Книга Трансформация войны - Мартин ван Кревельд

Для жителей Эфиопии, так называемой Испанской Сахары или — если приводить пример из числа промышленно развитых стран — Северной Ирландии, обыденностью стал тот факт, что сегодня в ходе вооруженного насилия не существует разграничения между правительством, армией и населением. Вряд ли сильно удивятся этому и жители, скажем, Перу, Сальвадора и других латиноамериканских стран, потерявших в гражданских войнах за последние несколько лет только убитыми около 70 тысяч человек. Едва ли нужно напоминать читателю, что в развивающихся странах — locus classicus[26]нетринитарной войны живет около восьмидесяти процентов населения мира. Если кому и следует поражаться, так это гражданам развитых стран и в еще большей степени военному истеблишменту этих стран, десятилетиями готовившемуся к не той войне.

Легко объяснить, почему до недавних пор огромное количество умных людей и на Востоке, и на Западе либо не замечали правды, либо, зная ту, предпочитали прятать голову в песок. В 1945 г. большинство развитых стран, только что пройдя через ужасы тотальной войны, вздохнули с облегчением. Они были бы рады вернуться в старые добрые времена, когда войнами руководили правительства, а вели их армии, причем лучше всего — на отдаленной территории какой-нибудь третьей стороны. В 1950-х гг. появилась целая концепция «ограниченной войны», целью которой было прописать эти идеи. А между тем большинство людей предпочитали видеть войну только на экране телевизора или играть в нее на компьютере. Но у них не было ни малейшего желания рисковать собственной жизнью, поэтому, когда президент США Линдон Джонсон заикнулся, что мобилизация может оказаться необходимой для того, чтобы выиграть войну во Вьетнаме, он быстро потерял свой пост. Так образовался странный порочный круг. Сверхдержавы, считая друг друга наиболее важными противниками, в первую очередь мыслили понятиями тринитарной войны. Оценивая вооруженные силы с точки зрения их способности участвовать в такой войне, они смотрели друг на друга как на опаснейших врагов. Таким образом, военные круги развитых стран оставались верными тринитарной войне, так как они давно втянулись эту игру и успели ее полюбить. Кроме того, в такой войне в их руках были практически все тузы — с точки зрения вооружения, технической оснащенности и экономики.

Многие развитые страны могли еще, вероятно, до бесконечности упражняться в этом притворстве. В итоге подготовка к тринитарной войне (пока она была на безопасном расстоянии от ядерного порога) никого конкретно не подвергала опасности. Это, безусловно, стоило дорого, но благодаря этой дороговизне весь обширный военно-промышленный комплекс жил счастливо и процветал. К сожалению, находились и те, кто считали традиционное понимание войны частью грандиозного заговора, цель которого состоит в увековечивании господства развитых стран над слаборазвитыми. По всему так называемому «третьему миру» стали возникать национально-освободительные движения. У большинства из них не было армии, не говоря уже о правительстве, хотя все без исключения утверждали, что представляют народ. Обычно они называли себя каким-нибудь местным аналогом наименования «борцы за свободу» и уверяли, что связаны либо с Богом, либо (где-то до 1975 г.) с Карлом Марксом. Другие называли их партизанами и террористами или прибегали к бесчисленным еще менее лестным эпитетам. Если преследуемые ими цели и не были преступными, то методы, которыми они их достигали, зачастую были именно таковыми. В результате и обращались с ними соответственно. Вне зависимости от семантики используемых слов очень часто они и могли, и желали для достижения своих целей применять вооруженное насилие, подобное военным действиям.

Если судить по стандартным критериям тринитарной войны, ни одно из таких движений не имело ни малейших шансов на успех. Часто в их распоряжении не было вообще никаких экономических ресурсов. Некоторые их них прибегали к ограблению банков и торговле наркотиками, в результате чего в данном случае стирались границы между войной и преступлением. С военной точки зрения эти движения были слишком беспомощны, особенно на начальных этапах, когда они не имели ни регулярной организации, ни опыта, ни тяжелого оружия. Они были слишком слабы, чтобы носить оружие в открытую, и не могли позволить себе даже униформу, превращая себя тем самым в легкую мишень. Этих причин уже достаточно, чтобы объяснить, почему эти движения не могли придерживаться и не придерживались установленных правил войны. Они отказывались участвовать в «честном бою» — армия против армии. Воюя в Кении и Алжире, Родезии и Вьетнаме, они не только не обращали внимания на различие между комбатантами и некомбатантами, но и, наоборот, стремились отменить это разделение. Они равно считали и солдат, и гражданских лиц своими законными целями, при этом стараясь посильнее ударить по правительству. Сочетая насилие со средствами убеждения, они пытались склонить население на свою сторону и запугать противника. Безусловно, их методы не были гуманными. Однако особенно гуманными нельзя назвать и методы традиционной войны, которые, если даже ограничиться двумя недавними примерами, включали отравление противника газами и выжигание целых городов.

Независимо от степени гуманности нетринитарные методы оказались очень эффективными — настолько, что повстанцам, для того чтобы сломить противостоящие им регулярные войска и обратить их в бегство, практически не приходилось сближаться с ними на дистанцию боя. Нередко регулярные отряды отступали, потому что считали, что борьба с восставшими — это «не их» война и что все может закончиться полным поражением, даже если что-то вроде «победы» в этой войне кажется уже близким, как это уже случалось раньше. Как бы то ни было, в большей части мира на смену тринитарным уже пришли нетринитарные войны. Хотя процесс деколонизации сегодня практически завершился, конфликты низкой интенсивности так и не прерывают своего победного марша. И сегодня они раздирают на части многие развивающиеся страны, начиная с Колумбии и заканчивая Филиппинами. В основном они дело банд головорезов, сколоченных из всякого сброда да отребья, воюющих ради собственной выгоды, во всем подобные ecorcheurs[27], опустошавшим сельскую Францию во время Столетней войны. Как и тогда, они повергают целые общества в кровавый хаос.

К тому же нет причин полагать, что сравнительно небольшое число развитых стран никогда не будут затронуты этими конфликтами. В прошлом на посольства этих стран неоднократно совершали нападения, корабли захватывали, а самолеты взрывали в воздухе, что приводило к многочисленным жертвам. Их граждан брали в заложники и требовали за них выкуп, убивали или угрожали казнью, в случае если их правительства не подчинялись требованиям какого-нибудь фанатика-лидера, находящегося в далекой заморской столице. Усугубляет ситуацию еще и то, что во многих развитых странах сегодня живут многочисленные меньшинства — мусульманские в Западной Европе или латиноамериканские в США, которые часто солидарны с борьбой, идущей у них на родине, и которые сами могут прибегать к насилию, выступая против социальной и экономической дискриминации. Сегодня верить в то, что нетринитарная война обойдет тебя стороной, — глупо и недальновидно.