Книга Брачная игра - Элисон Уэйр

Выражаясь словами Кэт, Елизавета позволяла себе все больше и больше вольностей. Она разрешила Роберту трогать свои груди, что буквально свело его с ума. Он мог беспрепятственно дотрагиваться до ее длинных стройных ног. Его чувственные пальцы любили скользить по ее ногам, обтянутым новомодными шелковыми чулками, к которым она питала слабость. Иногда Елизавета даже позволяла Роберту брать ее руку и класть туда, куда ему хотелось, но лишь поверх гульфика. Заходить дальше она не решалась. Все это было так чудесно, так волнующе. Сама обстановка тайных свиданий действовала не хуже восточных пряностей. Больше всего Елизавете нравилось смотреть, как Роберт теряет самообладание. Это льстило ей и приятно возбуждало. Ей нравилось повелевать мужчиной через страсть.

– Ты меня убиваешь, – со стоном признался Роберт в одну из особо страстных ночей.

Он лежал на спине и тяжело дышал и, чувствовалось, находился на пределе. Струившийся сквозь опущенные жалюзи лунный свет озарял его благородный профиль.

– Ну почему я не могу обладать тобою?

– Ты сам прекрасно знаешь почему.

Приподнявшись на локте, Елизавета нежно поцеловала его в щеку.

– Послушай меня, Бесс! – прорычал Роберт, хватая ее за руку. – Я готов стать твоим мужем. Тебе нечего со мной бояться. Неужели ты этого не видишь?

– Пока ты женат, я вижу лишь скандал, который может разразиться, – довольно резко ответила она.

– Но ждать осталось совсем недолго, а потом я буду свободен.

Елизавету вдруг прошиб озноб.

– Неужели ты так спокойно говоришь о смерти женщины, которую когда-то любил? – шепотом спросила она.

– Нет, конечно. Пусть у меня нет к Эми прежних чувств, я сочувствую ее состоянию. И вовсе не желаю ее смерти. Каждый раз, когда я вижу ее больной и испуганной, это становится для меня пыткой. Я понимаю, что ничем не могу ей помочь. Но человеку нужны утешения. Я не могу страдать с ней за компанию, поскольку это тоже ничего не даст. Бесс, я никогда не любил Эми так, как люблю тебя. Мы с тобой – родственные души. Между нами много общего. Настанет день, когда я вновь буду свободен и смогу жениться.

– Нельзя, чтобы кто-то узнал, что я обдумываю брак с женатым мужчиной, – сказала Елизавета.

– Хотя бы дай мне повод надеяться.

Елизавета молчала.

– Если не можешь мне отдаться, хотя бы назначь меня на высокую государственную должность, – завел старую песню Роберт. – Твои советники меня ненавидят. Они завидуют мне и презирают. Двор полон разговоров о том, что я выходец из семьи предателей, покушавшихся на законную власть. Это я-то, который всегда был верен английской короне. Сесил трудится не покладая рук, чтобы устроить твой брак с эрцгерцогом. Но им движет не столько это, сколько желание меня позлить.

– Роберт, ну почему тебе вечно мало? – не выдержала Елизавета. – Ты пользуешься влиянием, какого нет и у Сесила. Когда хотят получить у меня аудиенцию, обращаются к тебе. И я знаю, ты отнюдь не бескорыстно помогаешь просителям. Сесил говорит, ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы замедлить или расстроить мои переговоры о браке.

– Ты никак меня обвиняешь? – Ее слова заставили вспыхнуть и Роберта. – Мне ненавистна даже мысль о твоем браке с католиком. Подобные чувства возникают у каждого настоящего англичанина! И если ты согласишься выйти за одного из этих смазливых принцев, мне конец.

– Я не говорила, что собираюсь выйти за кого-то из них.

– Но ты не сказала и что выберешь меня! Бесс, ты же меня любишь. Ты часто говорила мне об этом. И ты хочешь меня, невзирая на все твои слова. Ты нуждаешься во мне.

