Книга И пришел многоликий... - Роман Злотников

Спустя десять минут, когда с тостами и вареными яйцами было покончено, вестовой величаво вплыл в кают-компанию, неся на вытянутых руках поднос, уставленный стаканами с дымящимся чаем, горкой розеток и вазочками с кизиловым вареньем. Князь предпочитал, чтобы чай был обжигающе горячим, поэтому подстаканники с вензелем, по виду совершенно неотличимые от серебряных, были изготовлены из сплава с намного меньшей теплопроводностью.

Чаепитие прошло в полном молчании. И только когда князь, поставив пустой стакан на белоснежную скатерть, хитро прищурился и, кивнув в сторону сидящего на дальнем конце стола моложавого офицера с новенькими погонами контр-адмирала на плечах, ехидно произнес:

«А что, надо сказать, Петро очень неплохо смотрится в новых погонах», тишину в помещении разрушил дружный хохот, который, затихая, перешел в гомон десятков молодых голосов:

— Семен, а где ты вчера шлялся? Петро чуть звезду не заглотил.

— Да уж, у него такое хайло, что и две звезды одновременно влезет.

— На сале разъел.

— Да когда ты последний раз видел сало?

— Вот я и думаю, может, у нас оттого и сала нет, что Петро…

Средний возраст офицеров штаба Второй эскадры едва перевалил за сорок, что в мире, где стандартным сроком жизни считалось лет сто пятьдесят — двести, было из ряда вон выходящим фактом. Но это было вполне объяснимо. Российскую империю практически не затронули первые атаки, стоившие людям Вселенной Зовроса, Нового Магдебурга и еще десятка окраинных планет. Но когда те атаки сменились новой, гораздо более мощной, волной продвижения Врага, русские ощутили ее на себе в полной мере. Причем потери людей на первоначальном этапе этой второй волны были столь велики, что этот период потом получил название Годы вдовьего плача. Русские потеряли почти четверть территории и весь регулярный флот мирного времени. Большинство из тех, кто сей — час сидел в адмиральской кают-компании, были брошены в мясорубку приграничных сражений прямо со скамей гардемаринских классов и из аудиторий университетов. Подавляющая часть из них уже успела обзавестись благородной сединой на висках, но только двоим она полагалась по возрасту и сроку службы. Остальные поседели, побывав на палубах пылающих и разваливающихся от взрывов кораблей, в кромешном аду орбитальных бомбардировок либо в отчаянных абордажных схватках на высоких орбитах над гибнущими по ударами Врага планетами. И несмотря на то что полтора года назад им удалось стабилизировать фронт, каждый знал, что завтра все может начаться снова. А потому надо уметь радоваться жизни, пока ты еще жив.

— Ладно, кончай базар.

Несмотря на то что эта фраза была произнесена спокойно-добродушным тоном, в кают-компании тут же установилась абсолютная тишина. И это явно указывало на то, что командующий флотом пользовался среди своих соратников непререкаемым авторитетом.

— Петро, представился ты вчера хорошо, но как там дела с «Ильей-Громовержцем»?

Новоиспеченный контр-адмирал, начальник инженерной службы эскадры, тут же вскочил на ноги и четко доложил:

— Все по плану, господин адмирал, заканчивают отладку главных ходовых. Сразу после завтрака убываю к ним, на контрольный прогон, а завтра уже начнем ходовые испытания.

Князь кивнул.

— А как дела на «Алексеевском равелине»? Тут же поднялся еще один офицер:

— Сегодня в три ночи закончили фокусировку главного калибра. Буксиры уже готовят мишенное поле: Контр-адмирал Переверзин доложил, что завтра собирается провести первые пробные стрельбы.

— Отлично. Пожалуй, на завтра напрошусь к Переверзину в гости.

На лицах присутствующих промелькнули улыбки. Переверзин был самым старым не только среди адмиралов, но и едва ли не во всем Втором флоте. Старше его был только боцман Путивлин на «Беспокойном». Тому уже перевалило за сто восемьдесят. Поговаривали, что князь вознамерился было убрать эту флотскую реликвию с боевого корабля, напирая на то, что Путивлин-де флотский талисман, а эсминцы — дрова в пожаре любого сражения. Но боцман уперся. «Ну как я, вась сиясь, корабль оставлю, — басил он, — да и капитан у нас хошь и хороший, а молодой. За ним пока догляд да пригляд нужен…»

Командующий флотом поднялся из-за стола, а это означало, что время шуток закончилось. Наступало время нудной работы. Но никто из них, уже прошедших ледяной огонь и пылающий вакуум, отнюдь не страдал от привычного однообразия своих ежедневных обязанностей. Потому что все они знали, что это однообразие и затишье может в любую минуту взорваться надсадным звоном баззеров боевой тревоги и возбужденным выкриком дежурного по командованию:

— На сканерах отметки «сто»!..

