Книга Почему нам так нравится секс - Джаред М. Даймонд

Очень похожее разделение труда существует и в современном обществе: сегодня многие женщины по-прежнему уделяют заботе о детях намного больше времени, чем это делают мужчины. Хотя сегодня охота перестала быть главным мужским занятием, мужчины по-прежнему добывают пищу для своей семьи, но теперь они делают это, работая и зарабатывая деньги (как, впрочем, и большинство американских женщин). Выражение «добытчик и кормилец» и сегодня напоминает, что с древнейших времен смысл мужской работы заключается в добывании пищи.

Обеспечение мясом обычно рассматривается как отличительная обязанность мужчин традиционных охотничьих обществ, аналоги которой есть лишь у немногих видов млекопитающих — таких как волки и африканские гиеновые собаки. Ее принято связывать с другими универсальными чертами человеческих обществ, отличающими нас от наших собратьев-млекопитающих. В частности, с тем, что мужчина и женщина остаются соединенными в семейную пару и после копуляции и что человеческие дети (в отличие от обезьяньих) не способны сами добывать себе пищу в течение многих лет после рождения.

Из этой теории, настолько очевидной, что ее обычно принимают на веру, вытекают два важных следствия, касающихся охоты. Если считать главной целью охоты добычу мяса для семьи охотника, то мужчины должны следовать промысловой стратегии, которая надежно обеспечит им максимум мяса. Тогда мы вправе ожидать, что мужчина в среднем будет приносить больше мяса в единицу времени, если будет охотиться на крупных животных, а не на мелких. Во-вторых, мы можем предполагать, что охотник отдаст добычу или по крайней мере ее лучшую долю своей жене и детям, а не другим членам племени. Насколько верны эти предположения?

Удивительно, но эти базовые для антропологии предположения почти не подвергались проверке. Зато не приходится удивляться, что первое основательное исследование было проведено женщиной — антропологом Кристен Хоукс из университета штата Юта. Это исследование базировалось на статистических данных о количестве пищи, добытой индейцами народности аче, обитающими в Парагвае. Данные были собраны Хоукс совместно с Ким Хилл, Магдаленой Хуртадо и Хиллардом Капланом. Аналогичные исследования Кристен Хоук, Николас Блёртон Джонс и Джеймс О'Коннелл провели в Танзании, среди народа хадза. Рассмотрим сначала результаты, полученные для аче.

Это племя искони добывало себе пищу исключительно охотой и собирательством, и даже начав в 1970-е годы селиться в основанных католическими миссиями земледельческих поселках, они по-прежнему большую часть времени проводят, добывая себе пропитание в лесу. В полном соответствии с обычным для традиционных обществ разделением труда, мужчины аче охотятся на крупных млекопитающих — оленей и диких свиней пекари, а также собирают дикий мед. Женщины выколачивают крахмал из пальмовой сердцевины, собирают фрукты и личинок насекомых, возятся с детьми. Количество охотничьей добычи очень сильно колеблется. Если удастся убить пекари или найти борть, то охотник приносит домой столько еды, что ее хватает на многих членов племени, но иногда — в среднем каждый четвертый из дней, проведенных на охоте, — он возвращается с пустыми руками.

Добыча женщины, напротив, предсказуема, и ее объем мало меняется день ото дня. Пальм в округе множество, и количество добытого женщиной крахмала зависит лишь от времени, потраченного на эту работу. Женщина всегда может рассчитывать, что прокормит себя и детей, но ей никогда не выпадет такая находка, которой можно было бы поделиться с кем-то еще.

Первой неожиданностью для Кристен Хоукс и ее коллег стали сравнительные результаты двух добывающих стратегий — мужской и женской. Максимальные значения, выраженные в калориях, приходились, конечно, на долю мужчин: если охотнику везло и он приносил домой пекари, то получалось, что он за один день добыл 40 000 килокалорий. Однако в среднем мужчина добывал в удачный день 9634 килокалории, а женщина — 10 356. Средний показатель за период был у мужчины еще ниже и равнялся 4663 ккал — ведь было немало дней, когда он вообще ничего не добыл.

