Книга Слава, любовь и скандалы - Джудит Крэнц

— Если вы посылаете цветы девушке, их никогда не бывает слишком много.

— Негде даже сесть.

— И нет места, чтобы я могла сварить вам кофе.

— И вы не можете подойти к камину, чтобы зажечь огонь.

— И я не могу открыть дверцу шкафа, чтобы повесить ваше пальто.

— У меня нет пальто.

— Это все упрощает. У нас нет выбора, верно?

— Нет. Либо мы ложимся на кровать, либо будем стоять так всю ночь.

— У меня болит нога, — пожаловалась Маги.

— Тогда остается только одно…

Когда его губы коснулись губ Маги, их дыхание смешалось, он понял, что цель достигнута. Они стояли и целовались среди цветов.

— И что же? — прошептала Маги.

Они легли поверх лоскутного одеяла. В неярком золотистом свете уличного фонаря, лившемся через окно, Перри разделся. Без отлично сшитого костюма, накрахмаленной рубашки, он был просто золотоволосым мужчиной с мышцами лыжника.

Перри стянул тонкие бретельки платья Маги с ее плеч и спустил его до талии. Его рука ласкала ее тело, овладевая им постепенно, пока Маги не расслабилась и ее голова не упала на подушку. Тогда он стянул с нее платье и бросил на корзину с фиалками. Маги лежала перед ним нагая, обольстительно пассивная, выжидающая, что он станет делать дальше. Перри долго любовался совершенством ее юного тела, а потом лег с ней рядом. Они оказались почти одного роста, губы к губам, соски к соскам, сердце к сердцу.

— Маги, я так тебя люблю. Ты позволишь мне любить тебя?

— Попробуй только уйти от меня… — Маги залилась смехом. — О да, люби меня… Перри, дорогой… Люби меня и не задавай больше вопросов.

Сначала их ритм не совпадал. Маги, привыкшая к бурному натиску Мистраля, его нетерпеливости, опередила Перри, неторопливо ласкавшего ее. Маги почувствовала, как нарастает ее возбуждение, осознала собственное нетерпение, и вдруг поняла, что незачем стремиться к немедленному удовлетворению. Она приноровилась к Перри, затаила дыхание, отдаваясь его губам и пальцам с блаженным любопытством. Каждый момент был совершенством сам по себе, переходя в следующий так плавно, как ноты сливаются в мелодии. «От него пахнет медом», — мечтательно подумала Маги, и Перри наконец взял ее, уверенный в себе, сильный. Они вместе достигли пика наслаждения, и Маги вдруг показалось, что из ее тела вылетела стайка бабочек, растворившихся в ночном воздухе.

Дважды за эту ночь они просыпались и поворачивались друг к другу, наслаждаясь близостью.

Когда Маги окончательно проснулась, за окном ярко светило солнце, а Перри еще крепко спал. Она выбралась из постели, надела серебристые лодочки, накинула на голое тело черную накидку и побежала в булочную за углом, где купила шесть еще теплых круассанов. Когда она вернулась, Перри все еще спал. Маги отодвинула в сторону корзину с цветами и подошла к единственной газовой горелке, чтобы сварить кофе и подогреть молоко. Она налила крепкий напиток в две большие чашки, поставила их на поднос вместе с кувшинчиком горячего молока, сахарницей и круассанами, затем расчистила место на полу возле кровати и поставила там поднос.

Перри лежал на животе. Где-то среди ночи он натянул на себя одеяло, так что видны были только макушка и одна рука. Маги нагнулась и лизнула его мизинец. Перри заворчал, но не проснулся. Язычок Маги пробрался между мизинцем и безымянным пальцем и стал ласкать нежную кожу. Перри убрал руку, но Маги перехватила ее и чуть прикусила его указательный палец. Он подскочил на кровати, словно у него над ухом зазвонил колокол.

— Какого черта… Что это? Маги, ах ты дьяволенок! — Он потянулся к ней и потащил ее к себе на постель. — Почему ты в плаще? Сними немедленно и поцелуй меня!

Маги упала на подушку, ее рыжие волосы разметались огненными языками по белоснежной наволочке. Когда она ответила на поцелуй Перри, тому показалось, что он снова вернулся в детство, когда каждый день полон неисчислимых возможностей, минуты кажутся часами, еще ничего не испорчено, все только предстоит.

— Кофе! — умудрилась пробормотать Маги. — Он остынет!

— Почему же ты ничего не сказала? — поддразнил ее Перри. — Я слышу его запах, но ничего не вижу.

Маги свесилась с кровати и подняла поднос так аккуратно, что не пролила ни капли.

— Боже мой! Откуда это все взялось? — поинтересовался Перри, когда Маги налила горячее молоко в чашки. — Вчера вечером ты говорила, что тебе негде сварить кофе… А сегодня утром такой пир!

— Утром некоторые вещи становятся более важными, поэтому я изменила свою точку зрения. Возьми круассан.

— Так вкусно. Ничего вкуснее я в жизни не ел. Где ты их взяла?

— Я сбегала в булочную, пока ты спал, — Маги впилась зубами в теплое воздушное тесто.

Когда с едой на подносе было покончено, Перри откинулся назад и потянулся. Он огляделся, впервые по-настоящему рассматривая место, где он провел ночь. Единственным красивым предметом в комнате были корзины с цветами, часть из которых теперь прикрывала его сброшенная второпях одежда. Обои на стенах выцвели и кое-где отошли, позолота на кровати потрескалась и облезла. Подержанный платяной шкаф упирался в низкий потолок, и комната казалась очень тесной.

— Я могу принять ванну? — спросил он.

— В коридоре, вторая дверь слева.

— У тебя нет собственной ванны?

— Одна ванная на этаж, сэр. У меня есть раковина и биде и только холодная вода. Так что если мне хочется принять ванну, то я иду к Поле. А когда мне надо в дамскую комнату, я иду по коридору и открываю вторую дверь слева.

— Ты случайно не помнишь, куда я бросил брюки?

— Они наверняка где-то здесь.

— Если они не отыщутся, мне придется отлить в биде, — пригрозил Перри и сам себе удивился. За двадцать лет брака он ни разу так свободно не говорил с Мэри Джейн.

— Вон твои брюки, среди розовых роз. Подожди, не вставай, я тебе их принесу. — Маги пробралась между корзинами с ловкостью кошки, совершенно не стесняясь своей наготы, приведя Перри в состояние одновременно восхищения и шока. Никогда в жизни его жена, получившая воспитание в католическом монастыре, не разгуливала перед ним без одежды.

Когда он вернулся в комнату, Маги уже успела почистить зубы, умыться и собрать все предметы его одежды, теперь она восседала на постели, закутавшись в пеньюар из сиреневого шелка.

— Маги. — Перри уселся рядом с ней с видом человека, собирающегося сделать важное заявление.

— Ванная соответствовала твоим ожиданиям?

— Даже более того. Послушай, любовь моя, ты не можешь больше здесь жить.

— Почему же? Из моих окон открывается великолепный вид.

— Потому что мы не можем питаться только кофе и круассанами. Потому что мне нестерпимо думать, что у тебя нет ванной. Потому что есть слишком много вещей, которые я хотел бы подарить тебе. Потому что я не могу ночевать здесь и каждое утро ехать в «Ритц», чтобы побриться, принять ванну и переодеться перед тем, как отправиться на работу. У меня нет на это времени. И еще потому, что здесь недостаточно места для твоих цветов.