Книга Танковый ас №1 Михаэль Виттманн - Андрей Васильченко

После ранения Клинга командование ротой взял на себя Михаэль Витгманн. Из-за сильной концентрации противотанковой артиллерии у высоты 252,4, которая располагалась к северо-западу от реки Псел, было принято решение отложить фронтальное наступление на Прохоровку на 12 июля 1943 года. В этот день 2-й панцергренадерский полк СС и танковая группа «Лейбштандарта» планировали взять Прохоровку после того, как части дивизии «Мертвая голова» устранили бы угрозу с фланга. После этого две эсэсовские дивизии должны были объединиться.

12 июля 1943 года стало днем самого крупнейшего в истории танкового сражения. В тот день два советских танковых корпуса сошлись в схватке со II танковым корпусом СС, состоявшим из трех танковых дивизий. Рано утром танковая группа «Лейбштандарта», двигавшаяся вдоль линии Прохоровка — Петровка, была атакована советскими танками в количестве пятьдесят машин. Одновременно с этим 1-й панцергренадерский полк СС был атакован частями Красной Армии у деревни Ямки. Во время этого боя 3-я рота противотанкового батальона «Лейбштандарта», которой командовал обершарфюрер СС Курт Заметрайтер, уничтожила двадцать четыре советских танка. За это командир роты был представлен к Рыцарскому кресту. В 9 часов 20 минут после мощной артиллерийской поддержки около ста пятидесяти советских танков с пехотой на броне на высокой скорости атаковали немецкие части близ Прохоровки. Почти сразу же были прорваны позиции 2-го панцергренадерского полка СС. В первые минуты боя у поселка Октябрьский было уничтожено четыре немецких танка PzIV, которые находились под командованием оберштурмфюрера СС фон Риббентропа. Уцелевшие три танка фон Риббентропа двинулись навстречу советской танковой волне. В ближнем бою им удалось уничтожить четырнадцать Т-34, двигаясь далее, советские танки натолкнулись на укрепленные позиции 2-го батальона танкового полка СС. Танковым батальоном командовал штурмбаннфюрер Мартин Гросс. Поблизости находились «тигры», которыми командовал Михаэль Виттманн. Во время этой советской танковой атаки были полностью уничтожены все немецкие бронетранспортеры.

Роттенфюрер СС Иоганнес Бройер, водитель одного из бронетранспортеров, так описывал этот случай: «После пересечения противотанковых рвов мы двигались вперед в течение ночи 11 июля 1943 года. Только на рассвете 11 июля мы смогли обозреть все окрестности. Я увидел массу войск и танков, которые находились вокруг нас со всех сторон. Можно было предположить, что замышлялось что-то великое. Но в любом случае мы понятия не имели, что нас ожидает впереди. Я с самого начала участвовал в Восточной кампании. Прошел от Житомира до Ростова, сражался в зимних боях, но такой преисподней я не видел никогда. Все произошло на удивление настолько быстро, что никто не мог сообразить — что надо было делать...»

Бройер был ранен в глаз осколком снаряда. Унтершарфюрер СС Эрхард Кнёфель, служивший в той же самой роте, что и Бройер, добавлял: «11 июля 1943 года наш отряд на бронетранспортерах поставили чуть позади между танками нашей дивизии и штурмовыми орудиями. Наши позиции напоминали шахматную доску. Экипаж нашего полугусеничного транспортера планировал поспать несколько часов. Но на рассвете наши танки двинулись вперед. Мы все еще полагали, что нам достанется хотя бы полчасика сна, но все оказалось не так. «Красные» танки взошли на высоту одновременно с нашими. В итоге наши танки с пехотой на броне и советские машины перемешались между собой. Т-34, прорвавшиеся вперед, начали просто давить нас. В суматохе битвы мы пытались укрыться в любой ложбинке. Унтерштурмфюрер СС Вольф смог подбить один советский танк. Весь день он сражался плечом к плечу с нами. Тем временем наши самодвижущиеся орудия начали бить прямой наводкой по советским танкам. Советское наступление стало останавливаться. Казалось, что ад вырвался наружу — вокруг мелькали снопы пламени, а по небу летали оторванные танковые башни. Мы несли огромные потери. Сам я оставался в машине командира роты. Как санитару в тот день мне хватало работы. Когда, стоя на коленях, я бинтовал одного из раненых, в бедро мне попал осколок. Я снял свою портупею и перетянул себе бедро. Я нашел какую-то дыру и собрался в нее залезть. Но что я там увидел? Две пары исполненных ужасом глаз, которые уставились на меня. Это были остатки танкового экииажа противника, такие же безоружные, как и я сам».

