Книга Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы - Барбара Мертц

Маленький мальчик, который писал с таким восторгом о карлике для игр, не мог быть с самого начала сильным администратором. Страна управлялась матерью Пепи II и его дядей Джау, князем Тиниса. Но фикция божественного правления поддерживалась; закаленные и обветренные владетели-землепроходцы Элефантины и гордые правители других земель писали отчеты фараону-ребенку и с притворным смирением принимали его приказы.

Князь Джау не был коварным дядей. Он умело управлял царством и оберегал племянника с такой заботой, что Пепи II жил… и жил… и жил! Он правил более 90 лет, самый длинный срок правления, приписываемый царю Египта, да и любой другой страны. Следовательно, он достиг – или почти достиг – столетнего рубежа, когда умер.

Пепи мог бы сказать, с куда большим правом, чем Людовик XV: «После нас хоть потоп». Ибо когда он умер, вся крепкая, сложная, связная структура объединенного Египетского царства рухнула и начался период анархии. Мы отмечали начало тенденции: сильный монарх не может допустить равно сильных подчиненных, и даже в начале правления Пепи его вельможи присвоили себе степень независимости, иронически противоречащую лести, преподносимой божественному царю. В годы молодости Пепи центральная власть находилась в надежных руках. Но в последние 30 или 40 лет его правления эти руки все более слабели от старческой дряхлости.

Последние цари VI династии мало известны. Последним монархом династии была женщина; любой мужчина, не исключая Манефона, скажет вам, что это плохой признак. Если бы не упоминание об этой даме в Туринском папирусе, я была бы склонна подозревать Нитокрис в таком же апокрифическом происхождении, как легенды, которые греки о ней собрали. «Она была благороднейшей и прекраснейшей из женщин своего времени, светловолосой строительницей Третьей пирамиды», – сообщает романтически настроенный Манефон. Геродот добавляет мелодраматическую историю о том, как она отомстила за смерть брата, пригласив негодяев на пир и затем затопив пиршественный зал. Завершив эту водяную месть, она совершила самоубийство. Историческая достоверность обоих рассказов не нуждается в комментариях.

Нитокрис названа строительницей Третьей пирамиды, но мы знаем, что этот памятник в Гизе был гробницей Менкаура. Однако в том же месте есть другое сооружение, которое может иметь некоторое отношение к проблеме. Это мастаба, но такой громадной величины, что ее иногда называют Четвертой пирамидой, и она была построена женщиной. Однако эта женщина принадлежит к IV династии, а не к VI и имя ее Хенткаус. Нужно дико напрячь воображение, чтобы вывести греческую форму Нитокрис из этого египетского имени. Мы должны также рассмотреть другую царицу IV династии по имени Хетефер II, внучку дамы того же имени, пустой саркофаг которой был найден Рейснером. Вторая Хетефер построила для своей дочери гробницу, в которой цвета первоначальных рельефов замечательно сохранились; здесь Хетефер II показана с волосами, окрашенными желтым и пересеченными тонкими красными линиями.

Египтологов, у которых воображение не хуже, чем у любого другого, очень забавляла рыжеволосая царица Хетефер. Поскольку блондинки в Египте довольно редки, они предположили, что Хетефер или кто-нибудь из ее предков были выходцами из ливийских народов Северной Африки, которые жили в восточной пустыне, недалеко от Дельты. Предполагалось, что легенда о Нитокрис составилась из разных источников: реальная царица VI династии, носившая это имя; строительница пирамиды Хенткаус IV династии и рыжеволосая Хетефер, память о которой могла сохраниться в светловолосой даме в описании Манефона.

Нитокрис, быть может, и составного происхождения, но царица с тициановскими волосами – больше не факт. Один мой друг как-то рассказал об истории Хетефер знакомому антропологу и был испуган, когда упомянутый джентльмен взорвался. Не было, воскликнул он, светловолосых ливийцев; в Северной Африке вообще не было светловолосых людей! Да, он знает, что египтологи твердят о них многие годы, каждый, кого он встречал, рассказывал ему историю Хетефер, и он ее каждый раз опровергал, но хорошая история, кажется, имеет больше шансов на выживание, чем истина. (Последнее довольно справедливо.) С недавнего времени египтологи вынуждены забыть о рыжеволосой даме по другим причинам. Несколько цариц IV династии изображены в париках такой же формы, как парик или волосы Хетефер. Цвет во всех остальных случаях пропал, но кажется наиболее вероятным, что Хетефер носила на голове желтый парик или платок. А красные линии? Возможно, это разметка художника, оставшаяся нестертой (чему есть сотни примеров).

Глава 3Добрый пастырь

Картуш Сенусерта

1. ОТЧАЯНИЕ И ИЗБАВЛЕНИЕ

Оглядываясь на первые шесть династий Древнего Египта, мы смотрим на десять столетий его истории. Мы не можем избежать символа пирамиды, которая возвышается над пустыней, как культура Века пирамид возвышается над глинобитными лачугами варваров додинастического Египта. Сколько бы мы ни хмурились на власть фараонов, мы не можем смотреть на крах цивилизации, такой плодоносной, как цивилизация Древнего царства, без сожаления – сожаления не только о ее художественных и интеллектуальных ценностях, но о страданиях, которые социальный хаос должен был принести людям, которые пережили его.

«Земля повернулась подобно колесу горшечника; благородные дамы подбирают колосья и вельможи в работном доме, но тот, кто никогда не спал и на доске, теперь владеет кроватью; тот, кто никогда не ткал для себя, теперь владелец тонкого белья».

Для египтянина распад священного социального порядка был уже достаточно плох. Но беды зашли еще дальше.

«Я покажу тебе сына как злодея, брата как врага. И человека, убивающего своего отца. Дикие звери пустыни будут пить из рек Египта и бродить на свободе. Мужчины возьмут оружие войны. Страна будет жить в запустении».

Эти цитаты взяты из двух великих жалоб, составленных пророками Ипувером и Неферроху. Как ветхозаветные пророки, эти люди приходили к царю и вещали о горестях земли египетской. В языке и структуре обеих композиций есть некоторая искусственность. Не похоже, чтобы они были составлены в условиях стресса и агонии, которые в них описаны. И действительно, мы знаем, что одна из жалоб была задумана как похвала более позднему царю, который восстановил порядок из хаоса, согласно содержанию текста. Но хаос был достаточно реален. Страна распалась на маленькие государства, воевавшие друг с другом. Насилие всех видов сделалось обычным делом; грабители нападали на мертвых и живых одинаково.

Естественно, египтяне искали козла отпущения и не преминули отметить присутствие вторгшихся азиатов. Но эти народы просачивались в плодородную долину Нила всегда, когда могли обойти пограничную стражу. Они были результатом катастрофы, а не ее причиной. Источник трудностей скрывался в самом государстве и поднялся из неудач централизованного правительства.

Трагедия обычно влияет на характер человека, изменяя его к добру или к худу, и она должна была повлиять на египтян. Я лично смотрю с подозрением на любые попытки характеризовать национальный дух, – если таковой вообще существует. Однако письменные документы этого катастрофического периода сильно отличаются от надписей предшествовавших стабильных эпох; один вид простого мудрого человека, поносящего божественного царя, заставил бы египтянина времени IV династии онеметь от шока. Разочарование и мужественные обличения пророческих текстов представляют только один из способов, которыми люди этого несчастного века выражали свою реакцию на катастрофу. Один из самых любопытных текстов данного периода представляет собой обширную поэму, в которой человек обсуждает со своей душой проблему самоубийства. Жизнь сделалась невыносимой; «камни и стрелы разъяренной судьбы» губят поэта, и только смерть кажется ему сладкой. Сперва его душа пытается разубедить его, указывая, как принцу Датскому, что смерть может таить ужасы, худшие, чем любое зло жизни. Но в конце аргументы мизантропа берут верх; душа соглашается сопровождать поэта, куда бы он ни отправился, даже в страну теней. Смерть – единственное избавление от боли и разочарований во времена бедствий.