Книга Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон

Аманда перешла ко второму разделу: «Если при отсутствии разумных оснований для сомнения вы установили, что он завел роман, тогда должны спросить себя: а) хочу ли я мстить, или б) хочу ли я сохранить брак. Если вы выбрали «б», тогда лучшей стратегией для вас будет то, что мы называем обдуманное противостояние (ОП)». Аманда скривилась и перевернула страницу.

«Вам следует признаться себе, что если вы дочитали до этой страницы, то вы действительно больше хотите сохранить брак, чем отомстить. Смысл ОП в том, чтобы, подготавливая почву, уменьшить удар, которому подвергнутся обе стороны, когда дело дойдет до противостояния, и затем построить основу для восстановления отношений. Первый шаг: планируйте заранее. Заключите с вашим супругом соглашение, которое доказывает, что вы дорожите вашим совместным будущим».

Аманда достала сигарету. «Второй шаг: сообщите тем, кому вы считаете нужным, о вашем решении. Для сохранения брака важно, чтобы любой, кто знает о ваших проблемах, понимал, что вы выбрали путь прощения (см. главу 12)».

— «Выбрали путь прощения», — проговорила Аманда, сжав губы и качая головой из стороны в сторону как болванчик.

«Более того, — утверждал автор книги, — вас будут уважать за то, что вы ставите ваши отношения выше гордыни».

Аманда представила, как на каком-нибудь модном показе к ней подойдет Девина и скажет, положив ей на плечо свои тонкие пальцы, усыпанные бриллиантами: «Дорогая, какая ты храбрая! — Голос ее будет вроде бы тихим, чтобы создать видимость конфиденциального разговора, однако все услышат каждое ее слово. — Твой муж делает ребенка с твоей лучшей подругой, продолжает… видеться с ней, спешит к ее смертному одру, при этом практически не обращая внимания на твои проблемы с самооценкой. Кто знает, что виной этому — вес, а может быть, кожа?»

Тут Девина оближет зубы. Это такая ее фишка: в особые моменты, типа подписания контракта с таким фотографом, как Ральф, или поражения соперницы, это означает, что она находится в радостном возбуждении.

«Аманда, а ты выбрала, как это… ах да! Путь прошения. Ну, я уверена, ты получишь свою награду на небесах».

Глухо хлопнула дверь в передней. Послышалось знакомое звяканье ключей, когда их кладут в специальную вазочку на столике в прихожей. Затем она услышала стук кожаного дипломата о деревянный паркет и скрип стульев о плитку. Это Поппи и Кэсс побежали показывать папе свою новую находку или произведение искусства. Папе, которого Аманда месяцами подозревала в измене, а теперь уже не сомневалась, что он любит другую женщину так долго, как она его знает.

Потому что, как только состоялась официальная помолвка, ей приспичило познакомить его с Эмбер. Удовольствие представить Николаса, такого высокого, безупречно одетого выпускника Итона, именно Эмбер было, надо признаться, самым большим удовольствием для Аманды во всех отношениях.

Она дрожала от восторга, когда Эмбер и Николас щебетали друг с другом, выясняя социальное равенство: «Да, мой брат там был… Дорсет… он мой крестный… Гленроузес, точно… обязательно надо туда поехать… мы будем там в августе».

Эмбер и Николас не были знакомы раньше, но жили одинаковой жизнью на разных берегах одной и той же реки, имели один и тот же вид из окон. У Аманды на то, чтобы узнать о муже, ушли годы. Эмбер знала все это автоматически. Тем не менее это ей нравилось. Ей нравилось, что у нее есть такая подруга, как Эмбер, которую можно показать новому парню, и что для Эмбер у нее теперь есть неоспоримое доказательство своего преуспевания в этом мире. Конечно, чудесно было, когда Николас обнимал ее и признавался в любви, но еще более чудесным было, когда он делал это при людях, которые раньше не подозревали, что ей может признаваться в любви такой парень, как Николас. И высшим удовольствием было, когда свидетелями этому оказывались лица, приближенные к Эмбер. И Николас мог свободно войти в этот круг. Он стал ее трофеем, ее гарантией, сургучной печатью. Благодаря ему она не была уже тем, кем раньше. Выбрав ее в жены, Николас похоронил Мэнди Уайт и дал жизнь Аманде Ворт.

Она, конечно, была готова к тому, что Николаса околдует Эмбер. Аманда была бы разочарована, если б он оказался невосприимчив к ее чарам. Это бы отравило ее звездный час, и Николас стал бы скучным и неинтересным. Но она и не предполагала, что Эмбер может им заинтересоваться. Николас был противоположностью всех ее устремлений. Он был простодушным, предсказуемым, работал в офисе с девяти до пяти. Таких Эмбер называла «ремнями безопасности»: никогда не подведут, надежные и знают свое место в жизни.

Аманде вновь послышался голос леди Милли, отражающийся от стен библиотеки дома Эмбер: «Если бы она и захотела с кем-нибудь завести роман, то с более простым человеком, уравновешенным, образованным, сведущим в своей области. Ну, ты знаешь, такие обычно носят костюмы в полоску и пользуются традиционным английским кремом для бритья. Я уверена, ей немного не хватало этого».

Аманда же всего этого не замечала. Да и как она могла заметить? Она слишком сильно радовалась обретенной уверенности в себе, той легкости, с которой они поладили, взаимопониманию, которое показывало, что Аманда стала частью их мира, что с ней можно говорить на одном языке.

Может быть, все началось в тот самый первый день в квартире Эмбер в Кенсингтоне, когда Аманда вышла, чтобы заплатить за парковку? Может быть, попросив у Николаса прикурить, Эмбер положила свои ладони на ладони Николаса и из-под слишком длинной челки посмотрела влажными зелеными глазами прямо в его глаза, заставив покраснеть? Аманда представила, как она, запрокинув голову назад, засмеялась, убирая волосы с глаз, и долгим выдохом выпустила струйку дыма в потолок.

«Я уверена, мы станем хорошими друзьями, — наверное, сказала Эмбер. — Приезжайте с Амандой ко мне на выходные. Ну пожалуйста. Думаю, я не выдержу расставания с вами. Мы можем покататься на лошадях, мы можем заняться всем, чем вы захотите, всем!»

Когда они ехали домой, Николас одной рукой пожимал руку Аманды, а другой неловко менял передачи, руль упирался в его колени в бежевых брюках в рубчик.

«И что ты думаешь об Эмбер?» — спросила тогда Аманда.

«Необыкновенно привлекательная, — отвечал Николас, — очень симпатичная. Но для меня это слишком. Даже страшно, я бы сказал. — Он изобразил комический ужас на лице и крепче сжал ее руку. — Лучше моей малышки нет никого на свете».

Эмбер позвонила ей в тот же день вечером.

«Дорогая, — громко сказала она, чтобы перекричать шум фена для сушки волос, — какой очаровательный мужчина! Мне он так понравился. Я заставила его пообещать, что он, пока мы будем узнавать его получше, не переметнется к другой компании. Но он говорит, что нам не о чем беспокоиться. Не сомневайся, Николас именно тот, кто тебе нужен».

«Неужели ты взяла с него слово?» Аманда помнила, как у нее замерло сердце, хотя на лице была улыбка.

Эмбер засмеялась, в свою очередь: «Аманда, глупышка, он не тот парень, с которым можно пошутить и бросить. Он божественен и сходит по тебе с ума. Не упускай же своего шанса! Вы оба должны приехать ко мне на выходные, чтобы я могла поближе узнать моего нового лучшего друга».