Унтерштурмфюрер СС Эрхард Гурс, командир одного из артиллерийских расчетов, вспоминал: «Нас атаковали утром. Они были вокруг нас, среди нас и за нами. Мы сражались едва ли не человек против человека. Мы выскакивали изо всех дыр, хватали в наших бронетранспортерах заряды[5]и запихивали их на танки противника. Затем мы метались в сторону. Это был кромешный ад! В 9 часов утра мы вновь контролировали территорию. К счастью, нам очень сильно помогли наши танки. В этом сражении моя рота уничтожила пятнадцать советских танков».

В этом танковом столпотворении мог сыграть свою роль даже отдельный человек. Посреди ужаса этого сражения адъютант Пайпера унтерштурмфюрер СС Вернер Вольф составил небольшую команду и направился уничтожать советские танки. Вольф был известен не только как сорвиголова, но и как большой знаток ближнего боя, в котором он являл чудеса мужества. В тот день ему одному удалось уничтожить Т-34. За свои действия в этот день он был награжден Рыцарским крестом. Йохену Пайперу также удалось уничтожить один советский танк. В это время 2-й батальон 1-го танкового полка «Лейбштандарта», которым командовал штурмбаннфюрер СС Мартин Гросс, был втянут в кровопролитный бой. Утро батальон встретил приблизительно в 2,5 километра от Прохоровки, близ высоты 252,2.

В полковом журнале боевых действий было записано: «Приблизительно в 8 часов 15 минут 150 танков противника, среди которых преобладали Т-34, прорвались через линию, удерживаемую пехотой, и штурмовали наши танковые позиции на узком участке фронта, используя для этого высокую скорость и все виды оружия. Штурмбаннфюрер СС Мартин Гросс в спешном порядке организовал оборону. Она оказалась настолько умелой, что его подразделение, атакуемое с трех сторон, смогло отбить атаку неприятеля. Сам он сражался плечом к плечу со своими солдатами, подавая пример батальону своим поведением».

В ходе многочасового боя штурмбаннфюреру Гроссу и его батальону удалось отбить нападение и уничтожить сто семь советских танков. Оставшиеся Т-34 были уничтожены уже во время отхода огнем противотанковой артиллерии и «тиграми». Командовавший остатками 13-й тяжелой танковой роты «Лейбштандарта» Михаэль Виттманн лично уничтожил несколько советских машин во время их преследования. Он в очередной раз продемонстрировал, что личные навыки и опыт были незаменимыми в танковых боях. Об этом говорило хотя бы количество подбитых только в этот день его экипажем советских танков.

Репортер из состава пропагандистской роты СС тогда написал: «Он не уклонялся от столкновений. Началось великое противостояние танков. Одно железо сражается с другим, что вознесло Виттманна на вершину славы. Когда близ Белгорода началось это великое сражение, то он один смог уничтожить восемь танков. Виттманн показал, на что он способен в непредсказуемой ситуации на окраине деревни. Он разнес вражеские артиллерийские батареи и гнезда. Поначалу он действовал осторожно, но затем отчаянно, что принесло ему успех. Инстинктивное чутье и удачливость позволили ему пережить эти пять мрачных, полыхающих огнем дней сражения. Когда на пятый день сражения Михаэль Виттманн умыл водой свое почерневшее от копоти и пороховых газов лицо, то он знал, что оставил после себя тридцать уничтоженных Т-34 и двадцать восемь подбитых советских противотанковых орудий».