Книга Стоя под радугой - Фэнни Флэгг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что дальше произошло? – нетерпеливо спросил Бобби.
– Внезапно посреди озера загорелся огромный светящийся знак с надписью ОТЕЛЬ СВЕТИЛЬНИК из тысячи золотистых лампочек.
– Ух ты! – сказал Монро.
– Потом мы все спустились на берег, сели в каноэ и поплыли к знаку. Не знаю, что было красивее – смотреть назад, на отель с маленькими зелеными, желтыми и красными китайскими фонариками, горящими в темноте, или плыть прямо по словам ОТЕЛЬ СВЕТИЛЬНИК, отраженным в воде. Это был волшебный вечер, вот что я вам скажу.
– Теперь расскажи ему про Кони-Айленд.
– Хорошо. Значит, оттуда мы направились в Нью-Йорк, но было очень жарко, и каждый день мы катались на трамвае к океану в Кони-Айленд[10], гуляли там и смотрели на всю эту красоту.
Бобби пихнул Монро локтем:
– Погоди, сейчас будет самое интересное.
– И догуляли мы до парка развлечений «Дримленд», такого огромного, что внутри него есть целый небольшой городок под названием Город лилипутов. Туда можно войти, а живут там только лилипуты – сотни лилипутов.
– Ух ты! – выдохнул Монро.
– У них свои домишки и магазины, и собственный лилипут мэр, и крошечный лилипут полицейский. Пока мы там гуляли, мы встретили чудесную семейную пару лилипутов, так вот, дети у них получились нормального размера, жили в Нью-Джерси.
– Ну ничего себе! – выдохнул Монро. – Все бы отдал за то, чтобы увидеть город, полный лилипутов.
– Да, я этого никогда не забуду.
– А что ты еще такого же интересного помнишь из древних времен, бабушка?
– Дай подумать… Помню смену века – первое января 1900-го. Был грандиозный праздник.
– И как праздновали?
– Вечеринки устраивали, а в последнюю полночь 1899-го все жители Индепенденса вышли на улицы – звонили в колокольчики, дули в свистки, запускали фейерверки и всю ночь до утра приветствовали новый век. Мы думали, двадцатый век будет лучше всех прочих, но не прошло и четырнадцати лет, как началась Первая мировая, так что наши мечты не сбылись.
Скоро Мама Смит сказала:
– Ладно, мальчики, поздно уже. Оставляю вам звезды, а сама пойду.
– Спокойной ночи, бабушка.
– Спокойной ночи, миссис Смит.
Когда она ушла, Монро вздохнул:
– Она самый старый человек из всех, кого я знаю.
– Да… Представь, ей целый век. – Они еще полежали, глядя на звезды. Бобби спросил: – Интересно, а что будет, когда наступит 2000-й?
– Не знаю. Все небось уже обзаведутся собственными космическими кораблями и начнут летать на Марс и обратно.
– А нам по сколько будет в 2000-м?
Монро сел и сосчитал на пальцах. И посмотрел на Бобби, ошарашенный.
– Нам будет шестьдесят четыре!
– Нееет! – Бобби тоже сел. Он не мог поверить.
– Может, нас уже и в живых не будет, не доживем до таких лет.
Перспектива быть такими же старыми, как стариканы, что целыми днями сидят перед парикмахерской, подействовала угнетающе. Чуть погодя Бобби сказал:
– Монро, давай заключим соглашение. Если мы оба доживем до 2000 года, где бы мы ни оказались, мы позвоним друг другу и скажем: «Ура, мы сделали это!» Заметано?
– О’кей, заметано.
Они пожали друг другу руки и снова повалились в траву. Попытались представить себе, какими станут, как будут выглядеть, но не могли. Расстояние от 9 августа 1946-го до 2000-го казалось примерно таким же, как от Элмвуд-Спрингса до желтой луны в небе.
Они смотрели на небо в ожидании падающей звезды, пока Дороти не позвала их в дом.
Кроме того, что в город приезжал Мистер Арахис[11], а элмвудский кинотеатр показал сразу четыре фильма с поющим ковбоем Джином Отри в один день, да плюс то, что на дне рождения Монро во время проведения конкурса «прицепи ослу хвост» Бобби застрял рукой в осле, ничего интересного больше не произошло, и вот снова сентябрь.
И хотя Бобби ненавидел, когда лето кончалось и наступала пора покупать новую одежду для школы и таскаться за матерью по магазинам, все же было что-то радостное в приближении нового учебного года. Он любил запах новых учебников, любил ходить в лавочку «Все по 5 и 10 центов» покупать всякие школьные принадлежности. Новенькая коробка карандашей, тетрадки, и большие толстые резиновые ластики, и новый ранец. Мальчики шли в парикмахерскую, чтобы начать учебный год с приличной стрижкой, девочки являлись с туго накрученными волосами, в новых платьях и обувке: из старой выросли.
Да и школа прихорошилась. Натерли до блеска деревянные полы, отмыли столовую. Даже учителя, отдохнувшие за время летних каникул, излучали оптимизм и рвались вдохновлять нежные юные души, что поручены им на следующие девять месяцев. Свежие куски мела, глянцевые карты на стенах, круглые плафоны под потолками, сияющими белизной. Все здание аж вибрировало от нетерпения и предвкушения. Все или почти все были рады встрече и полны ожиданий.
Эйфория длилась дня три, а к концу сентября воцарялась всегдашняя тоскливая тягомотина. Бобби так и остался самым мелким в классе, а Лютер Григгс по-прежнему грозил ему взбучкой.
Наступило и миновало Рождество, и Бобби получил красно-белый велосипед марки «Швимм», серебристую ковбойскую кобуру «Дик Трейси» с разноцветными искусственными камнями и пистолет с пистонами. Плюс кучу носков и никому не нужного нижнего белья. А надеялся на настоящий тропический шлем «Джангл Джим».
Кроме носков и трусов на Рождество была еще одна печаль: в среду 3 января, в Посудный вечер, кино, которое должны были доставить с автобусом на Грейхаунд, не прибыло. Вследствие этого Снуки вынужден был крутить резервный фильм, имеющийся в будке для такого рода случаев. Но очень многие после раздачи посуды ушли. Оно и понятно: сколько раз можно смотреть «Возвращение Лесси»?
Январь и февраль прошли более-менее сносно, зато март гремел и грохотал. В первый понедельник месяца день обещал быть ясным, но к восьми утра все изменилось стремительно и радикально. Дороти едва успела обежать дом, закрывая окна, и тут грянула буря. К тому моменту, как передача вышла в эфир, несколько домов уже остались частично без крыш, перед бакалеей «Эй энд Пи» сорвало навес, и позвонила Бедняжка Тот Хутен с сообщением, что кусок крыши Мерла и Вербены вломился в окно ее гостиной и разбил все, что оставалось от хорошего сервиза.
Мама Смит открыла передачу аккордами из «Погодки штормовой», а Дороти вбежала в последнюю секунду, села и сказала:
