Книга На карнавале чувств - Кэт Кэнтрелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он легонько поцеловал ее в висок.
– Ты не обязана играть. Но я наслаждался каждой секундой.
– Все хорошо. Это приятная усталость, и я рада, что ты был рядом. И даже больше. Только сейчас я по-настоящему вспомнила, как много для меня значит музыка.
– А что именно она для тебя значит?
Спасение. В самые трудные минуты жизни музыка всегда ее спасала, и только теперь Эванджелина поняла, что может расстаться с Эвой, не расставшись с музыкой.
– Она не дает мне забыть, что у меня всегда есть выбор.
– Это был непростой шаг, но ты его сделала. Теперь осталось только решиться на следующий шаг. Напиши песню для кого-то другого. Для той же Сары Леар.
– Ладно, я подумаю над этим.
– Хорошо.
– Музыкальная индустрия… она забирает все, чего ты надеялся достигнуть. Слава, деньги… Я не скрываю, мне все это очень даже нравилось, но за все приходится платить. Ради богатства и славы мне пришлось забыть о себе настоящей и полностью превратиться в ослепительную диву. Тебя ставят на пьедестал, а потом с нетерпением ждут, когда же ты наконец-то с него свалишься.
И все это старо как мир. Двадцать вторая уловка. Раньше каждый пытался урвать от нее кусочек, а теперь она уже никому не нужна. Ни Рори, ни индустрии. Ее все отвергли, даже те люди, которые должны были бы любить ее, несмотря ни на что.
– Да, я понимаю, – прошептал Мэтт.
– И именно поэтому я все еще здесь.
Рядом с ним она смело могла снять маску и быть просто сама собой. Лишь ему она могла довериться, не боясь быть отверженной.
И только он мог уговорить ее остаться. Потому что впервые в жизни ей действительно хотелось остаться.
Проснувшись в лунную ночь, Эванджелина осторожно стянула с Мэтта простыни и засмотрелась на прекрасное тело. Она уже множество ночей кряду просыпалась в его крепких руках, но все никак не могла насытиться их близостью.
С таким человеком можно прожить всю жизнь, но не утонуть в серой обыденности, а с каждым днем открывать для себя все новые и новые грани блаженства. И впервые за долгое-долгое время Эванджелина вдруг почувствовала порыв вдохновения и нестерпимое желание излить на бумагу переполнявшие ее слова. Пианино пробудило в ней какие-то полузабытые струнки, и Мэтт неторопливо, но настойчиво ежедневно подталкивал ее вперед, не давая застыть на месте.
Осторожно прокравшись вниз, Эванджелина схватила брошюрку из ближайшей пиццерии, и уже через пятнадцать минут каждый свободный сантиметр цветной бумажки украшали стихи. Хорошие стихи.
Как же давно она этого не делала!
Перерыв все в поисках новой бумаги, но ничего не найдя, Эванджелина схватила айпод Мэтта. Раньше бы она ни за что не стала писать на электронный носитель, но сейчас у нее просто не было выбора. Нельзя упускать вдохновение.
Но стоило ей включить айпод, как ее внимание сразу же привлек незнакомый логотип с буквами СДУ. Раньше его тут не было.
Стоило ей только нажать на эту иконку, как сразу же открылся сайт компании «Семейное дело Уилеров», а на главной странице она сразу же нашла информацию о Мэтте, его брате, отце и деде.
Задумчиво полистав сайт, Эванджелина удивленно присвистнула. Ничего себе. Только за последнюю четверть прошлого года Уилеры успели заработать больше восьмидесяти миллионов долларов.
И судя по всему, возглавлял семейное дело именно Мэтт. Что ж, похоже, она оказалась права, когда решила, что он всегда добивается желаемого. В деле, в браке, с ней самой.
Закрыв ненужный сейчас сайт, Эва открыла текстовое приложение и, замирая от страха, начала печатать, не в силах остановить льющуюся из нее песнь. И на этот раз это были не разрозненные куски и отрывки, а цельная, готовая лирика, и Эванджелина уже сейчас видела, что из нее получится настоящий хит.
Все свои четыре «Грэмми» она получила именно за написанные, а не спетые песни.
Краешком глаза заметив пианино, Эванджелина задумчиво подняла глаза к кровати Мэтта. Но, не желая его будить, она решила, что сегодня обойдется и без инструмента.
Гадательница таро предсказала, что она внесет в мир новую жизнь, и она действительно чувствовала себя так, словно стоит на пороге чего-то нового и прекрасного.
Убрав пальцы с экрана, Эванджелина перечитала написанное, буквально слыша, как внутри ее звучит новорожденная мелодия. И если ко всему этому еще и добавить подходящий голос, как у Сары Леар… Такая песня сразу взлетит на вершины всех хит-парадов.
Сохранив текст, Эванджелина выключила айпод, задумчиво разглядывая Гранд-канал.
Подходящий голос. Ее собственный уже никогда и ни к чему не подойдет. Она все еще не готова отдать свою песню постороннему человеку, но теперь она хотя бы в состоянии спокойно размышлять о такой возможности. И все благодаря Мэтту.
Одиноко сидя в темноте, Эванджелина вдруг поняла, что уже даже не боится признаться самой себе, что безнадежно в него влюбляется. Он такой потрясающий и настоящий… И ее глупое сердце теперь не может без него. Даже притом, что разумом она отлично понимает, что никогда не займет тот пьедестал, что навсегда отведен его покойной жене. Но сердцу не прикажешь.
А значит, сам того не желая, рано или поздно Мэтт безжалостно разобьет ей сердце.
Нужно бежать, пока еще не слишком поздно.
Винченцо как раз звал ее с собой в гости к Никола в Монте-Карло, но после истории с журналистами она ни разу о нем не вспоминала.
Да и Мэтт еще не до конца исцелился и нуждается в ней.
Как же не хочется уходить…
Проснулась она оттого, что Мэтт ласково гладил ее по волосам.
– Ты в порядке? Почему ты не вернулась в кровать?
– Я хотела, но заснула прямо на месте.
– Я приготовлю тебе завтрак.
Зевнув, Эва поняла, что есть ей совсем не хочется.
– Ты ешь, а я лучше приму душ. Потом перекушу чем-нибудь легким.
– Потереть тебе спинку? – усмехнулся Мэтт, легонько целуя ее в губы.
– Заманчивое продолжение, но сейчас я хочу просто проснуться. Так что в следующий раз.
– Ладно, как скажешь. – Еще раз ласково ее поцеловав, Мэтт отправился на кухню греметь посудой. Вот они, звуки настоящего дома.
Только ей-то откуда это знать? Ведь настоящего дома у нее никогда не было. Да она о нем и не мечтала.
Раньше.
Черт, ну и откуда взялась эта мысль? Это же не ее дом! Даже Мэтту это не дом. Дом – это место, где вместе живут безоговорочно доверяющие друг другу люди, у которых есть дела поважнее, чем бесконечное бегство от себя и от всего мира.
Не зря же она нигде подолгу не задерживалась. Домашняя жизнь не для нее. Или все дело в том, что раньше ей просто не удавалось найти подходящего человека?