– Я не нуждаюсь ни в одном мужчине! – сердито возразила Елизавета. Она встала и расправила платье. – А сейчас я нуждаюсь в крепком сне. Одна. Спокойной ночи, Робин!

Дворец Нонсач задумывался отцом Елизаветы как охотничий замок и был построен в итальянском стиле. Герцог Арандельский устроил королеве и ее двору пышную встречу. Для нее были приготовлены просторные комнаты, где уже висели шпалеры и стояла мебель, привезенная по настоянию Елизаветы из Хэмптона. Герцог закатил пир с таким немыслимым количеством блюд, что королева улеглась спать лишь в три часа ночи. В последующие дни ее ждали маскарады, балы и охоты. Естественно, герцог Арандельский стремился постоянно находиться возле нее: разодетый, унизанный перстнями, делающий свои нелепые комплименты и еще более нелепые признания в любви. Елизавета выдерживала все это терпеливо и с чувством юмора. На прощание герцог вручил ей потрясающе красивый набор серебряных тарелок.

«Дорого же я заплатила за твои тарелочки», – подумала она.

Пикеринг, который пользовался любой возможностью, чтобы напомнить Елизавете о себе, тоже считал, что герцог утомил королеву своим душным вниманием. Себя же он считал утонченным и галантным. Чтобы не обижать старого друга, Елизавета согласилась прогуляться с ним, и… конечно же, они наткнулись на Роберта. Лицо у шталмейстера было чернее тучи. Елизавета весело улыбнулась Роберту и пошла дальше под руку с Пикерингом.

Труднее было с Кэт. Той очень не нравились «вольности», допускаемые Елизаветой. До сих пор удавалось избегать столкновений с бывшей гувернанткой. Не хотелось напоминать Кэт, что теперь она королева и находится выше чьих-либо осуждений. Как-то утром, когда Елизавета встала и собиралась покинуть спальню, туда вдруг зашла Кэт и, кряхтя, плюхнулась на колени.

– Госпожа моя! Моя дорогая Бесс. Умоляю тебя: ради бога, выйди ты замуж и положи конец этим гнусным слухам о тебе и лорде Роберте. – Голос пожилой женщины не позволял сомневаться в ее искренности. – Это в твоих же интересах. А то вокруг столько злословят о твоем поведении.

Глаза Елизаветы вспыхнули. Она не потерпит подобных речей даже от дорогого ей человека.

– Если я и оказывала знаки внимания лорду Роберту, он это заслужил благородством своей натуры и своими поступками. Я просто в толк не возьму: как может кто-то возражать против нашей дружбы? И уж меньше всего я ждала подобных речей от тебя. Меня повсюду сопровождают фрейлины и придворные дамы…

Елизавета осеклась, увидев, что Кэт кусает губы.

– Не повсюду, – вздохнула камер-фрау.

– Если они не рядом, то поблизости, – возражала Елизавета, чувствуя, что краснеет. Она не хотела уступать Кэт. – Если бы между мною и лордом Робертом произошло что-то предосудительное, они бы первыми об этом узнали.

Разговор начинал ее сердить.

– Вот что я тебе скажу, Кэт. Если бы у меня имелись склонности к неправедной жизни, если бы я находила в этом удовольствие, никто не посмел бы ставить мне запреты. Даже ты. Но я знаю: Бог никогда не допустит, чтобы я пала столь низко, и этого никто не увидит.

Кэт переживала так, словно перед ней стояла беспутная дочь. Она заламывала руки, готовая расплакаться:

– Бесс, но эти слухи губительны для тебя. Если я позволяю себе говорить подобное, то лишь из любви к тебе. Ты ведь не захочешь оттолкнуть от себя народ. Особенно после такого блистательного начала, когда ты видела в их глазах искреннее восхищение тобой. А при дворе уже складываются две партии: одна надеется получить выгоду, поддерживая лорда Роберта, другая настроена против него. Неужели ты желаешь, чтобы твой двор, а за ним и королевство разделились?