Книга Большие девочки не плачут - Франческа Клементис

Он огляделся и нехотя признался про себя, что квартира весьма стильная. Когда у него будут деньги, он заведет себе такую же. Чтобы иметь вкус, нужны деньги, на этот счет он был уверен. Зависть материального свойства кольнула его в живот. Или это просто голод? Опять то самое время месяца. Предзарплатное.

— Хорошенькая квартира, — объявил он, проводя пальцем по вставленным в серебряную рамку нотам, подписанным Коулом Портером[21].

— Спасибо, — жеманно ухмыльнулась Марина, проклиная себя за то, что совершенно неспособна на какие-либо контакты с мужчинами вне сферы профессиональных интересов. Она решила побороть смущение, предположив, будто Дэвид — ее клиент, а заодно напустила на себя вид деловой женщины, который помог ей добиться успеха в бизнесе и в обретении друзей. Неуверенный тон девочки-подростка уступил место ее обычной манере разговаривать.

— Хотите чаю или кофе или чего-нибудь покрепче? — заговорила она. — У меня есть вино в холодильнике.

Дэвид улыбнулся, и Марина лишилась бы чувств, если бы ее врожденный здравый смысл не подсказал ей, что подобная реакция уместнее для героини Джейн Остин в корсете, препятствующем нормальному кровообращению.

— С удовольствием выпил бы стакан вина. Спасибо.

Марина устремилась на кухню, торопясь достать вино, прежде чем ее гость последует за ней и увидит содержимое холодильника. В это утро она стояла перед трудным выбором. Собрание ТФБП было назначено на вечер, и она не была уверена, сможет ли на него пойти. Дни всегда складывались нелегко, когда она собирала вещи; еще одно напоминание о том, как тяжело человеку с лишним весом.

Выбирать надо было одно из двух: либо спрятать напряжение в герметически закрывающийся тайник подальше от желез, регулирующих аппетит, пока не появится возможность просто выплеснуть его на грудь понимающих сестер, либо бесстыдно набивать рот едой, пока ужасная, до головокружения тошнота не переполнит ее, не оставив места для эмоций, случись тем зародиться. Выбор и в самом деле трудный, однако появился он впервые в жизни. И надежда была, а вот решимости, к сожалению, не было. Мысль о поездке в Нью-Йорк переполняла ее страхом, смягчить который можно было только покупкой двенадцати шоколадных эклеров. Она намеренно обходила холодильник, пока пирожные не будут срочно востребованы в качестве успокоительного средства.

— Отличная кухня!

Марина чуть не закричала, услышав в нескольких дюймах от себя голос Дэвида. Она поплотнее прикрыла дверцу холодильника и повернулась к нему лицом, держа бутылку охлажденного «шабли», как полицейскую дубинку. Увидев тревогу на его лице, она опустила бутылку с обезоруживающим смехом.

— Проверяю свои рефлексы, — слабо пробормотала она.

Дэвида, похоже, это не убедило, и он быстро ретировался из кухни. Марина воспользовалась тем, что он повернулся к ней спиной, и вытерла бутылкой лоб в тщетной надежде стереть пот, который струился по ее пылающему лицу. Глубоко вздохнув, она попыталась успокоиться и последовала за гостем в комнату.

Она разлила вино по двум стаканам, подумав, что было бы лучше, если бы она перед этим съела что-нибудь существенное, а не просто запила стаканом воды порошок для похудения и проглотила горстку таблеток с отрубями, которые должны разбухнуть и дать ей чувство насыщения. Знаю, знаю, ответила она своей совести. Что происходит с моим новым, здоровым, не болезненным подходом к еде? Да и в ТФБП я была всего-то пять минут. Дайте мне еще немного побыть в своей привычной скорлупе.

— Будьте здоровы, — произнесла она с вымученной улыбкой и пропустила полстакана вина вместо запланированного глотка.

— Вы тоже, — ответил Дэвид и по достоинству оценил вкус превосходного вина. Он уже давно не пил вина, которое поступало бы не с оптовых складов стран восточного блока. — Так-так, Марина. Рад снова увидеться с вами. Я собирался поговорить с вами после ужина у Сюзи, но вы тогда заторопились.

Он умолк, и Марина поняла, что он ждет объяснения, почему она так быстро ушла.

— Да, простите, что я не попрощалась.

Она могла бы сослаться на то, что у нее случилось расстройство желудка, но желудок расстраивается только у худых — толстые не должны признаваться в каких-либо нарушениях в организме, имеющих хотя бы отдаленное отношение к пище. Поступить так — значит спровоцировать критическое замечание.

— У меня разболелась голова.

Дэвид сделал вид, будто проникся сочувствием.

— Жаль. Да я и не знал, захотите ли вы со мной разговаривать. Если не ошибаюсь, предмет разговора вызвал у вас тогда некоторую неловкость.

Марина задумалась, услышав эти слова. Неловкость? Если бы! Да меня все глаза раздевали догола и рассматривали каждый дюйм на каждом фунте моего дряблого рыхлого ужасного тела, да я видела, с каким отвращением они на меня смотрят, объявив мою жизнь омерзительной. Неловкость? Да мне умереть хотелось. Самым настоящим образом. Это, по-вашему, неловкость?

— Вовсе нет. Я знаю, что мой лишний вес может быть предметом разговора, но это не проблема.

Здорово я повернула, подумала Марина, я и сама в это верю. Почти, но не совсем.

Дэвид думал то же самое, но он нуждался в поддержке этой женщины, поэтому не торопил ее.

— Что ж, тогда хорошо. Мне правда радостно слышать, что это не проблема, потому что именно об этом я и хотел с вами поговорить.

Марина попыталась изобразить удивление. Боже, только не это! Вы собираетесь поговорить со мной о моем лишнем весе? Да разрази меня гром! Я-то думала, что вы пришли затем, чтобы обсудить роль Квентина Тарантино в истории постмодернистского кинематографа. Она тщательно отредактировала свои мысли, так что осталось пару слов.

— Вот как?

Дэвид с жаром продолжал.

— Вы рассказывали о группе. Кажется, вы говорили, она называется ТФБП.

— Да. Хотя я и не фанатик. Я хожу к ним только несколько месяцев.

— Да-да.

Дэвид терпеть не мог, когда его перебивают, особенно когда он так тщательно подготовил вступление, не предусмотрев паузы для тех, кто любит задавать вопросы.

— Меня вот что заинтересовало. Вы сказали, что члены группы питаются нормально, ну, во всяком случае, так же нормально, как всякий, кто не… я хотел сказать… ну вы меня понимаете.

Он сделал паузу в ожидании ободряющей улыбки или хоть какого-то уверения в том, что обида не нанесена. Никакой реакции не последовало. Он продолжал свою речь.

— Видите ли, у меня проблема.

Марина подавила в себе несколько вопросов, от остроумных до оскорбительных.

— Как вам известно, у меня есть препарат, который, похоже, сможет разрешить эту самую большую в мире проб… — он откашлялся, — то есть трудность с лишним весом, при этом не нужно будет садиться на диету или заниматься какими-то упражнениями.