Книга Последний расчет - Хьелль Ола Даль

– Нет.

– Где вы занимались любовью?

– В машине.

– Вы сказали, что в ту ночь на ней был черный бюстгальтер и блузка?

– Ну да, черная блузка и юбка.

– На ней было надето что-нибудь еще?

– Насколько я помню, нет.

– А трусики?

– Я не видел, как она их снимала.

– Значит, она расхаживала без нижнего белья под юбкой?

– Да нет, трусики были, кажется. Она отбросила их в сторону… если уж надо так подробно.

– Значит, когда вы занимались сексом, она была одета?

– Да, то есть на ней была юбка, а бюстгальтер я приспустил.

– А блузка?

– Ее она надела потом.

– Когда?

Крамер нахмурился, задумавшись.

– Когда я отвез ее домой, – ответил он наконец.

– Сколько прошло времени?

– Наверное, час или два. Потом мы немного поспали – во всяком случае, я.

– Сколько времени вы спали?

– Я проснулся в половине третьего. Она выходила из машины, а когда вернулась, разбудила меня.

– Вы уверены, что было половина третьего?

– Два тридцать семь. Я посмотрел на часы в машине.

– Значит, вы проснулись, а ее рядом не было?

– Да. Потом хлопнула дверца, она села, я посмотрел на часы, и она еще поддразнила меня, потому что я спал. Она спросила, есть ли у меня сигареты. Сигареты нашлись; мы покурили, а потом она попросила отвезти ее к Уле.

– Какая на ней была одежда?

– Та же самая.

– А украшения были?

– Наверное.

– Что значит «наверное»? На ней были какие-нибудь украшения или нет?

Крамер несколько секунд молчал, как будто задумавшись.

– Катрине всегда носила украшения: золотые кольца… браслеты… кольцо в виде сплетенных змеек, с большими камнями, цепочки…

– Что на ней было в ту ночь?

– По-моему, почти все из того, что я назвал. Кольца. Да, она всегда носила кольца. И в ту ночь тоже. – Крамер поерзал; ему было не по себе. Фрёлик молча наблюдал за ним. – Что? – Крамер кашлянул, нагнулся.

Фрёлик еще несколько секунд смотрел на него.

– Вы совершенно уверены, что в ту ночь на ней были украшения? Готовы присягнуть?

– Конечно. – Веки Крамера медленно поднялись и опустились… поднялись…

– Когда она вернулась в машину, украшения на ней были?

– Наверное. Не помню.

– Значит, вы не уверены, что на ней были украшения, когда она вернулась в машину?

– Поклясться не могу.

– Вы спросили ее, что она делала снаружи?

– Нет.

– Почему?

– Мне не пришло в голову спрашивать.

– Не пришло в голову?

– Нет. – Хеннинг Крамер пожал плечами. – Может, она выходила пописать или просто размять ноги.

– У нее еще что-нибудь было с собой? Например, сумочка.

– Да, сумочка была. Такая небольшая, на длинном ремне… Она еще надевала ее через голову. Сумочку я хорошо помню.

Фрёлик кивнул:

– Когда вы отправились домой?

– Где-то около трех – без чего-то три или в начале четвертого. Не помню. Я был совершенно разбит, и мне хотелось одного – как можно скорее попасть домой.

– Где вы ее высадили?

– Она попросила высадить ее на перекрестке с круговым движением в Вервенбукте – там, где поворот на Холмлиа.

– Меньше чем в километре от того места, где нашли ее труп, – сказал Фрёлик.

Крамер кивнул.

Фрёлик откашлялся.

– Вынужден еще раз спросить вас, – медленно начал он. – Вы совершенно уверены, что высадили ее именно в том месте?

Крамер тоже откашлялся.

– Да.

Фрёлик бросил на него внимательный взгляд:

– Почему именно там?

– Она хотела пойти к Уле пешком. Уле живет в Холмлиа. Точного адреса не знаю. Но она хотела к Уле, хотела последний отрезок пути пройти одна. Она объяснила, что не хочет, чтобы он меня видел, если он ее ждет.

– Почему?

– Наверное, он бы устроил скандал.

– Что было потом?

– Я уехал. – Крамер помолчал и задумался. Его передернуло.

Фрёлик попытался представить, как бы он вел себя на месте Крамера. Независимо от того, говорит молодой человек правду или нет, было ясно, что разговор дается ему с трудом. Все началось довольно легко, с философской болтовни об отношении покойницы к жизни. И даже о том, как они занимались любовью, парень рассказывал свободно. А потом ему стало не по себе. Очень не по себе. У него даже губы задрожали.

– Она помахала мне… – с трудом продолжал Крамер. Губы у него по-прежнему дрожали.

Фрёлик долго смотрел на парня в упор, а потом уточнил:

– Вы заметили другие машины в том месте, где высадили ее? Может, за вами кто-нибудь ехал?

Крамер задумался и медленно покачал головой.

– Несколько раз я замечал на шоссе такси… Нет, не знаю. Вроде везде было пусто, но, когда я трогался с места, какие-то машины были.

– Больше вы о них ничего не помните?

– Нет, я просто ехал, слушал музыку и ехал.

– И больше вы ее не видели?

– Нет.

– Она стояла и махала вам вслед?

– Нет, она не стояла. Она шла и махала на ходу. – Губы у Крамера снова дрогнули. – И больше я ее не видел!

– Скажите, в каком точно месте вы ее высадили.

Крамер кашлянул и закрыл глаза.

– Мы проехали парковку у Вервенбукты, ту, что слева, если ехать в центр города.

– По Янсбруквей?

– Да, кажется, там… И двинулись дальше, к перекрестку с круговым движением. Там еще выезд на шоссе Е6… Она сказала: «Я выйду здесь». А я… – Крамер снова кашлянул, – я поехал на шоссе…

– Продолжайте, – попросил Фрёлик.

– Я остановился у эстакады… Там она и вышла. – Крамер затих.

– Продолжайте, – велел Фрёлик.

– Ну, я повернул на шоссе, и больше я ее не видел.

– Вы сказали, что она пошла и…

– Да.

– Когда вы в последний раз ее видели, она шла по улице Ябру в сторону Холмлиа?

– Да.

– Но ведь по пути к Холмлиа ей пришлось пройти довольно длинный туннель, верно?