Книга Рискованный выбор - Мэри Спенсер

Лэд поднял голову и посмотрел на своих собеседников.

– Послушайте, я предлагаю дельные вещи. Я уже приказал завезти птичий помет. Мы оставим удобрения на полях на всю зиму и часть весны. Летом, когда земля будет вспахана, положим второй слой, и этого хватит больше чем на год. Конечно, посевные культуры все равно нужно будет менять. – Он сделал паузу и покачал головой, прекрасно понимая, насколько пшеница и ячмень истощают почву, так что все усилия будут быстро сведены к нулю. – Посмотрим, что из этого получился, а тем временем можно будет расчистить фруктовые сады и заменить старые деревья новыми саженцами.

– Новые не дадут того вкуса, – угрюмо предрек Фаррелл. – В Херефордшире яблоки Керлейна считаются лучшим сырьем для сидра.

– Сотни лет, – кивнул Колвани.

– Прекрасно. – Лэд чувствовал, что начинает выходить из себя. – Будем выращивать саженцы из семян яблок Керлейна, – сказал он. Уж эту-то кухню он благодаря отцу как-нибудь знал. – Только прежде чем появятся первые плоды, пройдет десять – пятнадцать лет.

В ответ – тишина. Чтобы успокоиться, Лэд вдохнул поглубже и решил высказать еще одно соображение, хотя Диана предупреждала, что это бессмысленно.

– Часть земли можно пустить под пастбища для крупного рогатого скота. Вот это поле, например. Оно будет немедленно удобрено, и хозяйство Керлейна снова станет прибыльным.

Четверо мужчин уставились на Лэда широко раскрытыми глазами.

– Я понимаю, – продолжал он, – в Керлейне никогда не было никаких стад, и сам я не особенно сведущ в скотоводстве. Зато в Херефордшире выращивают лучших в мире коров. Так почему бы Керлейну не использовать часть своей земли в тех же целях? Одному Богу ведомо, сколько акров здесь сейчас пропадает. А если дело пойдет хорошо, прибыль нам обеспечена.

– Крупный рогатый скот? – медленно повторил Стюарт, будто не веря своим ушам. – В Керлейне?

– Сколько живу, никогда этого не было! – выпалил Фаррелл-старший с покрасневшим от гнева лицом. – Как вы можете стоять здесь, на этой святой земле, – он указал мозолистым пальцем под ноги Лэду, – и предлагать такое… такое… – Он запнулся, подыскивая нужное слово. – Как вы можете предлагать такое зло?

– Зло! Да, самое что ни на есть зло! – подхватил Колвани. – Никогда мы не разводили здесь скот, не считая того, что граф держал для собственного стола. Но разводить стада?! – Он плюнул на землю.

– Мы – фермеры, милорд, – вежливо заметил Брайен. – Потомственные фермеры. Мы поколениями работали на земле.

– На этой земле, – уточнил его отец.

Брайен кивнул:

– Да. Уж ее-то мы знаем, как свои пять пальцев. А что мы будем делать с коровами?

– Кормить свои семьи, – коротко ответил Лэд. Он знал в жизни гордых людей, но жители Керлейна выходили за пределы его понимания. Нововведения были неизбежны, и если эти люди откажутся от них, они не только погубят себя и свои семьи, но и лишат будущего весь Керлейн.

– Старый граф никогда не унизил бы ни себя, ни нас такими предложениями, – покачал головой Фаррелл.

Остальные дружно закивали.

– Прекрасно, – сказал Лэд, – тогда умирайте с голоду. Ждите, пока ваши семьи начнут погибать. Вы не желаете принимать ни одного из моих предложений? Никакой помощи от меня? – Он посмотрел поочередно на каждого. – Тогда я больше не стану вам навязываться. Всего хорошего, джентльмены. – Лэд оглянулся посмотреть, где бродит его лошадь, но вместо нее обнаружил великолепного коня и сидящего на нем Игана Паттерсона. Рядом с ним ехал слуга, держа на поводу другую лошадь – прекрасную чалую кобылу.

– Добрый день, милорд Керлейн! – крикнул издали виконт. – Могу я просить вас о разговоре?

Как нельзя, кстати, мрачно подумал Лэд. Ему только этого не хватало – оказаться в обществе человека, настолько превосходящего его самого как внешней изысканностью, так и манерой речи. Лэд чувствовал спиной взгляды Фарреллов и Колвани, сравнивающих его перепачканную одежду с элегантным костюмом виконта. Слова, произнесенные им во время внезапного появления в церкви, звенели в ушах Лэда: «…ты должна была быть моей женой, а я их лордом».

«Как верно это было сказано», – с горечью подумал Лэд.

Иган осторожно, дабы не ступить в грязь начищенными сапогами, соскочил с лошади.

– Милорд, – начал он, – я приехал, чтобы принести извинения вам и леди Керлейн за мое непростительное поведение в день вашего венчания. Мне нечего сказать в свое оправдание, могу только выразить глубокое сожаление по поводу причиненных вам оскорблений. Надеюсь, что мое глупое поведение не смогло омрачить столь радостный момент. Умоляю вас простить и принять на память этот подарок. – Он указал на кобылу, которую Лэд при ближайшем рассмотрении нашел просто великолепной. – Ее кличка – Мива. Это лучшая лошадь в моей конюшне. Едва ли она может соперничать с теми лошадьми, что держал покойный граф, но я надеюсь, она вам пригодится.

Покойный граф и впрямь владел неплохой конюшней и позволял себе эту роскошь во многом за счет своих подданных. Он пристально посмотрел на Миву. Ни одна из графских лошадей не шла с ней ни в какое сравнение. Скорее всего, Иган Паттерсон это прекрасно знал, так что тут у него вышел перебор. Но Лэд уже начинал осваивать эту словесную игру, которую, как оказалось, так любили британцы. Попытки расшифровывать сообщения Суитина, когда он снисходил до разговора, дали Лэду хорошую практику.

– Учитывая то, что моя женитьба обернулась для вас трагедией, поскольку лишила вас надежды на благосклонность любимой женщины, я принимаю ваши извинения и подарок, вот вам моя рука.

Лэд снял грязную перчатку и с удивлением увидел, что виконт тоже стащил свою элегантную, без единого пятнышка перчатку и протянул ему руку. Сжав ладонь Лэда, он смотрел ему прямо в лицо, как бы убеждая в своем чистосердечии.

– Благодарю вас, лорд Керлейн, – проговорил он, – Вы снисходительнее, чем я того заслуживаю. За эти две недели я просто погряз в самоуничижении. Не смею думать, что леди Керлейн будет также готова простить меня, но я не вправе осуждать ее за это.

– Думаю, вы правы, – согласился Лэд, – сейчас она вряд ли смягчится. На вашем месте я бы переждал месяц-другой, прежде чем искать примирения.

Взгляд виконта сразу стал настороженным.

– Она с вами обо мне говорила? Надеюсь, она заверила вас, что стремление к нашему союзу было одностороннее? Диана никогда не питала ко мне тех чувств, что я испытывал к ней. Мы были только друзьями. Иначе она никогда не вышла бы за вас замуж.

Лэд надеялся, что улыбка на его лице не выдаст его мыслей. Он вспомнил, как нежно Диана убеждала его на сей счет. Правда, она произносила не так уж много слов любви, но выражала свои чувства другим способом. Ее неискушенность в интимных вопросах подтверждала ее полнейшую невинность. Однако она страстно желала сделать ему приятное. От одних только воспоминаний об этом его тело наливалось желанием. Но так как Иган пристально за ним наблюдал, он заставил себя вернуться к реальности.