Книга Похищение на бис - Иоанна Хмелевская

— Дорогая, я в идиотской ситуации. Боюсь, что меня действительно похитили, и умоляю, не надо сообщать полиции. Я не хочу, чтобы ты еще больше нервничала, но… как бы тебе… Короче, я убедился, что полиция здесь только навредит…

Юлька впала в истерику.

— Что они с тобой сделали? Как ты себя чувствуешь? Почему навредит? Где ты?

— Не знаю. Со мной все в порядке, никто мне ничего плохого не сделал, успокойся бога ради! Речь идет только о деньгах, поэтому я чувствую себя полным дураком. Послушай, я постараюсь тебе потом все возместить, просто мне хочется вернуться в том же виде, в каком я к ним попал. Мне кажется, это только бизнес, никаких бандитских разборок… Будь у меня столько на каком-нибудь доступном счете, я бы сразу заплатил. Экспонаты я получил, они в машине…

— Что? А где машина?

— Знал бы — сказал в первую очередь, чтобы ты не понесла убытков из-за меня, но я не знаю. Господи, мы все вернем. Меня даже пальцем не тронули, все делается очень культурно и вежливо. Юленька, давай заплатим! Потом делай что хочешь, но сначала я должен вернуться живым и здоровым, желательно без дурацкого членовредительства!

На дальнейшие вопли Юльки отвечал уже тот странный голос.

— Мадам, альтернативой являются телесные повреждения вплоть до смертельного исхода. Один звонок в полицию — и вы распрощаетесь с поклонником навсегда. Незамедлительное осуществление операции вернет вам его еще сегодня со всем движимым имуществом. Платить будете или нет?

Юлька была деловой женщиной. Она мгновенно подсчитала, что и во сколько ей обойдется. Требуемая сумма у нее имелась.

— Как? Уверена, вы хотите получить сумму наличными.

— Разумеется. Приятно иметь дело с разумной женщиной.

— Я заплачу.

Сто тысяч евро кэшем лежали у нее дома. Предназначались совсем для других целей, но сейчас Альберт был дороже. Она успела еще подумать, что, во-первых, завтра он ей понадобится целым и невредимым, непременно в товарном виде, так как должен будет фланировать среди гостей на открытии вернисажа.

Во-вторых, ни за какие коврижки она не проболтается об этой передряге, потому как сразу пойдет слух, что ей за бешеные деньги пришлось покупать себе молодого парня, и подружки уписаются от радости.

В-третьих — если он пытается таким кретинским способом ее развести, то она его из-под земли достанет и распотрошит этого Хеопса со всей его гнилой анатомией. Но только после мероприятия! А в-последних, она прекрасно знала жизнь и понимала, что подключение в любом виде полиции затянет дело до невозможности, а значит, выставка, галерея и карьера пойдут псу под хвост, а всей дальнейшей жизнью останется только подтереться.

Без малейшей паузы в разговоре Юлька тут же потребовала представить пошаговый план обмена. Должен состояться прямо сейчас. Немедленно!

Похититель не скрывал своего одобрения, горячо ее похвалил и моментально изложил условия операции, и далее не очень обременительные. Место действия: ее собственная помойка, прямо за домом, оставить деньги в мусорном мешке между баками и сматываться. Начало — через десять минут. Если рядом будет ошиваться какой-то бродяга неизвестного пола, не обращать внимания.

— А если не будет ошиваться? — недружелюбно буркнула Юлька.

— Тоже ничего страшного, можно не ждать, он не обидится.

— А где Альберт, холера ясна?

— Там, где и должен быть. На рабочем месте.

На сем переговоры закончились. Юлька перекрестилась, дала себе слово, что если что случится, то обязательно оным мешком кого-нибудь прибьет, сунула его, куда сказано, нечто бродячее мелькнуло неподалеку в темноте, но у нее не было ни времени, ни желания присматриваться. Как ошпаренная вскочила в машину и через полчаса уже припарковалась у галереи.

Фургон Альберта стоял у запасного входа, а сам Альберт на пассажирском сиденье с проклятиями выпутывался из каких-то тряпок, веревок, клейкой ленты и прочей дряни, распространявшей вокруг дикую вонь мусорной свалки.

Романтическая история была выслушана нами в абсолютной тишине. Несмотря на неудобные позы и тесноту, никто не пошевелился до окончания сообщения. Мы не прерывали ее даже тогда, когда рассказ Мартуси дополнялся фрагментами прямого включения бесед заинтересованных лиц: Юльки, Альберта и похитителя.

— У тебя это записалось? — воскликнула потрясенная Малгося.

— Не у меня, а у Юльки. Она даже не знала, позже обнаружила. Я переписала и сейчас вам пускаю. Я умею.

— Значит, у Юльки это сохранилось? — спросила я поспешно.

— А ты бы что, выбросила? Конечно сохранилось.

Возбужденный Мартусин голос гремел в бойлерной, как из уличного репродуктора. Впрочем, наши голоса — тоже.

— Вы что там делаете? Все время эхо какое-то, где вы вообще находитесь?

— Не важно. В бойлерной. Когда это было?

— Почему в бойлерной?

— Потому что уверены, что здесь не поставили жучки и нас не подслушивают. Я спрашиваю, когда это было?

— По мне, так вас на улице слышно! В прошлом году. Скорее всего в мае. Май — месяц культуры.

— И Юлька тебе только сейчас рассказала?

— Ну да. Мы и виделись нечасто, и она все время дергалась, я думала, из-за своей экспозиции. Она всегда, когда готовит новую выставку, не в себе. Я даже и не спрашивала.

— А сейчас почему?

Мартуся так хмыкнула в трубку, что заглушило бойлер. Малгося схватилась за уши.

— Пусть она так не свистит, оглохнуть можно!

— Я не свищу! — оскорбилась Мартуся. — Это у вас там гремит!

— Хватит вам о звуках препираться, а ты давай по существу, — потребовал Витею — Мне тут стремя весь зад отдавило!

— Какое стремя?

— На каком сижу, то и отдавило!

— Ты же на ступеньке сидишь?

— Раз стремянка — значит, стремя!

— Да заткнитесь вы! Дайте ей говорить!

— Так я же и говорю! Ой, забыла, что хотела сказать.

— Хотела сказать, почему она сейчас призналась.

— А! От радости. Приобрела, наконец, в галерею какую-то коллекцию, не полностью, часть, охотилась за ней уже давно и собиралась купить еще в прошлом году, но не вышло, поэтому теперь прямо-таки порхала от счастья, пусть и не целиком получила. Ей обычно все удается, вот я и удивилась и спросила, почему в том году не срослось. Мы эту радость обмывали, Юлька в меня силком шампанское залила, но потом каждая из нас осталась при своем, я — при пиве, она — при вине. Вот подшофе у нее и вырвалось что лишилась денег. Дело это совсем немыслимое, вот я неделикатно и полюбопытствовала. А потом и вовсе обнаглела.

Мы дружным хором одобрили ее наглость. Мартуся обрадовалась, и у нее явно отлегло от сердца. Такой уж она человек: должен быть такт, хорошее воспитание, а она — нахалка такая…