Книга Невинная страсть - Бренда Хайатт

— Но даже после продажи бриллиантов ты по-прежнему в долгу?

— Мне предложили сыграть еще одну партию, пообещав скосить все долги, если я выиграю. Но я проиграл. И теперь… теперь мне угрожают распустить слух, что я не плачу карточных долгов, если только…

— Кто этот человек, который мошенничает за карточным столом, а потом вымогает деньги?

Нельсон испуганно оглянулся и покачал головой:

— Я не говорил, что он мошенничает, я не осмелился бы, даже если бы знал, что это так. Он может убить меня за это. Говорят, он стреляет без промаха. И пользуется большим успехом среди интеллектуалов. Он принадлежит к более высоким кругам, чем я.

— Нельсон! — воскликнула выведенная из себя Ровена. — Кто он такой?

— Лестер Ричардс.

— Лестер Ричардс? — ошеломленно повторила девушка. — Мистер Лестер Ричардс, спенсианский реформатор?

Брат пожал плечами:

— Я такими вещами не интересуюсь, но думаю, что это он и есть. Он завсегдатай салонов в Холланд-Хаусе[4]и все такое прочее.

— Но я не понимаю, — с запинкой сказала она, не зная, стоит ли говорить Нельсону, что она буквально преклоняется перед мистером Ричардсом. Она преклонялась перед ним с тех пор, как прочла его очень убедительную статью, в которой пропагандировались те самые идеалы, которые поддерживала она. Разве мог такой человек безжалостно обирать ее брата?

— Вот и я не понимаю, — признался Нельсон. — Он производил впечатление вполне симпатичного человека. Всегда интересовался моей работой в Уайтхолле.

Ровена задумалась. Должно быть, мистеру Ричардсу, защитнику простого народа, потребовались деньги на какое-то дело, и в этом случае она не могла осуждать его.

— Если ты не в состоянии заплатить, то так и скажи ему.

— Неужели тебе кажется, что я об этом не подумал? — саркастически спросил Нельсон. — А мистер Ричардс постарался бы сделать так, что никто больше не стал бы доверять моим долговым распискам!

— Может быть, это было бы к лучшему, — грубовато сказала Ровена. — Я даже думаю, что мистер Ричардс сделал бы это, желая тебе добра.

Нельсона отнюдь не тронуло оправдание собственного разорения столь благородными мотивами.

— Ты не знаешь, Ро. Ты и понятия не имеешь, чем это грозит: мне нельзя будет появляться ни в одном из клубов, торговцы откажут мне в кредите, я буду унижен. Знаешь ли, мне надо заботиться о своей репутации. Не говоря уже о положении в министерстве внутренних дел.

Ровена подумала еще немного и нашла наконец дерзкое решение.

— А что, если я поговорю с мистером Ричардсом? Я уверена, что он проявит благоразумие, как только узнает, в каком положении ты оказался. — Это был бы великолепный предлог познакомиться наконец со своим идеалом.

Нельсон отнесся к этому скептически, но кивнул головой:

— Попробуй. Скажи, что я выплачу ему остаток долга, как только получу с арендаторов следующую квартальную ренту.

— Мы должны также постараться выкупить мамины драгоценности. Если они все еще у ростовщика, узнай, сколько это будет стоить, и я дам тебе денег. — Ровена начала жалеть, что так много потратила на наряды. Сразу же повеселев, Нельсон кивнул:

— Я все узнаю и скажу тебе. Ты замечательная сестра, Ро. — Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Она с виноватым видом приняла эту братскую ласку, зная, что руководствуется совсем другими мотивами.

— И ты не должен больше играть, Нельсон, — добавила она. — Обещай мне.

— Само собой, — сказал он и, открыв табакерку, взял понюшку табаку. — Я получил хороший урок. Она поднялась с кресла.

— Надеюсь, что это так. А теперь мне надо найти лорда Питера Нортропа. Я обещала ему следующий танец. — Она не могла обрадоваться удивлению на физиономии брата, получившего еще одно подтверждение ее популярности. — Если тебе потребуется еще что-нибудь передать мне, ты найдешь меня здесь, в Хардвик-Холле.

Нельсон радостно помахал ей вслед. Слишком радостно, не могла не заметить она, но перспектива знакомства с мистером Ричардсом моментально вытеснила из головы все прочие мысли. Она мечтала об этой встрече с тех пор, как решила отправиться в Лондон. С таким человеком, несомненно, стоило познакомиться: умный, преданный достойному делу и обладающий связями, необходимыми для претворения в жизнь важных изменений.

На мгновение ей вспомнилось выражение лица мистера Пакстона. Красивый и умный, он, судя по всему, не разделял ее реформаторских идеалов. Скорее, наоборот. Интересно, как бы он отреагировал на ее возможную дружбу с мистером Ричардсом?

С другого конца танцевальной площадки Ноуэл наблюдал, как мисс Риверстоун, извинившись перед лордом Фернуортом, отошла в сторону со своим братом, который, кажется, был чем-то взволнован. Но чем?

Может быть, Риверстоун подозревает, что Ноуэл проявляет к нему интерес? Едва ли. Скорее всего он обеспокоен какой-то личной проблемой, не имеющей никакого отношения к его миссии. И все же нельзя выпускать его из поля зрения. Ноуэл стал наблюдать за ним издали, остановившись на краю площадки.

Пока брат говорил, мисс Риверстоун, казалось, была расстроена, потом принялась обвинять его, затем стала успокаивать. Та-ак, значит, старший братец влип в какую-то неприятную историю, а младшая сестра обещает ему помочь выпутаться? Это была всего лишь догадка, однако, как показывал опыт, догадки Ноуэла чаще всего подтверждались.

Судя по выражению лица Нельсона в тот момент, когда сестра отошла от него, он явно верил, что она сумеет ему помочь. Ровена умница, и Нельсон, видимо, верит в ее способности. Не могла ли она обладать информацией, которая была нужна Ноуэлу? Если сэр Нельсон был тем очеркистом, то она наверняка знала об этом. Не знала ли она также и о его изменческой деятельности? Не могла же она простить…

Она направилась в его сторону. Опасаясь, что Ровена заметит, как он пристально на нее смотрит, Ноуэл повернулся и оказался лицом к лицу с лордом Питером Нортропом, который разговаривал с Гарри Тэтчером.

— …прошлой ночью. Если верить газетам, именно так утверждают слуги, — рассказывал лорд Питер. — Если они правы, то Святой по-прежнему активно действует среди нас.

Ноуэл подавил усмешку.

— Значит, вы принадлежите к тем, кто полагает, будто Святой из Севен-Дайалса — человек из высшего общества? — спросил он.

— Но это само собой разумеется! — сказал Гарри, сделав широкий жест рукой, в которой держал полупустой бокал. — Я не говорю о случившемся прошлой ночью, потому что любой уличный воришка мог забраться в пустой дом. Но многие из его наиболее знаменитых ограблений произошли во время великосветских увеселений, на которых присутствовали именно завсегдатаи самого высокого ранга.