Книга Сердцеедки. Правила любви - Памела Уэллс

Снимок получился чудесный. Он напоминал, какой прекрасной казалась в то лето жизнь.

Как бы Сидни хотелось вернуть все это!

Но если Дрю не вернется к ней, а мама не уйдет из «Санбери Витаминз», жизнь уже никогда не будет столь прелестной.

Глава тринадцатая

Правило 5: Не ходи на свидание ни с кем, пока не убедишься, что можешь как минимум две недели не думать о своем бывшем. (Используй это время для поиска смысла жизни и обретения эмоциональной стабильности. Занимайся чем-нибудь в компании друзей — девчонок и парней.)

Сегодня была среда, а значит, руководитель оркестра, мистер Томас, вел занятие с малышами в начальной школе Линкольна. Репетицию будет вести мисс Д., она была очень, просто очень хорошим музыкантом, но Рейвен подозревала, что мисс Д. ненавидит ее. Может, это как-то связано с тем, что в прошлом году Рейвен какое-то время встречалась с ее младшим братом Крэгом, а потом бросила его.

Если бы Рейвен позволили решать самой, то сейчас она бы околачивалась в подвале у папы и доставала из футляра гитару, а не флейту. Она вытащила корпус флейты, мундштук и наконечник и собрала все, закрутив детали до нужных рисок.

Отец пообещал научить Рейвен играть на гитаре, но мама узнала об этом и запретила. Мисс Валенти не желала, чтобы ее дочь имела что-то общее с рок-музыкой и «всей этой сценической дребеденью», как она выражалась. К тому же, участие в школьном оркестре хорошо для характеристики в колледж. А игра в рок-группе еще никому не принесла ничего хорошего.

— За примером далеко ходить не надо — посмотри на своего папашу, — говорила мисс Валенти. — Он попытался стать певцом, и все закончилось нашим разводом. Все это бесполезно, Рейвен. Сцена до добра не доведет.

Конечно же, если бы в колледже послушали ее игру на флейте, они бы вряд ли записали это в актив. Скорее, это сыграло бы против Рейвен. В прошлом году руководитель оркестра самолично протестировал все группы инструментов, каждого музыканта.

Из пяти флейтистов Рейвен оказалась пятой. Она не особо старалась стать лучшей флейтисткой и считала флейту дурацким инструментом. А вот гитара… при усердном труде и наличии страстного желания, которого, как считала Рейвен, ей было не занимать, толк мог бы выйти. И этому, кстати, она научилась у своей мамы.

Мисс Валенти увлеклась коллажами из фотографий — скрапбукингом — и решила, что на этом занятии можно сделать бизнес. Тогда она открыла «Скрап» — магазин художественных принадлежностей и кафе. В прошлом году в ежегодном обзоре его признали самым успешным начинанием, и ребята из школы околачивались в нем по выходным.

Для скрапбукинга была отведена отдельная комната, а если тебя не особо все это увлекало, можно было посидеть в кафе и не прислушиваться к дискуссии о клеевых пятнах и некислотных маркерах.

Рейвен раньше тоже там околачивалась, пока не поцеловалась с Горасом в автобусе. Поскольку Горас работал в «Скрапе», она не появлялась там уже несколько недель.

Рейвен словно призвала его своими мыслями: в дверях появился Горас. Первым делом он нашел взглядом ее, улыбнулся, и только потом стал взбираться на третий ярус, где располагались ударные.

Она по привычке улыбнулась в ответ.

Оркестранты потянулись в зал. Рейвен изобразила глубочайший интерес к своей нотной тетради. Она внимательно смотрела на ноты и прижимала пальцами нужные дырочки на флейте.

— Рей, — позвал Горас, присев на соседний стул.

— А… эм… привет, — откликнулась Рейвен. Не слишком ли она суетится? Обычно с парнями она чувствовала себя уверенной и собранной, но с Горасом… с ним совсем другое дело.

Раньше Гораса все считали чудаком. Все, и даже Рейвен. Он был щупленький и невысокий. Довольно долго носил брекеты. Ходили слухи, что мама покупает ему одежду в супермаркете. В школе, где все были помешаны на том, чтобы выглядеть крутыми и носить лучшие бренды, одежда из супермаркета была равносильна социальному самоубийству.

Но в старших классах Горас изменился. Сейчас — уже без брекетов — он тоже считался чудаком, но в хорошем смысле. Он немного подрос, нарастил мышцы, хотя, видимо, все еще одевался в супермаркете. Но сейчас в школе больше ценилась индивидуальность, а Горас был очень даже неординарной личностью.

Он поерзал на стуле, и коричневая рубашка в ковбойском стиле натянулась на его бицепсе. Под рубашкой была черная футболка с надписью «Социальная служба». На джинсах красовалась дыра, а на ботинках болтались развязанные шнурки.

Горас был полной противоположностью Калеба. Точнее, противоположностью всех тех парней, с которыми Рейвен когда-либо встречалась.

— Что делаешь? — спросил Горас. Его хрипловатый голос перекрыл общий гомон и какофонию настраиваемых инструментов и проник в самую душу.

— Ничего, — ответила Рейвен, опустив флейту на колени. — Просто повторяю партию.

— Есть какие-нибудь планы на эти выходные?

Над головой залился трелью звонок, и оркестранты поспешили занять свои места. Рейвен переводила взгляд с двери в кабинет руководителя оркестра на Гораса и обратно. А он по-прежнему не сводил с нее глаз.

Рейвен улыбнулась. «Хорошенько разыграй эту карту», — сказала она сама себе.

— Да, затевали кое-что с подругами. А ты что делаешь?

— А мы с приятелями собираемся зависнуть у Страйкера. Я подумал, если ты не занята, то могла бы потусоваться с нами. — Горас помолчал, раздувая ноздри. — Нет, — поправился он, — точнее, я хотел бы, чтобы ты пошла туда со мной. — И в довершение он смущенно улыбнулся.

Рейвен не могла бы принять приглашения, даже если бы ей очень захотелось туда пойти. Во-первых, она обещала подругам и самой себе, что не будет ни с кем встречаться хотя бы пару недель (а может, и пару месяцев). А во-вторых, претила сама мысль, что она снова может причинить Горасу боль. Что если они начнут встречаться, а потом она поймет, что он — не Тот Самый? И не пройдет и месяца, как она начнет разрушать их отношения или, что еще хуже, бросит его.

— Не могу. — Рейвен, изображая безразличие, перевернула страницу партитуры. — Может, в другой раз?

Тут подошла Амелия, четвертая флейта, и недовольно зыркнула на Гораса.

— Ты сидишь на моем месте. — Амелия серьезно относилась к своему статусу четвертой флейты, и каждый, кто занимал ее место, видимо, автоматически считался нарушителем какого-то ее личного Кодекса флейтиста.

— Извини. — Горас поднялся. — Рей, — он повернулся к ней, — если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

— Конечно.

Он сунул руки в карманы и стал подниматься к ударным. Рейвен украдкой наблюдала, как он берет барабанные палочки и выбивает дробь в воздухе, разогревая кисти. Пожалуй, все-таки не украдкой, поскольку он поймал ее взгляд.

Покраснев, Рейвен отвернулась к своей партитуре и взяла в руки флейту. Приложив мундштук к губам, она плавно выдула мягкую ноту, разыгрываясь вместе с остальными.