплану крыла, подорвав оба крыльевых бензобака.

Полыхнуло здорово – вся плоскость усвистала прочь, и «стодесятка» врезалась в землю, распухая огненным облачком.

«Церштереры» бросились наутек, зато показались точечки, быстро оформившиеся в «худых», – немецкие истребители спешили отомстить за собратьев из племени «Мессершмиттов». Однако и русским подоспела подмога – две эскадрильи «И-16» и «И-153».

Откуда «чайки» прилетели, Жилин понятия не имел, а вот «ишачки» точно были из Лиды – он узнал номера Долгушина и Артемова.

«Чайки» всей стаей налетели на «Мессеров», поливая немцев из пулеметов, и с ходу уделали парочку – немцы даже осмотреться не успели, а их уже хоронили. Методом самозакапывания – «худые» зарывались в топкую почву почти полностью, один хвост оставляя торчать или изломанное крыло.

Иван тоже переключился на «Мессеры».

Из плавного виража со снижением зашел в хвост «худому», то ли ведущему, то ли ведомому. Очередью по кабине – осколки так и засверкали на солнце.

Почему-то вспомнилось давнее, детское: «Теть Тома, а Ванька вашу вазу разбил!»

– Разби-ил… – протянул Жилин. – И еще разобью…

Второй из «Мессеров», то ли ведомый, то ли ведущий, тоже взялся виражить, да уж больно резко – свалился в штопор. Превосходно…

«И-16» спикировал вдогон, добивая немца, и тот вспыхнул, вращая крыльями, аки мельница.

Аминь.

Только теперь Иван заметил «прибавление в семействе» – немцев били несколько «Яков» и два «МиГа», и у них это неплохо получалось. Однако потехе – час. Горючка на исходе, боезапас… ШВАКи пустые, осталось немного патронов для пулеметов ШКАС.

Да-а…

Жилин усмехнулся с горечью. Лишь теперь, когда хорошенько проредили немцев и можно было не одних врагов высматривать, но и за товарищами следить, стало ясно, что потери велики.

Пугающи.

Изо всех, кого он привел к Скиделю, обратно возвращалось всего трое. Ну, стыдиться тут нечего. Переучиться на новые самолеты русские пилоты просто не успели. Им бы еще годик, о котором так мечтал Сталин.

И машины, на которых они летали, вовсе не были гробами. Тот же «МиГ-3» самолетом был неплохим, просто не доведенным до ума.

Истребители посылали прямо с завода, не облетав, даже не испытав толком, не вылечив «детские болезни». На «Яки» даже фары не ставили, а рации стояли лишь на каждой десятой машине – проклятая спешка, план любой ценой.

Да и сами летчики уступали немецким «коллегам» в опытности.

Что мог противопоставить младлей с налетом в двадцать часов какому-нибудь Гансу или Карлу, бившему и британцев на «Харрикейнах», и французов на «Моранах-Солнье», и всяких-разных поляков на «Лосях», да «Карасях»?

И все-таки эти самые младлеи да старлеи с летёхами били немчуру! Ссаживали с небес продвинутые «Мессершмитты» и «Хейнкели», побивая их на «русфанере»!

Немцы самолет без рации за самолет не считали, а наши без раций, чутьем да смекалкой виктории одерживали.

Ничего… Годик пройдет, наберутся пилоты навыка. И тогда кровью умоется Люфтваффе! И не только кровью…

Это сколько же германских подштанников измарается, как только объявят, что, мол, «ахтунг, ахтунг, «Ла-фюнф» ин дер люфт!».

Кривя губы, Жилин уводил «ишачка», оставляя позади сбитых врагов. Как вскоре оказалось, не всех…