Книга Хроники Амбера. Книги Мерлина - Роджер Желязны

– Нет.

– Расскажи поподробнее, чем ты занимался в тот день.

– Утром, я еще раз проверил его комнату. Все было в точности так, как я оставил, уходя. Я вошел в холл. У стола регистрации снова ничего. Потом я позавтракал и снова зашел в номер Люка. Там было пусто. Я отправился на длительную прогулку и вернулся только после полудня, позавтракал во второй раз и еще раз заглянул в его комнату. Все было по-старому. Тогда я одолжил ключи от его машины и приехал на то место, где мы были прошлой ночью. Я даже спустился вниз по склону и поискал в окрестностях, но ничего, абсолютно ничего примечательного при свете дня не обнаружил. Не было ни тела, ни каких-либо следов. Тогда я вернулся в отель, положил на место ключи, до обеда прослонялся по отелю и в окрестностях, а потом позвонил тебе. Когда ты сказал, чтобы я приехал, я заказал билет и пораньше лег в постель. Утром я вылетел в Альбукерк, а потом сюда.

– А в это последнее утро ты заходил в его номер?

– Да, конечно. Там по-прежнему было пусто.

Он покачал головой и снова раскурил свою трубку.

Этого человека звали Билл Рот. Он был другом и адвокатом моего отца, когда отец жил в этих местах. Возможно, на всей Земле это был единственный человек, которому папа доверял, и поэтому я верил ему тоже.

За эти восемь лет я несколько раз навещал его. В последний, самый печальный – полтора года назад, во время похорон его жены Алисы. Я рассказал ему историю отца так, как сам ее слышал за пределами Двора Хаоса, потому что у меня сложилось впечатление, что отец хотел бы, чтобы Билл был полностью в курсе всего происходящего, и чувствовал, что за помощь, оказанную Биллом, обязан ему некоторыми объяснениями.

Билл, как мне показалось, все понял и поверил. Впрочем, папу он знал гораздо лучше, чем я.

– Я уже говорил, что ты очень похож на отца, – сказал он.

Я кивнул.

– Я имею в виду не только внешность, – продолжал он. – У него некоторое время была привычка исчезать, а потом снова появляться, словно пилот, сбитый за линией фронта над вражеской территорией. Мне никогда не забыть той ночи, когда он прискакал на коне с мечом в руках и заставил меня отыскать кучу компоста, увезенную с его двора.

Билл рассмеялся.

– А теперь появляешься ты, рассказываешь свою историю, и я начинаю подозревать, что ящик Пандоры кто-то открыл еще раз. Ну почему бы тебе не попросить меня оформить какой-нибудь договор о расторжении брака – как обыкновенному здравомыслящему человеку – или составить завещание, или документ о деловом партнерстве, что-нибудь в этом роде? Нет, твоя история очень напоминает проблемы Карла. Даже то, что я составлял для Эмбера, кажется куда более спокойным делом по сравнению с тем, о чем ты говорил.

– Ты составлял документ для Эмбера? Ты имеешь в виду соглашение, когда Рэндом прислал к тебе Фиону с копией договора о Падении Лабиринта, заключавшегося с королем Хаоса Саваллом, чтобы она его перевела, а ты проверил на предмет скрытых ловушек?

– Да, – подтвердил Билл, – хотя кончилось все тем, что еще до окончания работы над Договором я начал изучать ваш язык. Потом Флора захотела, чтобы я добился возвращения ее библиотеки. Это было нелегкое дело, но она заплатила мне золотом, и на эти деньги я купил себе домик в Палм-Бич. Потом… О боже, в какой-то момент я даже подумывал прибавить к надписи на своей визитке еще и «Советник при дворе Эмбера». Но это была обычная, привычная мне работа. В принципе, я делал то же самое, чем постоянно занимаюсь здесь. Это моя профессия. А твое дело… оно имеет сильный привкус черной магии и скоропостижной смерти, который, кстати, все время ощущался при общении с твоим отцом… Знаешь, я не хочу от тебя скрывать, что все это пугает меня просто до жути. Просто не знаю, что тебе посоветовать.

– Ну, черная магия и смерть – это уж моя часть дела, – заметил я. – Честно говоря, все это наверняка влияет на мой образ мышления. И от тебя мне нужно, чтобы ты просто взглянул на эту историю под другим углом, не так, как это делаю я. Возможно, это и вскроет то, чего я не замечаю, но вполне можешь заметить ты, свежим, да и к тому же профессиональным взглядом. Что я мог не оценить, пропустить? Как на твой взгляд?

Он отпил пива, снова раскурил трубку и кивнул.

– Я понял. Что ж, начнем. этот твой друг – Люк – он откуда родом?

– Откуда-то со Среднего Запада. Кажется, он упоминал не то Небраску, не то Айову или Огайо… Примерно это.

– Кто его отец, чем он занимается?

– Люк никогда не говорил мне о нем.

– Есть у него братья, сестры?

– Не знаю. Он никогда о них не упоминал.

– Тебя это не удивляет? Нечто очень странное – человек никогда не упоминал членов своей семьи и никогда не рассказывал о своем доме за все восемь лет, что ты его знаешь.

– Нет. Но ведь, в конце концов, и я ему ничего подобного не рассказывал.

– Это неестественно, Мерль. Ты… ты вырос в таком месте, о котором просто не мог рассказать, так? Стало быть, у тебя были серьезные основания, чтобы уклониться от таких разговоров. Получается, что и у него тоже. И вообще, когда ты появился здесь, надо думать, какое-то время ты не вполне ориентировался в поведении людей в обществе. Но разве Люк никогда не заставлял тебя задуматься?

– Знаешь, это бывало, конечно, но уважал мою скрытность, и я мог ответить ему только тем же. Можно сказать, что я и он ввели неписанный закон – такие вещи вне рамок наших отношений.

– А как ты с ним познакомился?

– Мы оба были первокурсниками… Общие занятия и тому подобное…

– Стало быть, вы оба были в городе приезжими, без друзей, и сразу подружились?

– Нет, не так. Сначала мы почти не разговаривали друг с другом. Я считал его слишком самоуверенным и заносчивым, таким типом, знаешь ли, которые ставят себя на десять ступеней выше других. Он мне не нравился, и я чувствовал, что не нравлюсь ему тоже.

– Почему?

– Он думал об мне то же самое.

– А потом вы постепенно поняли, что оба ошибались?

– Нет, наоборот, мы оба были правы. Мы подружились, стараясь доказать друг другу, что каждый из нас выше другого. Если я делал что-то выдающееся, Люк старался меня превзойти, и наоборот. Постепенно дошло до того, что мы занимались одним видом спорта, назначали свидания одним и тем же девушкам, пытались превзойти друг друга по оценкам.

– И?

– В какой-то момент, как мне кажется, мы начали друг друга уважать. Когда мы оба вышли в финал Олимпиады, что-то в наших отношениях сдвинулось, мы начали хлопать друг друга по спине, смеяться, решили вместе пообедать, разговаривали, а потом Люк сказал, что ему наплевать на Олимпиаду, а я ответил, что мне тоже. Он тогда сказал, что ему просто хотелось доказать мне, что он лучше меня, а теперь ему все равно. Ему кажется, что мы оба достаточно хороши, и он бы на этом, пожалуй, дело и бросил. Я думал в точности так же, а когда сказал об этом, то мы стали друзьями.