Книга Тройная месть - Марина Серова

Она стояла неподвижно, ее губы были плотно сжаты, а по лицу струйками стекали слезы. Девочка даже не пыталась смахнуть их рукой или промокнуть платком, она оставалась неподвижной, как статуя. С подбородка на землю падали тяжелые капли, слез было на удивление много, через минуту-другую рядом с ногами девочки возникло мокрое пятно… Мишка не решился подойти к ней, эта картина настолько его потрясла, что он не мог сообразить, как поступить лучше.

После этого случая девочка внезапно тяжело заболела и почти полгода сидела дома. Когда она вернулась, в ней уже трудно было узнать прежнюю хохотушку и мечтательницу, она стала напоминать ходячий труп, ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, даже в чрезвычайных ситуациях. Удивительно и то, что преподаватели стали относиться к ней как-то иначе, с пренебрежением, что ли. Сплетницы не упускали возможности пошушукаться за ее спиной. Девочка же совершенно не реагировала на все эти изменения, похоже, ей было все равно. Мишка считает, что это очень странная история. Если б мог, говорит он, обязательно бы разобрался.

Меня глубоко взволновал этот Мишкин рассказ, сам не понимаю почему. Конечно, я сочувствую Мишке, как другу, но есть здесь еще что-то, важное для меня лично. Интуиция не может меня подвести, надо сделать еще один шаг, и тогда я прозрею… Гадко извлекать выгоду из горьких откровений друзей, но здесь таится нечто, способное принести огромную пользу не только мне…

Впрочем, вернемся к «нашим цыплятам». Я должен найти улики, парочку неоспоримых фактов, остальное служба безопасности мафиози сама раскопает, мне надо только пустить их по следу, этих ищеек, уж они добычу не упустят. Каким образом я могу достать улики? С помощью слежки?

Настоящие детективы, что они в таких случаях делают? Почему я так мало прочитал детективных вещей? «Пустое, развлекательное чтение, не стоит тратить драгоценное время. Конан Дойла вполне хватит», — в один голос говорили мои дражайшие предки. И на моем столе росли горы познавательной литературы по высшей математике, физике, биологии, химии, истории и даже философии. Некоторые из них я так и не смог одолеть, но родители не унывают — они уверены, придет время, и я буду благодарен им за то, что имею такой широкий спектр знаний в самых различных областях. Однако все это вряд ли поможет мне добиться желаемого результата».

14.06

«Мы с Мишкой шли по аллее мимо университета, и вдруг он резко ткнул меня локтем в бок. Увидев приближавшуюся к нам пару, я сразу понял, что имел в виду Мишка. Это, несомненно, была она — та самая девочка, в которую он был влюблен. Сопровождал девочку брат, потом Мишка сказал, что одна она теперь на улицу не выходит.

Выглядела бедняжка действительно плохо, нет, не то чтобы она была страшненькая или чахленькая, но, правда, как будто неживая, зомбиобразная. Шла, как кукла, механически, вокруг не смотрела, только себе под ноги, ни разу даже направления взгляда не изменила. Никогда такого не видел, а может, просто не хотел видеть, не замечал. Действительно, сердце сжимается, когда смотришь на нее. Может, лучше смерть, чем такое существование…

Брат ее тоже произвел неизгладимое впечатление: он ее так трогательно под руку поддерживал, а сам в это время глазами вокруг будто коршун рыскал, казалось, разорвет, если кто на пути встанет. Запоминающаяся личность. Если б от Мишки не узнал, что он крутой, сам бы догадался, хотя есть в нем что-то выделяющее его, что-то незаурядное… Ах, Мишка вскользь упоминал, он наукой серьезно занимался, говорят, тоже большие надежды подавал, но потом почему-то подался в другую степь».

15.06

«Слежка моя ни к чему не приводит. Настроение препоганейшее. Хорошо еще, они меня не замечают, я для них попросту не существую, недостоин их внимания, как таракан или букашка. И слава богу! Как же мне быть?»

16.06

«Это большая удача, что я смог незаметно выбраться из дома сегодня ночью. Теперь я знаю, где они взяли оружие. Несмотря на то, что стоял очень далеко, отчетливо видел, что они там делали, как будто был в комнате вместе с ними.

Вообще, история эта кажется мне небезынтересной, поэтому расскажу обо всем подробно. Началась моя слежка этим вечером точь-в-точь, как и в предыдущие, — ночной город жил своей привычной жизнью: пустынные улицы, гулкие шаги редких слишком веселых или слишком печальных прохожих, шум компаний взбудораженных подростков…

Итак, мои, если так можно выразиться, подопечные, как обычно, убивали время, развлекаясь в меру своих способностей и возможностей. Одним из излюбленнейших их занятий было долгое обжимание, сопровождавшееся пылкими ласками, в подворотнях, подъездах и темных аллейках парков. Я, как человек воспитанный, в таких случаях отводил на время взгляд, продолжая ловить движения их силуэтов боковым зрением, хотя в темноте это не так уж и просто, однако летнее небо чаще всего ясное и горящие фонари пока еще кое-где встречаются. В конце концов я очутился вместе с ними на проспекте, правда, они еле плелись в обнимку по одной стороне улицы, а я, часто останавливаясь, семенил по другой. Вдруг они нырнули в арку и не на шутку распалились, вокруг не было ни души, и они смело перешли к более активным действиям. Я решил отвернуться совсем, дав им пару-тройку минут уединения.

Однако когда по прошествии указанного времени я бросил беглый взгляд туда, где они стояли, то едва не вскрикнул — их не было. Первое спонтанное желание — бежать вдогонку, но я сдержал порыв и, поразмыслив, понял: за столь короткий срок они никак не могли выйти из поля моего зрения. Раз их нет — значит, они вошли в один из ближайших домов. Выхода не было, я начал осторожно заглядывать в окна. Мне, само собой разумеется, стало стыдно, краска залила лицо, но ведь я делал это не ради развлечения, поэтому пришлось отодвинуть в сторону бесполезные угрызения совести. Поиск потерявшихся серьезно затрудняли занавески, редкие гардины давали возможность иметь представление о происходившем внутри, а вот плотный тюль и закрытые портьерами окна — это была проблема.

И вдруг в одном из зашторенных окон мелькнула тень девушки, похожей по комплекции на разыскиваемую мной. Я сильно напряг глаза, пытаясь разглядеть девушку. Оказывается, мои глаза ничем не хуже таких современных оптических средств наблюдения, как бинокли или специальные подзорные трубы, а в чем-то, пожалуй, и лучше, ведь они не нуждаются в протирке объектива или наведении резкости. Итак, я понял, в окне маячила не та девушка, и продолжил поиск. Теперь даже портьерная ткань не могла скрыть от меня творившегося по ту сторону окна, малюсенькой щели было достаточно, чтобы мой взгляд начинал обследовать все закоулки помещения.

Побывав, таким образом, во всех комнатах близлежащих домов, я так и не нашел своих «подопечных», в носу предательски защекотало, я едва не расплакался от обиды, как последняя размазня. Разочарованно опуская голову, краем глаза я уловил очертания вывески над дверью, ведущей в полуподвал. Это был бар, туда они и направились — это точно. Единственное маленькое окошечко прикрывали жалюзи, надежно защищавшие посетителей небольшого кабинета от посторонних взглядов, но только не от меня. Крошечного зазора между пластинами хватило мне для того, чтобы я смог беспрепятственно проникнуть внутрь, четкое как на ладони изображение, правда, без звукового сопровождения, возникло у меня перед глазами. Неказистый хозяин кабинета, щекастый, лысоватый, похожий на колобок, копался в небольшом сейфе, поставленном в самом дальнем углу.