Книга "Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…" - Николь де Бюрон

Ваш консультант в Национальном парижском банке, милейший человек, много раз пробовал объяснить вам, что такое случается только в романах, что никогда – он клянется головой своего директора! – он не отправит вас в тюрьму; но вы тем не менее продолжаете верить в худшее.

Поэтому вы очень строго отчитали вашего внука Матиаса, когда он пришел с жалобной физиономией ЗАНИМАТЬ у вас две тысячи франков на покупку мотоцикла Suzuki.

– Никогда ни у кого не занимай деньги! (В особенности на мотоцикл Suzuki.) Именно таким образом люди и попадают в американский клуб «анонимных должников».

Вы ПОДАРИЛИ ему эти две тысячи франков, потому что на собственном горьком опыте знаете, что, ДАВАЯ ВЗАЙМЫ членам вашей семьи и близким друзьям, вы рискуете с ними поссориться. У них все равно не будет денег, чтобы вернуть вам долг (вам и в голову не приходит от них этого требовать), но они просто исчезнут из вашей жизни. Вместо них с вами будет разговаривать автоответчик, или же они как-нибудь поставят вас в известность, что они находятся на грани срыва, а то и самоубийства.

Вы предпочитаете потерять деньги, чем подругу.

Есть одна арабская поговорка: «Отдашь руками – ходи ногами». У вас с этим был связан один любопытный опыт.

Однажды, возвращаясь на машине из Тулузы, вы увидели, как на обочине, возле въезда на платную автостраду, голосует некий удивительный английский джентльмен. Рыжие, закрученные кверху усы, типично английская экипировка: элегантный галстук и безупречная складка на серых фланелевых брюках, в руках роскошный кожаный кейс. Ему недоставало только котелка и зонтика, чтобы быть точной копией майора Томпсона, героя дорогого вашему сердцу Даниноса.

Вас разбирает любопытство.

Почему столь элегантный господин не в Сити, а голосует на шоссе Де-Мэр? И что случилось с его «роллс-ройсом»?

Вы останавливаетесь. Сухо отказываетесь подвезти компанию молодых голландцев в шортах, не очень чистых и совершенно непричесанных, с огромными рюкзаками за спиной и сигаретами в зубах. Сажаете кузена английской королевы. И завязываете разговор на вашем английском, который вы зубрили целый год в Йоркшире, окутанном туманом, под унылые звуки рожка.

Куда же он направляется?

В Каркасон.

Прекрасно. Вам по пути.

И... э-э... что заставило английского джентльмена голосовать на обочине шоссе Де-Мэр?

Милорд повествует вам о своих несчастьях. Он не баронет, а представитель компании по торговле отопительными приборами, работающими на солнечной энергии (вы немного разочарованы). Он продает их по всей Европе и, в частности, в Испании, Италии и Израиле. Он хочет поселиться на юге Франции, чтобы покрыть наши очаровательные крыши из красной римской черепицы отвратительными пластиковыми панелями из черного полимера. (Вы вторично разочарованы и начинаете подумывать, не выкинуть ли его из вашей маленькой красной «тойоты»). Пока он спокойно спал в поезде Париж-Тулуза, кто-то обшарил его купе и вытащил портфель со всеми деньгами, кредитными карточками и документами. Он, конечно, подал жалобу, но сейчас без документов и денег, а в консульстве ему только и разрешили, что позвонить шефу, который проводит свой отпуск в Испании и сейчас едет на своем «роллс-ройсе» (наконец-то!) из Марбельи в Каркассон, чтобы там подобрать своего подчиненного.

История несчастного англичанина, потерявшегося на юге Франции, голодного и изнывающего от жажды, не оставляет вас равнодушной.

В вас пробуждается истинно французское гостеприимство.

Вы чувствуете себя представителем Франции, и Франция не может бросить в беде иностранца, особенно гражданина нашей верной союзницы Англии и возможного кузена дорогой покойной леди Дианы.

– Давайте я одолжу вам немного денег? – предлагаете вы самым что ни на есть любезным голосом. – Тогда вы сможете пообедать и отдохнуть в какой-нибудь гостинице.

Кажется, джентльмен колеблется.

– Вы вернете мне «my money», как только встретитесь с вашим шефом, – настаиваете вы, в восторге от собственной щедрости.

– Я благодарю вас от всего сердца.

– Сколько вам одолжить?

– Сколько вы... э-э... могли бы?

Добрые дела надо доводить до конца, эта мысль вдохновляет вас. Однажды в юности вы целый день были бойскаутом, но вечером вас исключили. Как видно, это наложило на вас отпечаток:

– 500 франков?

– Гениально! Я спасен.

Подъехав к Каркассону, вы протягиваете деньги английскому джентльмену, который в свою очередь дает вам визитку, на которой вы читаете:

Herr Franz MÜLLER

Berlin

Вы ошеломлены. Задаете дурацкий вопрос (все еще на английском):

– Почему у вас визитка на немецком языке?

– Ну... потому что я немец!

– Как это?.. Разве вы не англичанин?

– Нет. Конечно нет. Я из Берлина.

– Почему же тогда вы разговариваете со мной на английском?

– Потому что вы первая заговорили со мной по-английски. А я вам ответил. Я думал, это вы англичанка.

Внезапно этот англо-немец перестает вам нравиться. Однако делать нечего, обратной дороги нет.

Вы пишете свой адрес на другой его визитке и расстаетесь друзьями.

Дома вы рассказываете о своем приключении. И проводите опрос общественного мнения. 10% считают, что герр Мюллер вернет вам 500 франков завтра же; 40% – вернет через неделю; 30% – в течение месяца; 19% – с огромным букетом цветов через компанию «Интерфлор». И только Деточка уверена, что этот фальшивый английский джентльмен жулик и своих денег вам больше не видать.

Через полгода, попытавшись написать в Берлин и не получив ответа, вы вынуждены взглянуть правде в глаза.

Деточка была права: герр Мюллер, конечно же, оказался мошенником, а вы – доверчивой идиоткой, подарившей ему 500 франков. Полезный урок, но дороговатый.

С тех пор, проезжая по шоссе Де-Мэр, вы всякий раз внимательно разглядываете всех, кто голосует у обочины, чтобы при случае отдавить ноги тому, из-за кого вы утратили веру в фальшивых английских джентльменов.

На тернистом пути экономии вас поддерживает то, что вам почти разонравилось ходить по магазинам. С тех пор как ваш размер сменился с 36-го на 50-й, шмотки не будоражат ваше воображение. Увы, это так! В юности вы были очень тоненькой, но тогда у вас не было денег, чтобы бросаться в дорогие магазины на распродажу. А теперь, когда деньги есть, продавщицы, поглядев на вас, говорят с брезгливым видом:

– Видите ли, Мадам... у нас одежда только до 40-го размера!

Вам нечего купить даже в бутике вашей дочери. Напрасно вы обращаете ее внимание на то, что как раз у дам вашего возраста... и ваших благородных размеров... обычно водятся деньги, она только возводит руки к небу: