Книга Невеста по контракту - Джулия Тиммон

— Ты что, с ума сошел?! — Поворачиваюсь с намерением уползти в другой конец кровати, к своим подушке и простыне, но Нейл удерживает меня за руку.

— Подожди, не обижайся. Я ведь… не в плохом смысле. Я… — Наши взгляды на миг встречаются, и мы одновременно отворачиваемся не то от смущения, не то от нежелания выдавать глазами свои самые сокровенные тайны. — Я это так, — стараясь казаться повеселевшим, произносит он. — Полушутя. Точнее… просто предположил. Сама же понимаешь, что подобное практически невозможно. — Смеется, и я, хоть и чувствую, что смех этот ненатуральный, снова ощущаю приступ гнева.

— Разумеется, подобное невозможно! Я только-только разошлась с бойфрендом и не склонна больше ввязываться в такие истории!

Нейл смотрит на меня с дружеской, теперь вполне естественной улыбкой.

— Выходит, мы одного поля ягода.

Бросаю на него возмущенный взгляд. Мне никак не успокоиться. Почему — не хочу задумываться, а то станет еще стыднее и покраснею от неловкости.

— Я говорю: не склонна. Но окончательного решения еще не приняла. К тому же мне еще обязательно позвонит Маркус.

Улыбка тает на губах Нейла. Он всматривается в мои глаза.

— Думаешь, вы опять сойдетесь?

Пожимаю плечами и отворачиваюсь, чтобы врать, не видя его взгляда.

— Не знаю. — На самом-то деле я уже почти не сомневаюсь, что больше не приму Маркуса, какими бы обещаниями и мольбами он меня ни осыпал. Во мне вдруг внезапно умерло то, что называлось любовью к нему, а без этого продолжать отношения нет ни малейшего смысла.

Нейл напряженно смотрит на меня. Чувствую его взгляд щекой.

— Ты… все еще любишь его? — неожиданно спрашивает он.

Вот это да! Просто не верится, что этот полуночный разговор в спальне на двоих влюбленных ведем именно мы — соседи, до недавнего времени ограничивавшиеся лишь приветственными фразами и жившие каждый своей жизнью.

У меня с языка чуть не срывается «не люблю», но разум одерживает верх над спонтанными чувствами, и я отвечаю вопросом на вопрос:

— Какая тебе разница?

— По сути… никакой. Просто… по-моему, это неправильно. Я уже говорил, какого был мнения о ваших отношениях…

Дергаю плечом.

— Мнений может быть миллион. Если прислушиваться к каждому, потеряешь собственное.

Нейл медленно, будто превозмогая боль, кивает. Его глаза вновь излучают грусть. Опять вспоминает про Хелену? — думаю я.

— Да, ты права, — говорит он. — Самое главное и верное мнение — свое. Другие, особенно соседей, до которых нет дела, не в счет.

Он сидит, по-прежнему держа спину прямо, и одним своим могучим видом внушает уважение, граничащее с благоговейным страхом. Поэтому тоска в его голосе и во взгляде трогает душу вдвойне сильнее. Меня вдруг охватывает неодолимое желание отплатить ему тем же — отбросить притворство и увиливание и рассказать о себе правду. Вздыхаю.

— Дело тут не в чьих-либо мнениях. С Маркусом я… еще не знаю, как поступлю. Но открою тебе секрет: наверное, у нас с ним не склеилось большей частью по моей вине.

Нейл удивленно изгибает бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я донельзя избаловала его, закрывала глаза на все его недостатки и проступки. Это отнюдь не лучший путь для создания прочных продолжительных отношений, теперь я это твердо знаю.

Нейл нахмуривается и смотрит на меня так, будто я говорю ему, что позволяла Маркусу изменять мне прямо у меня перед носом.

— Почему ты его баловала?

Пожимаю плечами.

— Причина, наверное, как и в твоем случае, где-то глубоко внутри. Думаю, это тоже страх. Страх нескончаемых разбирательств, выяснений, скандалов и обвинений… — Умолкаю, подумав вдруг о том, что он может решить, будто я сама была такой в прошлом, и прикусываю губу.

Он о чем-то с минуту размышляет, поворачивается ко мне всем корпусом и указывает на меня пальцем.

— Так жили или, может, до сих пор живут кто-то из твоих родственников. — Он слегка прищуривается. — Скорее всего, родители.

Киваю и вся съеживаюсь.

— Угадал. По-моему, они иначе просто не могут, а я, как представлю, что заживу так же, холодею от ужаса. Лучше уж вообще никак, чем в бесконечной ругани.

Нейл вновь смотрит на меня с приятельской улыбкой, а его глаза по-прежнему полны горести.

— Значит, верно я говорю: мы с тобой одного поля ягода. Оба не в состоянии перебороть себя, оба предпочитаем жить без привязанностей.

Киваю.

— А знаешь, в одиночку не так уж и плохо, — стараясь говорить бодро, произносит он. — Главное, к этому привыкнуть. Сама подумай, никто не вмешивается в твои планы, никто ни в чем не упрекает, никто не возражает, когда ты, например, задумал купить новый шкаф, а старый выбросить.

— Да, — безрадостно соглашаюсь я, думая о том, что при этом никто и не позаботится о тебе, никто не подаст чашку кофе, если ты вернулась с работы без задних ног или заболела и не можешь встать с кровати.

Нейл оживленно потирает руки, но я чувствую, что его веселье наигранное. Впрочем, может, я ошибаюсь.

— И хорошо! — восклицает он. — Приятно узнать, что ты такой не один. Что где-то по соседству живет человек с похожими проблемами, пусть источник их совсем другой, — грустнее и тише добавляет он.

— Да, — повторяю я, почему-то совсем падая духом, но стараясь не подать виду.

— Может, стоило с самого начала открыть друг другу карты, — говорит Нейл, почесывая затылок. — Тогда было бы проще отбивать атаки родительской заботы и любопытства.

— Я предлагала, — напоминаю я.

Он энергично и часто кивает. Кажется, теперь все, что он делает, делает нарочито, чтобы скрыть истинные желания и чувства. Однако ничего нельзя сказать наверняка.

— Да, помню! — Он виновато улыбается. — А я, болван, отверг все твои предложения. Потому что недостаточно прозорливый и, может, недалекого ума.

— Не болтай глупостей, — говорю я. — Ума ты далекого, иначе не занимал бы столь ответственный пост в своей фирме. Просто тебе слишком сложно быть откровенным.

С него вмиг соскакивает вся веселость. Он снова мрачнеет, какое-то время молчит, потом шлепает ладонью по колену.

— Быть откровенным… мне действительно сложно. — Усмехается. — А пост мой отнюдь не самый ответственный. Надеюсь в один прекрасный день войти в состав правления. Тогда другое дело.

Объятая желанием поддержать его, дотрагиваюсь до его локтя.

— Конечно, войдешь. Я верю в тебя.

Он смотрит на меня растерянно и немного с опаской, и кажется мне бесконечно трогательным в своем удивлении. Убираю руку и заставляю себя улыбнуться.