Книга Россия, подъем! Бунт Расстриги - Сергей Доренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Февраль, 2013 год.
Я никогда не ходил на официальные митинги в СССР, я ненавидел комсомольские собрания вообще, меня тошнило всегда от полукрестьянской значительности советских вождей.
Почему-то у всех советских вождей в официальной иконографии было лицо гадящего кота – торжественность, значительность, отрешенность.
Короче, я полюбил и понял Великую Октябрьскую Социалистическую революцию только теперь.
И вот что я вам скажу – посередь власти попов и бюрократических «кувшинных рыл», посередь лжи и казнокрадства, посреди атмосферы лицемерия и презрения к собственному народу – великий взлет духа, великий идеализм, великая мечта, великий глобальный проект.
Никогда и ничего лучшего в истории России не случалось. Подумайте об этом. Ну, мы упустили этот взлет духа, мы его просрали и теперь, и при СССР еще, но есть о чем вспомнить. Наша Родина – революция!
Ноябрь, 2012 год.
Сталин помер, если слыхали. Шестьдесят лет назад.
Идею коммунизма придумал не он. Он ей пользовался.
Обычай русского патернализма и стремления служить царю не он придумал, он этим пользовался.
Идею опоры на безродную деревенщину и молодежь для уничтожения старых элит не он придумал, ну, тоже пользовался.
Мысль о том, что человеку, который завладел тоталитарно огромной страной, не нужны брегеты, костюмы и выпендреж всякий, – тоже не Сталин придумал. Сталин демонстрировал скромность в быту, отреченность от материального – это он от хитрости или от ума?
Или он действительно был человеком миссии?
Такое вот сочетание: жертвенная идейность, патерналистская забота, социальные лифты за счет расстрела начальников, личная скромность – и властитель на века останется в сердцах своего несчастного народа-ребенка.
Круто.
А вопрос такой – а вы бы хотели повторения такого? Вы бы хотели самоотверженного миссионерского служителя идеи, лично скромного и строго-расстрельного Путина? Радуйтесь, недоумки, что вами правят прекрасные, европейски образованные выпускники СПбГУ, не лишенные элегантных запросов и манер!
Март, 2013 год.
Я многомиллионное сословие ветеранов очень поздравляю. С тем, что они выжили, а их боевые братья-товарищи погибли, как вы знаете.
Их братья боевые погибли. Дома вдовы. Бабы одни, без мужиков. Нелегко им. Дома дети. А папка не вернулся. Папка дурак был – погиб. Он вот полез под пули и стал не ветераном, а косточками белыми. Невезуха ему, дураку, а то бы сидел теперь в ветеранском президиуме каком-нить.
Я вот думаю, глядя на ветеранов: они уже награждены. Какая еще награда – они живы.
Если бы я возвращался живым с войны, я бы думал, как о вдовах и сиротах моих друзей позаботиться. Я бы очень удивился, что меня все чествуют? Это тыловые крысы меня чествуют, будто прощения просят за свою трусость.
Я не против здравиц в адрес оставшихся в живых ветеранов, но я против.
В 12-м отдельном батальоне связи 44-й Киевской Краснознаменной горнострелковой дивизии имени Щорса, например, служили классные парни. И все они погибли в Уманском котле в начале августа 41-го года.
И дед мой среди них.
У меня мысль все равно есть, что 9 Мая – день, когда надо благодарить павших. И надо думать, что сделано для их вдов и сирот. И живым бы ветеранам надо об этом в первую голову думать. Короче, это день скорбного раздумья, день отчета за дела перед мертвыми, день благодарности мертвым, а не разлюли малина типа – как все рады, что это не мы умерли!
Моя рюмка будет рюмкой за павших героев.
Май, 2012 год.
Это попытка холодного трезвого анализа – кто для нас Депардье и кто мы для Депардье.
Полагаю, для нас Депардье – символ признания нас, провинциальных дурачков, человеком извне, настоящей знаменитостью, а не нашими колхозными звездами, так сказать, культуры.
Если вы посмотрите на карту России, вы обнаружите – наша родина раскинулась на бесприютных берегах Северного Ледовитого океана. Мы окраина мира. Мы – село Верхнее Погромное Угрюминского района. И вот к нам в Верхнее Погромное приезжает настоящая звезда. Наша радость понятна.
А мы кто для Депардье? Мы папуасы? Мы мечта о диком мире воли и свободы от обязательств, мы место во времени, из которого Франция ушла уже несколько веков назад?
Но когда я думаю о французе, мне обязательно недостает понимания его меркантильности и материального интереса в каждом данном вопросе в каждую данную секунду. В чем же меркантильность Депардье?
Ну, не надо платить налоги и не надо быть ответственным гражданином в высоком смысле. Это важно, конечно. Квартиру дал Кадыров пятикомнатную, это тоже мелочь приятная. Но этого мало, недостаточно.
Разгадка открылась мне, когда я на днях зашел в свой гипермаркет, я шел вдоль полок с французским вином, и рядами стояли бутылки от Депардье. Его вино. Его производства, его марки. Он использует нас для поставок вина. 140 миллионов человек – неплохой рынок, все срослось. Теперь понятно. Депардье умница, недаром, ох недаром он тут у нас петрушничает.
Февраль, 2013 год.
Мне друг сказал, мир затолкал его в уродливые паттерны. Его работа требует поверхностности и штампов – иначе продукт не покупают, а ему самому скучно производить смысловые штампы. Его невероятно уважают все – коллеги и начальство. Но это уважение заставляет и дальше катиться по рельсам.
Он человек умный и не циничный. Он глубокий и требовательный к себе. И вот: он хочет уехать к простой честной жизни, к простым честным труженикам, к земле. Он купил ранчо 5000 гектаров на Среднем Западе. В кредит притом. И станет там заниматься сельским хозяйством как бизнесом, а еще он станет скакать на лошади и стрелять волков из охотничьего лука.
Правда ужасно?
А еще один знакомый купил 10 000 гектаров на Алтае. И выращивает там стада оленей. И это тоже ужасно.
Потому что я знаю, простых людей, у которых можно узнать-познать-научиться правде простодушной жизни, не существует. Их нет в природе.
Я в 1983 году, в мае как раз, был откомандирован временно из Луанды в Лубанго. Прощался с братвой на Пренде (район Луанды) эпической пьянкой.
Восклицал с восторгом:
Ребята, там все сплошь Платоны Каратаевы, я еду к простым преподавателям профтехучилищ, они поют частушки и щиплют своих матрешек-женушек за жирные ляжки!
