Книга Князь Тьмы - Барбара Майклз

— Я... я... сделала то, что он... сказал, — прошептала Кэт.

— Кто? — Его голубые глаза округлились. — Марк?

Она слабо повела головой:

— Я... сделала. Теперь он оставит меня в покое.

— Оставит тебя... — Питер выпустил ее, и Кэт шлепнулась на подушки. — Это не случайность, — сказал молодой человек как бы сам себе, — и не самоубийство. Это ты его убила.

Она ждала этих слов. Они давно сверлили ей мозги.

— Да. — Ее голос прозвучал неожиданно громко и уверенно. — Я убила его. Питер лишь побледнел и опустил глаза. Он не успел ничего сказать,

потому что дверь распахнулась и в комнату ворвался Мартин.

— Этого я и боялся! — воскликнул он. — Кэт, что он с тобой сделал?

— Ничего, — ответила Кэт. — Я просто ему рассказала. Про Марка.

— Боже ты мой! — простонал Мартин, поворачиваясь к Питеру. Тот по-прежнему глядел себе под ноги. Кэт еще раньше заметила, какие у него длинные, темные и густые ресницы. И теперь посмотрела на него так, что Мартин, проследив за ее взглядом, понял: она любит на них смотреть. С каменным лицом он произнес: — Убирайтесь, Стюарт. Если вы опять попытаетесь к ней приблизиться, я позову полицию.

Питер резко встал. Он не проронил ни слова, но одного его взгляда было достаточно, чтобы доктор отшатнулся к двери и громко позвал:

— Уилл!

Уилл Шмидт возник в дверном проеме. Питер посмотрел на него, потом на Мартина и пожал плечами.

— Что ж, дело хозяйское, — произнес Стюарт безразличным тоном и направился к двери.

Уилл посторонился, чтобы пропустить его. Питер вышел молча, не оглядываясь.

— Проследите, чтобы он покинул дом, — приказал Мартин.

Закрыв дверь, он подошел к Кэтрин и взял ее за руки:

— Бедная моя девочка, что же ты натворила?

Когда Кэт спустилась к завтраку, Тифани посмотрела на нее с любопытством и сказала:

— Звонил мистер Уоттс. Он сказал, что будет у нас в десять часов. Но если это слишком рано, я перезвоню ему и...

— Нет-нет, — возразила Кэтрин. — Пусть приезжает в десять. — Она нежно потрепала Тифани по щеке, и лицо девушки расцвело от нежданной ласки.

В десять часов явился мистер Уоттс, и Кэтрин Мор подписала завещание. Свидетелями выступили двое клерков. Правила приличия требовали предложить им кофе, и, когда они согласились, Кэт едва удалось скрыть досаду. К счастью, у нотариуса было много дел, и через час посетители ушли. Проводив их, Кэтрин вышла прогуляться. Она пошла вдоль южного крыла дома, подбирая обломанные сучья: ночью, должно быть, прошелся настоящий ураган. Холодный воздух подействовал освежающе, развеял остатки тумана в голове.

Дождавшись, пока Тифани уйдет стрелять из лука, Кэт поднялась с шезлонга, где обещала вздремнуть, и подошла к окну. Она увидела, как машина выехала из ворот1 и резко свернула вправо. Кэтрин взяла туфли, куртку, повязала голову шарфом и тихо вышла из комнаты.

Чтобы добраться до леса, ей пришлось пересечь кукурузное поле мистера Гольдберга. Вдоль кромки поля Гольдберг обычно сажал тыквы. В честь Хэллоуина некоторые из тыкв были срезаны со стеблей и исполосованы ножами. Повсюду валялись тыквенные внутренности. Похоже, дети Гольдберга приходили сюда и мастерили «головы», вырезая на них глаза, нос и рот. Ночью они поставят внутрь полой тыквы зажженную свечку, наденут маскарадные костюмы и станут веселиться при свете этих фонарей, а потом пойдут с ними по улицам.

Кэтрин шла по просеке, когда сзади раздался конский топот. Ей не хотелось встречаться с людьми, и она быстро шмыгнула в ближайшие кусты. И тут показались они. Стоило Кэтрин увидеть лошадь и всадника, как она бросилась напролом через чащу. В спешке она побежала прямо туда, где между двумя соснами стеной росла жимолость. Продираться сквозь нее не имело смысла, а обходить — не было времени. Смирившись со своей участью, Кэт повернулась и стала ждать, что будет дальше.

Теперь она видела, что Питер отличный наездник. Кэт и раньше подозревала, что он все подстроил тогда с Султаном, и теперь сомнений не осталось. Спешившись, Питер направился к ней. Он был одет небрежнее, чем всегда, — помятые черные брюки и черный свитер, отчего лицо его казалось бледнее обычного, кожа туго натянулась на скулах, глаза запали.

— Я хотел видеть тебя сегодня утром, но тебя слишком хорошо охраняют.

— Разумеется. Ты забыл, что я тебе вчера говорила?

— Я не о том. Меня интересует только сегодняшнее утро. Ты подписала завещание?

Кэт открыла рот, не понимая, чему более удивляться — его равнодушию или его осведомленности.

— Откуда ты знаешь о завещании?

— Не важно. Ты подписала его?

— Да.

— Проклятие! — Он взъерошил волосы.

— Тебя это не касается.

Кэт попробовала проскочить мимо него, но он схватил ее сзади за руки.

— Я не собираюсь с тобой драться, — устало пробормотала она. — Не собираюсь спорить и разговаривать. Так что можешь меня отпустить.

Его пальцы только крепче сжали ей запястья.

— Я не спал всю ночь. Я думал... Но если я скажу тебе сейчас, ты не поверишь... Ты сама должна мне рассказать, кто тебя шантажирует. Кто знает про Марка?

Шоковая терапия была необходима для того, чтобы пробить толщу ее апатии.

— Тимми, — шепнула она, и ее глаза округлились от ужаса.

— Снова этот Тимми! Черт бы его побрал! Ты, конечно, не имеешь понятия, кто за ним стоит? Наверное... Хотя пет... Твои слуги. Они достались тебе от Стивена?

— Да! Будь ты проклят! — Она забыла о правилах приличия, о своем обещании и стала яростно выкручивать руки, пытаясь освободиться. — Чего тебе от меня надо?

— Полегче! Когда я слышу, как ругаются женщины, я становлюсь нервным. Он грубо дернул ее на себя, и Кэтрин, попятившись, угодила головой ему

в подбородок. Послышался скрежет зубов. Кэт оцепенела. Питер вдруг поцеловал ее в шею — с такой страстью, что ее голова запрокинулась. Он припал губами к ее губам. Вскоре Кэтрин забыла о неудобстве и стала все смелее отвечать на поцелуи.

Неожиданно Питер выпустил ее. Потеряв равновесие, Кэт, чтобы не упасть, схватилась за ветку жимолости. Колючки впились ей в ладонь, но она не чувствовала боли. Из зарослей донесся шорох. Питер резко повернулся на звук, сжимая кулаки. Шорох не повторялся. Он тяжело вздохнул и опустил руки.

— Мне страшно хочется схватить тебя и увезти отсюда на Султане.

По грустному тону Кэтрин поняла, что он не шутит. Она попыталась что-то сказать, но слова застревали в горле. Кэт яростно замотала головой.

— Но это невозможно, — согласился Питер. — Ты ведь будешь визжать как резаная.