Книга Изольда Извицкая. Родовое проклятие - Наталья Тендора

А когда я от радости спросила: «Какую мне дали роль?», то он ответил: «Фаину. Ну что, довольна?» — и улыбнулся. Я знала, что он не будет ругать. А ведь иначе могут отнестись только люди с узким понятием о жизни, такие, как наши девчата. Помнишь, я тебе говорила, что раскроется истинное лицо курса и раскопает это сам Борис. Так сегодня и вышло. Ведь по чести, Славонька, у нас на курсе грызня, а как приходят мастера, то все становятся хорошими и особо эта Березуцкая, Столярская и им подобные! А это не так. Слишком много они же говорят, что у нас есть коллектив, а его нет. Вот Борис сегодня и сказал, что, судя по просмотру отрывков, «у вас нет глубокого коллектива на курсе, все поверхностное, а есть какие-то тонкие вещи, что мешает вам». Славка, родной, наконец-то Борис сейчас что-то понимает в нашем народе. И я уверена, что он откроет, что многие у нас не то, что нужно. Но будет поздно. А он убедится. После разговора с Б. я воспрянула духом. Да еще такая роль… Фаина. Славонька, ты не представляешь, как я, дорогой, рада. Когда поехали с Артуром домой, то он начал было рассказывать о том, что произошло, но сели в троллейбус и он замолчал. Единственно, что он успел мне сказать, что я великая дура, т. к. очень откровенна с девчатами, тем более? с нашими. И, вообще, Слава, он о них самого нелестного мнения. Короче: шла трепотня, что Изка уехала в Ленинград к тебе. Вот, дорогой. И они в этом уверены. Теперь я чудно понимаю исчезновение Риты и Вали из общежития (помнишь? я тебе рассказывала). Они, конечно, следили. Как это мерзко. А Березуцкая потому отнеслась ко мне доброжелательно, что ей нужно было занять у меня 20 руб. Ну, это совсем подлость! Вот, Слава, а еще говорят о какой-то актерской этике и высокой морали. Единственное я не понимаю: что им от меня нужно. Что? Ведь есть же умные люди на курсе, которые трезво смотрят на личную жизнь и стараются не вмешиваться. Ведь на то она и личная, чтобы никто в нее не влезал посторонний? Ведь так?

Славка! Теперь, как видишь, родной, мне совсем будет несладко.

…

Побойчее новости: на наш курс приняли Надю Румянцеву, которая играет в «Навстречу жизни», ибо там она была отчислена во время продолжительных съемок. Кроме того, приняли Таню Конюхову, которая снималась в «Майской ночи».

* * *

Без даты, наверное, 16 сентября

Родной мой, любимый!

Ну самый чудесный в мире!

…

Слава! Именно так я думала о советском характере с «ясным добродушным взглядом на жизнь» — ведь это здорово. Но самое главное, Славонька, человек должен быть в корне честен, в самой своей середине. Все мелочи, которые мы иногда допускаем, они не опасны, ей-ей, они изживутся сами собой. А вот настоящая честность — это великое дело и еще вера в свое будущее. Не знаю как, но я хочу во что бы то ни стало сыграть сильный характер, однако здесь у меня уступает место еще одно мнение. Славонька, ты ничего не пишешь об интимных, чисто интимных качествах совет. человека. А по-моему, вся вера и честность, прямота души, трезвость взгляда, упорство и чистая откровенная настойчивость должны быть и в любви. Да, в любви к девушке или парню. Вот я представляю именно так любовь. Любовь — это что-то необъятное и горячее, горячее огня. Она не знает границ. Вот тогда она не кончится никогда, ей нельзя будет угаснуть, если эти люди будут сильные по натурам. Они будут понимать во всем друг друга. А раз будут понимать, то и любить за это еще сильнее. Я, Славонька, умом это здорово понимаю, а сердцем еще не знаю. Я просто не надеюсь на свой духовный мир, мне все кажется, что я еще ничего не знаю, что я еще ничего не видела (грязное не в счет, хотя и через него иногда познается хорошее). Вот я люблю таких людей с сильным характером, а поэтому я люблю и тебя, любимый мой. Славка! А ты знаешь, почему я тебя полюбила? Ты — сильный. Да! Морально сильный и здоровый. Пусть у тебя были пустяковые мелочи в прошлом, но я не боюсь, что они тебя снова могут увлечь, потому что я буду любить тебя крепко и буду стараться жить так, как живут настоящие люди. Пусть, мне до этого очень далеко, но хотя маленько я могу уловить. А если я буду честной, то ты меня не сумеешь ни за что разлюбить — простая, но смелая логика, — можешь сказать. Да! Я смело говорю, потому что есть гнусная животная страсть, а есть настоящая духовная связь людей, основанная на одних началах.

