Книга Попытка не пытка - Марина Серова

— Пошли, в другом месте поговорим, — сказал он Васе, и хрипатый послушно затолкал тракториста в соседнюю комнату.

А я подумала: как бы тебе, Танечка, не стать свидетелем преступления. Сама знаешь, что потом бывает со случайными свидетелями!

— А мое какое дело! — закричал за стенкой лысый. — Мы предоплату сделали? Сделали! А где король? Что я теперь, из своих тебе платить должен? И что мне с тобой и с этой дурой делать прикажешь?

«Нет уж, я как-нибудь лучше сама с собой разберусь», — решила я, вставая.

Возле окна стоял стол, под которым оказался большой ящик — на дне его ползали чуть живые черепахи.

Создавалось такое ощущение, что в каждом углу кто-то шуршал, копошился, сидел, притаившись. Да и сам лысый сильно напоминал мне какое-то насекомое. Может быть, твердого клопика?

С того момента, когда мне пришлось полюбоваться на скорпионов, по телу почему-то продолжали беспрестанно ползать мурашки.

Бежать, скорее бежать! Из этого логова нужно было побыстрее выбираться.

Я подошла к окну, глядящему на лес, чтобы прикинуть, как бесшумно его открыть.

Момент был удобный — за стеной слышалась крики. Вася с лысым на повышенных тонах пытались выяснить свои финансовые отношения.

А мне пора было отсюда «делать ноги». Как говорится, погостила — и будя. Тем более про денежки на столе хозяева насекомых и прочей нечисти, видимо, в горячке забыли, и можно было их прихватить с собой.

Вдруг Вася или кто-то из спорщиков что-то горячо заговорил на незнакомом языке, а потом перешел на ломаный русский.

«Чего это они вдруг? Вот полиглоты», — подумала я рассеянно, борясь с непослушным шпингалетом.

Сейчас бы выскочить — и незаметно в лесок, в кусты.

— Он сам сказал, — повторял Вася нечто невразумительное. — Сам сказал, когда водка пил, много пил, а эту Алик усыпил, а тот сказал…

Я на мгновение замерла, прислушиваясь.

— Он сам сказал, что этот — сыщик, и я тоже подумал что-то нехорошее, когда он не соглашался. А потом парень сказал, но я вдруг ничего не помню, как было, а Крапивинск я проехал, и потом меня Алик разбудил, а уже никого нет, сумка нет, я сразу сюда бежать…

Все ясно, пришлось менять свои планы буквально на ходу.

Когда через несколько секунд в «опочивальню» ворвались мои похитители, я была уже наготове.

Не успел лысый открыть свой крикливый рот, как я схватила в руки сумку и вытряхнула ему в лицо всех — не самых отборных, но зато многочисленных — скорпионов, которые препротивно скреблись по дну.

Раздался визг почище бабьего — от такого голоса вся экзотическая нечисть запросто могла бы передохнуть! Нападающие непроизвольно отскочили в разные стороны, и этого мне хватило, чтобы пулей выскочить за дверь, пробежать через сени нашей деревянной хибарки и оказаться на улице. Боковым зрением я отметила, что в соседней комнате был уже не Вася, а тот самый прилипала из поезда, который вез, оказывается, весьма ядовитый груз. И как он посмел затащить своих скорпионов в мое купе! Ну, Костик, до тебя я тоже доберусь, если, конечно, выберусь из этой паутины живой. Впрочем, сейчас скорпиончики явно сослужили мне хорошую службу!

— Хватайте ее! — тонко закричал лысый.

— Только попробуйте! — не выдержала я и подала голос, перемахивая через плетень. — Я тебе покажу тогда идеальную женщину!

Я помнила, что с другой стороны дома из окна виднелся лес или посадки, и опрометью бросилась туда — заросли были моим спасением!

— Не стреляй, мы ее и так догоним! — услышала я за спиной голос хрипатого и поняла, что мелкий достал пистолет и наверняка целится мне в спину.

На всякий случай я начала бежать не прямо, а резкими зигзагами, чтобы он не попал в меня наверняка, если уж действительно вздумает стрелять.

Не успела я об этом подумать, как у меня над ухом просвистела первая пуля.

С этим торговцем нечистью шутки были плохи. За мной бежали трое, включая попутчика из поезда, а заросли, в которых я надеялась укрыться, оказались, как назло, хилыми посадками вдоль железной дороги, в которых невозможно было спрятаться.

Поэтому надежда оставалась только на ноги.

Я бежала так, что, казалось, подо мной сотрясается земля, но обскакать троих вооруженных преследователей все же было непросто.

А земля под ногами и правда подрагивала — приближался поезд.

Мгновенно набравшись решимости, я резко вывернула на насыпь. Сейчас в меня попасть было особенно легко, но эту минуту бандиты упустили.

Железная морда локомотива была уже совсем близко, когда я шустро, как заяц, бросилась ему наперерез и успела проскочить на другую сторону железной дороги.

Машинист дал такой оглушительный сигнал, что у меня заложило уши. На какое-то время не стало слышно ничего — ни криков преследователей, ни стрельбы. Только громкий стук колотящегося в груди сердца да железное: чу-чу-чух-чух, чу-чу-чух-чух…

Вскочив на ноги, я оглянулась вокруг, и сердце мое сжалось. Черт побери, вокруг была бесконечная равнина. На много метров и даже километров вокруг — ни деревца, ни кустика, где можно было бы укрыться. И куда же дальше бежать?

К счастью, состав оказался длинным, собранным из деревянных вагонов и платформ с песком. Но вот сейчас он все равно прогромыхает мимо, и что тогда?

Выход один — и нужно было решаться. Сначала я зажмурилась от ужаса, но потом широко раскрыла глаза и прыгнула, вцепившись на ходу обеими руками в край открытой платформы с гравием. Хорошо, что поезд слегка сбавил скорость.

Отлично получилось! Но теперь надо было как-то подтянуться на руках, а на ходу это было сделать нелегко.

«Но возможно, — приказала я себе, глядя на побелевшие пальцы. — Тоже мне, Анна Каренина! Хочешь оказаться под колесами? Не хочешь? Значит, давай!»

Еще один рывок, и мне удалось перевалить ногу за борт и плюхнуться на кучу с гравием.

Руки и ноги мелко дрожали от напряжения, но я все же нашла в себе силы высунуться и успеть прочитать цифры на придорожном столбе: «860». Так, восемьсот шестидесятый километр.

Надо же запомнить, где находится хата звериных душегубов и мучителей! Вдалеке я увидела фигурки моих преследователей, которые теперь перебежали на другую сторону насыпи и озирались по сторонам, не понимая, куда я могла исчезнуть. Потом маленький первым опомнился, припустился за составом, но было ясно, что ему поезда уже не догнать.

— Слабо, — заметила я вслух удовлетворенно.

— Ты чего говоришь? — вдруг поинтересовался кто-то у меня за спиной.

Я вскочила, словно меня ужалил скорпион. Это еще что за новости?

В углу платформы на куче тряпья лежал какой-то старичок, который глядел на меня с лучезарной улыбкой, и длинная борода его красиво развевалась на ветру.