Книга Раны чести - Энтони Ричес

Подошедший слуга умудрился плеснуть пивом на тунику Морбана. Знаменосец ухватил его за ворот и притянул к себе так, что слуга согнулся в три погибели.

— Очень, ядрит твою, смешно. Это пиво — бесплатно, или тебе придется чистить мою тунику собственным языком.

Отставной солдат потопал прочь, тихо ругаясь себе под нос. Морбан подчеркнуто нахмурился ему вслед, а потом опрокинул себе в глотку едва ли не полкубка разом.

— Ладно, парень, в чем дело?

Дубн отпил из своего стакана, поставил его на стол и с минуту глядел на друга, прежде чем заговорить на родном языке.

— Ты разве не слышал?

— Чего не слышал? Я же говорю, провел весь день по колено в свитках и записях.

Дубн сделал еще глоток, оттягивая момент.

— Ты, Морбан, получил новых офицеров — оптиона и центуриона.

— Оптиона и центуриона? А кто оптион?

— Я.

Здоровенный знаменосец расцвел от радости, перегнулся через стол и шлепнул Дубна по плечу.

— Отлично! Лучшая новость за весь день. Неплохо для разнообразия иметь настоящего солдата, стоящего позади Девятой. — Неожиданно он скорчил хитрую гримасу. — И я так понимаю, что этот слабоумный Траян получил новое предписание?

Дубн зло улыбнулся и бросил на стол мешочек с деньгами.

— Солдат Траян объявил о своем стремлении сделать добровольное пожертвование в похоронную казну, в качестве возмещения за все те деньги, которые он тянул с пайков Девятой на пару с жирным кладовщиком Аннием. По правде говоря, наш новый центурион приказал мне взять Траяна в патруль за Вал и предложить ему выбор: раскошелиться или отвечать за последствия. Тот моментально выложил деньги. Даже жалко, я бы с удовольствием пощелкал его орешки…

Морбан осушил свой кубок и повелительно махнул надутому слуге.

— Ну что, Дубн, ты наш оптион, Траян вернулся в палатку… в которую, кстати?

— Во вторую.

— Вторая! Превосходно. Сейчас он наверняка уже скулит от боли… Ладно, оптион, завершай мой день и рассказывай, кто же наш новый центурион.

Дубн сделал хороший глоток, испытующе глядя на друга поверх кубка, потом поставил его пиво на стол и глубоко вздохнул.

— Это, Морбан, та самая часть, где мне нужна твоя помощь…

На следующее утро Дубн разбудил Марка еще до рассвета. От света маленькой лампы у кровати юноша заморгал.

— На рассвете ты докладываешь старшему центуриону, вместе с остальными офицерами. Вот рапорт для тебя.

Дубн следил, как Марк при слабом свете лампы умывается холодной водой из таза, а потом соскребает щетину острым ножом.

— Тебе не нужно сражаться с Антенохом. Я поговорю с ним… объясню, что это неразумно. Он быстро все поймет…

Движение ножа остановилось. Марк смотрел на друга, вскинув бровь.

— И ни один из них не станет уважать меня, увидев, как я прячусь за твоей силой? Что тогда? Я должен сразиться с ним и выиграть, если рассчитываю командовать центурией. Все остальные центурионы поднимались в званиях, получая свою долю ударов и возвращая их с лихвой. Фронтиний вчера ясно объяснил мне это. Я собираюсь доказать, что способен контролировать людей своими силами, а не посредством тебя. Но все равно спасибо…

Дубн пожал плечами и сунул Марку табличку.

— Твой выбор. А теперь одевайся. Туника, доспехи, оружие. И иди в принципию делать доклад. А я разбужу центурию.

Снаружи дул холодный утренний ветер и моросил дождь, крутящиеся полотнища влаги остудили разгоряченное бритьем лицо. Здание штаб-квартиры было тихим, только пара солдат стояла на часах у входа под привычными барельефами Марса и Виктории. Внутри, в дальнем конце базилики, еще одна пара несла вечное дежурство у знаменного святилища, святая святых когорты. За их мечами лежали не только боевые знамена когорты, ее душа, но и денежное довольствие подразделений, а также сундуки со сбережениями солдат и похоронной казной. Марк двинулся на звук голосов и обнаружил рядом с кабинетом префекта группу офицеров в форме. Бородатые мужчины бросали на него наполовину безразличные, наполовину враждебные взгляды, а потом демонстративно отворачивались, игнорируя его присутствие. Возможно, дело было в поношенной тунике Марка и плохом состоянии кольчуги.

Руфий, явно уверенно чувствовавший себя среди людей, которых он считал равными, отделился от группы и направился в сторону Марка.

— Доброе утро, парень. Рапорт готов?

Марк показал ему табличку.

— Хорошо. Говори разборчиво и громко, не отвлекайся на эту толпу. Ты же не ждешь, что тебя примут в одночасье… Слышал, ты собираешься сегодня утром продемонстрировать пару своих «штучек»?

Марк угрюмо кивнул, заставив ветерана невольно улыбнуться.

— Не беспокойся. Тебе достаточно представить, что он — синеносый с тремя футами железа, и я уверен, у тебя все получится. Только запомни: делай все просто. Заметь, без выкрутасов. Приложи его по ребрам своим игрушечным мечом, и покрепче, чтобы внушить этому тупому бритту толику уважения.

Он ободряюще улыбнулся и повернул назад, к группе центурионов, кивая на какие-то замечания, не слышные Марку. Один из мужчин, чьи волосы казались равно жесткими с бородой, одарил юношу скупой улыбкой и, похоже, собирался что-то сказать, но тут из своего кабинета вышел Секст Фронтиний и призвал собравшихся к вниманию.

— Господа, рапорты подразделений! Первая центурия?

Один из офицеров, сверяясь со своей табличкой, торжественно провозгласил:

— Старший центурион! Первая центурия рапортует: семьдесят семь копий, три человека в ежегодном отпуске, девять человек отправлены за Вал, двое больных. Шестьдесят три человека готовы к исполнению своих обязанностей.

— Вторая центурия?

— Старший центурион! Вторая центурия рапортует: семьдесят девять копий, пять человек в ежегодном отпуске, один болен. Семьдесят три человека готовы к исполнению своих обязанностей.

За исключением Шестой центурии, пятьдесят человек из которой сопровождали груз оружия из главных складов в Шумной Лощине на Северной дороге, в пятнадцати милях к востоку, все доклады походили друг на друга. Когда пришло время, Марк сумел выдавить свой рапорт, привлекая новые враждебные взгляды других офицеров, и теперь с горящими щеками ждал, когда сбор закончится и он сможет уйти. После завершения докладов центурионы остались на месте, чтобы поболтать оставшиеся до построения несколько минут. Марк неприкаянно помялся в сторонке, будто пресловутый «запасной гость» на свадьбе, а потом тихо пошел прочь. Чего бы Марк ни ожидал, дружеский прием, похоже, не включен в повестку дня, а Руфий явно решил, что юноша должен сам, без посторонней помощи, занять свое место среди офицеров.

— Центурион Корв!

Марк остановился, признав гулкий голос старшего центуриона, развернулся и встал по стойке «смирно».