Таким образом, в целом мужчины аче выиграли бы, переключившись на негероическую «женскую работу» по добыванию крахмала, вместо того чтобы с упоением гоняться за дикими зверями по лесу. Будучи физически сильнее женщин, мужчины, если бы они захотели, могли бы добывать пальмового крахмала еще больше, чем женщины. В своем стремлении к большим, но ненадежным ставкам мужчины аче напоминают азартных игроков, которые хотят во что бы то ни стало сорвать джекпот: в долгосрочной стратегии игроки извлекали бы большую выгоду, положив деньги в банк и получая небольшой, но предсказуемый процент.

Не меньшее удивление вызвало у исследователей и другое обстоятельство. После успешной охоты индеец аче не спешил с добычей к жене и детям, а начинал щедро делиться мясом с каждым соплеменником, оказавшимся поблизости. Точно так же они поступали и с добытым диким медом. В результате подобной щедрости три четверти всей добытой на охоте пищи достается кому угодно, но только не самому охотнику и не его жене и детям.

Легко понять, почему женщины аче не увлекаются охотой. Они не могут себе позволить проводить время на охоте, бросив дома детей, и они не могут себе позволить хотя бы раз вернуться домой с пустыми руками: голод может плохо отразиться и на лактации, и на беременности. Но почему же мужчины-охотники пренебрегают пальмовым крахмалом, довольствуясь менее выгодной в среднем охотой, и, вопреки устоявшимся антропологическим представлениям, даже не отдают семье всю добычу?

Этот парадокс подсказывает, что если мужчины аче с таким азартом отдаются охоте на крупную дичь, то, по-видимому, у них есть для этого стимул более важный, чем интересы их жен и детей. Когда Кристен Хоукс описывала мне эти парадоксы, у меня возникло неприятное предчувствие, что их подлинное объяснение, возможно, окажется не столь возвышенным и благородным, как священный миф о мужчине-добытчике, приносящем детям мясо. Я даже почувствовал, что мне хочется встать на защиту моих собратьев-мужчин и найти какие-то объяснения, которые помогли бы мне вновь поверить в благородную роль мужской стратегии.

Мое первое возражение на расчеты Кристен Хоукс сводилось к тому, что эти расчеты были сделаны в калориях. Каждый современный читатель, осведомленный в вопросах здорового питания, прекрасно знает, что не все калории равны. Возможно, целью крупной охоты является удовлетворение нашей потребности в белке, пищевая ценность которого выше, чем у скромных углеводов, из которых главным образом и состоит пальмовый крахмал. Но ведь мужчины аче добывают не только богатое белком мясо, но и мед, который состоит из столь же скромных углеводов, что и пальмовый крахмал.

Пока мужчины живущего в пустыне Калахари народа сан (бушменов) охотятся на крупного зверя, их женщины собирают и готовят к употреблению орехи монгонго, очень богатые белком. Пока охотники новогвинейских равнин проводят день за днем в поисках кенгуру (чаще всего безуспешных), их жены и дети в предсказуемых количествах добывают белок в виде рыбы, крыс, пауков и личинок. Так почему же бушмены и папуасы Новой Гвинеи упорно не хотят поступать так же, как их жены?

Тогда я начал думать: может быть, мужчины аче — просто необычайно плохие охотники, исключение среди современных охотничьих племен? Несомненно, инуитам (эскимосам) и индейцам, живущим в полярных областях, охотничьи навыки жизненно необходимы, особенно зимой, когда им почти недоступна никакая еда, кроме крупной дичи. Мужчинам народности хадза (Танзания) охота приносит в среднем больший результат, чем мужчинам аче, поскольку они охотятся в основном на крупную дичь. Однако новогвинейские мужчины, так же как и аче, упорно продолжают охотиться, хотя их добыча очень скудна. С другой стороны, удачливые хадза постоянно подвергают и себя, и своих близких огромному риску, так как из 29 дней, проведенных ими на охоте, 28 оказываются совершенно бесплодными. Семья охотника может умереть с голоду, дожидаясь, пока их муж и отец наконец сорвет свой джекпот и притащит домой тушу жирафа. И в любом случае отнюдь не все мясо, добытое на охоте хадза или аче, будет отдано семье. Так что для семьи охотника вопрос о том, что более эффективно в принципе — охота на крупного зверя или собирательство, — сугубо академический. Охота на крупного зверя явно не самый лучший способ прокормить семью.