Книга Нежный враг - Хизер Сноу

Джеффри отошел к ближайшему окну, но и оттуда слышал громкий шепот, а потом краем глаза заметил, как графиня удовлетворенно кивнула и вышла. Вместе с ней комнату покинули злоба и напряжение.

Джеффри выглянул во двор. Ему была прекрасно видна площадка, на которой проводились соревнования. Даже с высоты третьего этажа он сразу заметил Лилиан, которая что-то говорила окружившим ее женщинам. В сравнении с ней они показались ему бледными тенями. А она такая красивая, такая уверенная в себе и такая живая… Ему тоже захотелось ее послушать.

– Джеффри?

Стратфорд так глубоко ушел в свои мысли, что едва не подпрыгнул, услышав громкий, чуть дребезжащий голос. На мгновение ему показалось, что это отец окликнул его из могилы. К нему неслышно приблизился дядя Джосс.

В первый момент сходство, как это уже бывало прежде, показалось ему пугающим, но это быстро прошло. Джосс, в отличие от его отца, был худощав и обладал более резким голосом, хотя «фирменные» глаза Уэнтуортов и черные волосы делали их чуть ли не близнецами. Дядя начал седеть, и Джеффри подумал, что волосы отца, будь он жив, тоже теперь были бы тронуты сединой.

Джосс стоял рядом с племянником, скрестив руки на груди, и смотрел на него со своим обычным выражением осторожной сдержанности. Слава богу, дядюшка понимал, что Джеффри трудно общаться с человеком, так похожим внешне на Эдмунда Уэнтуорта, – слишком больно.

Дядя Джосс неуверенно кашлянул, и Джеффри улыбнулся, стараясь облегчить ему задачу. Ведь кроме дяди, ну и матери, конечно, у него никого не было.

– Прости, – наконец заговорил дядя Джосс. – Я не хочу лезть не в свое дело, но… Уверен, ты знаешь, как гордился тобой твой отец. Он был бы рад видеть тебя графом. Нет, он, разумеется, не желал ничего плохого Генри, – добавил он поспешно, – но часто говорил, что, по его мнению, ты был бы лучшим графом.

Джеффри открыл было рот, но дядя жестом попросил его помолчать.

– Теперь, когда ты один и у тебя нет братьев, самым большим желанием твоего отца было бы знать, что ты женат и ждешь наследника рода. – Дядюшка хохотнул. – Ты же не хочешь оставить поместье мне, если вдруг безвременно покинешь этот мир!

– Ничего. Ты, как и прежде, справишься.

Когда до Джеффри дошла весть о смерти брата, он боролся за жизнь, получив при Ватерлоо штыковую рану в спину. И, пока не окреп достаточно, чтобы совершить путешествие из Бельгии домой, дяде Джоссу пришлось вести все дела.

– По крайней мере я не разорил поместье, и это радует, – сказал Джосс. – Но мы говорим не обо мне, а о твоем долге перед этим родом. Почему ты так противишься его исполнению?

Джеффри задумался, не сразу сообразив, как ответить: ведь каждое его слово будет передано графине, которая никогда не оставит попыток «повлиять» на него, но у дяди было такое серьезное лицо… Джеффри знал, что у Джосса нет детей, а у него нет отца. Быть может, поговорив откровенно, они смогут сделать свои отношения более доверительными – что в этом плохого?

Вздохнув, он медленно заговорил:

– Я не противлюсь исполнению своего долга, дядя, и знаю, чего от меня ждет семья. – Он присел на край подоконника и после паузы, проглотив застрявший в горле комок, задумчиво продолжил: – Мне известно, насколько хрупкая штука жизнь. – Перед мысленным взором Джеффри возникли лица друзей, оставшихся на бесчисленных полях сражений. Как часто они снились ему! – И понимаю, как высока ее цена. Поэтому собираюсь использовать все представившиеся мне возможности – и как граф, и как мужчина.

Сказав это, Джеффри ощутил бесконечную пустоту, словно внутри у него внезапно разверзлась бездонная пропасть, которую невозможно ничем заполнить. Он знал, что должен принять свое будущее таким, какое оно есть, научиться жить в мире с собой, несмотря на все, что видел и знал о несправедливостях жизни, о друзьях, потерянных в кровавых бессмысленных сражениях, солдатах, возвращающихся домой, к нищете и страданиям. А он вернулся в этот привилегированный мир, к которому не мог приспособиться, да и не хотел, пожалуй. В этом мире он чувствовал себя одиноким, хоть и был окружен толпой.

Джосс забеспокоился:

– Твоя мать всего лишь старается…

– Графине придется смириться с моей волей в этом вопросе. – В голосе Джеффри звучала непоколебимая решимость. Не важно, насколько одиноким он себя чувствовал: ни при каких условиях не свяжет он свою жизнь с «подходящей» девушкой, которая будет молча терпеть его, потому что хочет быть графиней. И не согласится он на такое жалкое подобие брака, как у его родителей. Он найдет невесту, которую сможет уважать и которая станет с уважением относиться к нему. Ей нужен будет не титул, а страсть. Она поможет ему изменить эту страну, не откажется при необходимости использовать свое личное состояние на помощь простым людям.

Перед его мысленным взором появилось лицо Лилиан, но Джеффри постарался изгнать непрошеное видение. Даже если бы она подошла ему по всем прочим параметрам, у нее нет связей, которыми можно было воспользоваться для продвижения его реформ.

– Я найду невесту, когда буду к этому готов. И, знаешь, выбор невесты в данный момент не является моим приоритетом, – сказал Джеффри. Жизнь возвращающихся с войны солдат – жизнь, которую он поклялся изменить к лучшему, – была для него важнее, чем его собственная.

Джосс выдержал паузу, хотя явно намеревался сказать что-то еще, наконец проговорил:

– А каковы тогда твои приоритеты?

Джеффри не знал, как много может сказать дяде. После возвращения домой он еще ни с кем не делился своими мыслями, но знал, что дядя Джосс всегда был доверенным лицом отца. Возможно, и он сможет доверять дяде?

Джеффри подался вперед.

– Уверен, ты слышал, какой поднялся шум в прошлом году в парламенте, когда я представил свой вариант закона о бедных. – Он возмущенно фыркнул. – В чем только меня тогда не обвиняли – даже в государственной измене.

– Я помню, – кивнул Джосс. – Разговоров действительно было много. Люди возмущались, что ты, будучи пэром королевства меньше года, все свое внимание уделяешь бедным. Как будто нет более важных проблем.

Джеффри покачал головой.

– Для меня действительно нет проблемы важнее. Тем более что почти четыреста тысяч так называемых «бедных» – демобилизованные солдаты.

Джеффри отчетливо видел, что дядя его не понимает. Возможно, ему надо объяснить более наглядно.

Джеффри подвинулся на подоконнике так, чтобы левой ноге было удобнее.

– Позволь, я расскажу, что толкнуло меня на этот путь. Однажды на Бонд-стрит я столкнулся со старым другом, однополчанином. Это хороший честный человек, преданно служивший своей стране в течение десяти опаснейших лет. Я неоднократно убеждался в его смелости и решительности. И таких было очень много – из всех социальных классов.

Джеффри помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

– Он голодал, дядя. Умирал с голоду. А вернувшись домой, понял, что дома у него нет. Как и многих других солдат, его демобилизовали, когда в его услугах больше не было необходимости, без денег и каких-либо перспектив. Этот человек оставил семью и десять лет сражался за свою страну, которая восприняла это как должное, а потом отвернулась от него.