Любовь ты моя, Славка. Ведь я искала тебя, красивый ты мой, всю жизнь. Именно тебя, такого прекрасного и такого сильного, обязательно сильнее меня.

Я твои черты находила в любимых героях, твои глаза видела на страницах,

…

Ты мне настоящий друг, товарищ и любимый. А быть настоящим любимым, только таким, за которого может девушка погибнуть, — это счастье. Если ты меня любишь так, да я тебя еще так же — то ведь это настоящая райская, как говорится, жизнь. Это то, что называется, «они жили счастливо»

…

У меня есть Славка, а это значит — надо мной вечно светит солнце, а с солнцем радостно жить…

…

Нет ни у кого такого. И я горжусь, что ты у меня лучше всех. И пусть смотрят, им завидно, что ты такой хороший. Родимый мой. Ну, спать пора, солнышко мое. Целую крепко-прекрепко, «как научилась».

Вечно твоя Изка.

* * *

17/IХ

Здравствуй, родной мой!

…

Славонька! Я тебе приведу выдержку. Она по-моему, очень полезная. «Бывает любовь с первого взгляда, она вспыхивает, как искра и часто скоро гаснет. Но есть более сложный путь, когда человек осознает любовь через мучительные сомнения, идет не прямой дорогой, и такая любовь высекает огонь», — это сказал Корнейчук.

Славонька, любимый, ведь это похоже на нашу, только у нас еще больше: и с первого взгляда, и через мучительные сомнения. Правда ведь?

…

Теперь я должна написать тебе ужаснейшую вещь, просто страшную. Это случилось во вторник (вот почему я тебе вчера и не писала). На уроке речи комсорг вызвал меня (в перерыв) в коридор и объяснил, что в среду, т. е. сегодня, будет отчетно-перевыборное собрание, а потом вместе с мастерами будем разбирать твой поступок: самовольный уезд неизвестно куда (тетка уже не внушала доверия и вот по каким причинам). Но сначала все по порядку. Славонька! Со мной случилось что-то невероятное, я стала рыдать, как самая последняя вдова! Когда Марина Петровна (по речи) меня спросила, что со мной, то я молчала и рыдала. Она назвала меня «загадочным ребусом» или «шарадой» и успокоилась. В первый момент я решила сказать комсоргу (очень хороший латыш Таллис), что я буду молчать и ничего не скажу. Он заявил, что это глупо и что мне придется говорить. Тогда я решила отпроситься у Марины П., уехать к Борису Вл. и все до капельки ему рассказать, причем сознаться во всем и попросить, чтобы он помог мне перейти в другое театральное училище, но Мар. П. меня с занятий не отпустила. Но вот я вспомнила такую вещь, что Березуцкая и Кремнева остались сегодня в общежитии, а не поехали в институт, значит они поедут к Б. В., залезут ко мне в чемодан и отвезут ему мои дневники, да в добавок увидят ленинградские фотографии. Я решили ехать в общежитие, а потом к Бор. В. Но Мар. П. спутала у меня решительно все: она заявила курсу, что я еду к Б. В. (вернее, отпрашивалась к Б. В.). Мне стало стыдно, что я скрываюсь от курса, и я не поехала. А когда кончилась речь, то я поехала домой, всю дорогу ревела, как дурень, приехала и бросилась к дневникам — они целы: и я решила их перечитать. Да! Еще в институте я решилась на о! на такую глупость: утопиться. Это я хотела сделать ночью. (Сейчас смешно вспоминать.) Я думала написать тебе письмо и письмо курсу и героически броситься в канал с набережной. Но когда я стала читать дневники, то я даже одетая в платье легла на кровать, но потом разделась, а в 11 часов мне уже не захотелось вставать, и вот видишь, я не утопилась. Господи — это смешно. Но во вторник мне было совсем не до смеха. В общем, я уснула, утром рано проснулась и не пошла в институт. Сначала хотела идти к 8 часам на собрание, а потом решила поехать к 3.20 на мастерство. И вот я лежала в кровати — до 10 часов, опять не могла понять, как это они (девчата) решились на чтение моих дневников. И вот я решила: пойти и рассказать честно всему курсу, все-все до капельки и предаться их суду. Славонька! От этой мысли мне стало очень и очень легко; я решила ехать на телеграф и заказать на сегодня же с тобой… но около 12 часов позвонила Валя Дубина и попросила приехать меня к 1 часу в институт на отчетно-перевыборное, которое продлится всего с 1 до 1.30. Это ведь дело комсомольское, и я поехала. Славонька, как я ехала, как у меня уже болели от слез глаза и голова, об этом не стоит вспоминать. В общем, прошло отчетно-перевыборное. С 1.30 — до 3.20 я мучилась в пустой аудитории, ибо я не могла морально идти на французский, а в 3.20 приехали мастера.