Князь возвратился в свои апартаменты только около полуночи. За день он успел побывать во Второй дивизии эсминцев, Первой бригаде легких крейсеров, поприсутствовать на тактической игре в командном центре авианосца «Варшава» и почти три часа просидеть над голокубом в разведуправлении флота.

Флот напоминал гигантский разворошенный муравейник. После битвы за Светлую, когда продвижение Врага было окончательно остановлено, от Второго флота осталось всего лишь шестнадцать вымпелов. Из них только одиннадцать сумели добраться до базы своим Ходом. Все они были торжественно отбуксированы на главные адмиралтейские верфи, где их без лишнего шума разобрали на металлолом, присвоив их имена и бортовые номера новым кораблям. А затем император развернул мощнейшую пропагандистскую кампанию за возвращение в строй непобедимых кораблей-ветеранов. Конечно, князь понимал важность и необходимость подобного шага, но, так как считалось, что корабли были всего лишь капитально отремонтированы, произвести полную отладку всех механизмов на верфях не успели. И теперь приходилось заниматься этим на кораблях, уже официально введенных в боевой состав эскадры, отвлекая личный состав от боевой подготовки. К тому же персонала верфей, прибывшего в помощь флоту, было кот наплакал.

Временами сам командующий, переодевшись в стандартную флотскую рабочую робу и вспомнив то, чему его учили на штурманском и интеллектронном факультетах академии, нырял в нутро большого тактического анализатора флагманского линкора «Варяг», где, зависнув над выдвинутыми интеллект-панелями, терпеливо ловил выводами тестера мельчайшие усики коллект-контактов. Флот, конечно, обошелся бы без еще одного инженера-наладчика, но у князя временами голова начинала раскалываться от тысячи разных вопросов, каждый из которых требовал быстрого и однозначного решения. Поэтому он больше отдыхал за работой, где голова практически не требуется, а руки раз за разом выполняют один и тот же набор операций: подсоединил вывод, утопил клавишу обнуления, снял характеристики, подсоединил следующий вывод. Тем более что людей действительно не хватало.

Впрочем, не только людей. Не хватало запчастей, ремонтных доков, сателлитов связи, продуктов, энергии. Даже вместо мишеней-имитаторов приходилось использовать разогнанные в импульсном поле обломки астероидов, которые притаскивали в район стрельб мощные буксиры, рубили плоско сфокусированным буксирующим полем и им же разгоняли по заданной траектории. Вот и сегодня выяснилось, что анализатор флагмана опять забарахлил, а нужной номенклатуры интеллект-панелей на складе не оказалось. Это означало, что выход на контрольные стрельбы опять откладывался на неопределенное время. Слава богу, двигатели работали идеально, так что комфлота время от времени удавалось вырываться из беличьего колеса своих обязанностей и устраивать небольшие вылазки флагманской эскадры на боевое маневрирование. Хотя и там управление эскадрой приходилось осуществлять со здоровенной дуры — авианосца «Варшава». Но даже несмотря на эти неприятности, настроение князя не слишком упало. В конце концов, жизнь не всегда радует на все сто. И так всего через полтора года после битвы за Светлую численность Второго флота уже превышала прежнюю практически в полтора раза, а по суммарной мощности залпа новый флот превосходил прежний раза в четыре с половиной. Правда, подавляющее большинство кораблей было введено в строй за последний год и предстояла еще гора работы по боевому слаживанию экипажей, бригад и эскадр. Но это были привычные заботы. К тому же он действительно «напросился» на завтрашние пробные стрельбы на «Алексеевский равелин», а новоиспеченный контр-адмирал Перебийнос сообщил с «Ильи-Громовержца», что его главные ходовые выдали на прогоне почти сто восемнадцать процентов от расчетной. Так что хороших новостей сегодня было больше, чем плохих.