Книга Одиночество Калли и Кайдена - Джессика Соренсен

– Это мило, что ты танцевал со своей мамой. – Калли улыбается.

Мои пальцы двигаются по ее спине, я глажу полоску голой кожи, которая открывается между поясом джинсов и рубашкой.

– Но ты никому не рассказывай. Мне нужно сохранить репутацию. По крайней мере, я так считал дома. Теперь не знаю.

– Это будет наш маленький секрет. – Улыбка Калли становится шире, она наклоняет голову вперед, пряди волос падают на лицо.

Я тихо смеюсь, а она снова поднимает взгляд на меня. Она кажется счастливой. Ритм музыки ускоряется, и я решаю повыделываться, просто чтобы повеселить Калли.

– Ну, держись, – предупреждаю я.

Она закусывает губу, и у меня сжимается сердце от желания поцеловать ее. Внезапно я впадаю в нерешительность – оставить ее здесь, на танцполе, или продолжить забаву.

Отстранив Калли от себя, провожу руками по ее рукам, пока наши пальцы не переплетаются. Глаза ее расширяются, я рывком придвигаю ее к себе и поворачиваю кругом, так что в конце концов она падает мне на грудь. Ее губы в нескольких сантиметрах от моего рта, вздымающаяся грудь трется о мою.

– Хочешь еще? – спрашиваю я низким голосом, надеясь вызвать в ней дрожь.

Она не дрожит, но кивает, восторженно сверкая голубыми глазами. Я властно провожу рукой по ее спине, ощущая тепло кожи сквозь тонкую ткань блузки. Выставляю ее руку вперед и откидываю всем телом назад. Волосы Калли свешиваются до пола, спина выгибается, мне прекрасно видны ее груди и полоска кожи, выглядывающая из-под топа. Делая глубокий вдох, скользящим движением провожу рукой вдоль спины Калли, и она встает прямо, вновь прижимаясь ко мне грудью.

– Об этом ты тоже никому ни слова, – шепчу я ей на ухо, обнимая за талию.

– Договорились, – отвечает она, задыхаясь, ее пальцы обхватывают мои лопатки.

Продолжаю покачиваться, держа Калли в объятиях, пока не заканчивается мелодия. Возвращаемся к столику, как будто ничего не случилось. Но что-то случилось, хотя я не уверен – стремиться к этому или бежать ко всем чертям.

Глава 5

Пункт № 3: Постарайся быть счастливой.

Пункт № 3: Будь глупо, пьяно счастливой.

Калли

Я счастлива, глупо счастлива. Не знаю, оттого ли это, что мне хмель ударил в голову, или оттого, что был такой прекрасный вечер. Я совершила казавшееся невозможным и так горжусь собой, что влетаю в такси одним прыжком. Я танцевала с Кайденом, позволила ему прикасаться к себе так, как никому другому не позволяла. И мне это понравилось!

Мы с Сетом уселись сзади. Кайден объяснил водителю, куда ехать. В машине пахнет старым сыром вперемешку с хвоей. Водитель – круглолицый мужчина лет пятидесяти. Кажется, он ничуть не смущен тем, что к нему в салон уселись четверо галдящих восемнадцатилетних. Негромко играет какая-то музыка времен 1980-х, Сет смеется над словами, объясняет мне сальный подтекст стихов, мол, в них намеки на вагину.

– Там правда об этом говорится? – Люк услышал слова Сета и повернулся к нам.

– Сам послушай. – Сет указывает на динамики.

Мы сидим тихо, уставившись на динамики и вслушиваясь в слова песни. Сет сжимает кулак, подносит ко рту, будто держит микрофон, и начинает произносить слова одними губами.

– Откуда ты знаешь эту песню? – удивляюсь я. – Ты вроде такую музыку не слушаешь.

Сет усмехается, наклоняясь вперед и завершая песню.

– Мой отец – настоящий фрик-восьмидесятник. Он носит стрижку маллет и все такое прочее.

Я хихикаю, потому что Сет смешно елозит бедрами.

– И там говорится о вагине, да? – громко вопрошает Люк.

Водитель вырубает звук, чтобы мы прекратили этот разговор. У меня вспыхивают щеки. Отворачиваюсь к окну и натягиваю на нос ворот рубашки, чтобы скрыть смешок. Не следовало бы считать это забавным, но мне весело.

– А Калли напилась, – объявляет Сет и кладет руки на колени. – Ты допила «Лонг-Айленд»?

– Только половину. – Я качаю головой и отпускаю ворот рубашки.

– Легкий вес, – с ухмылкой дразнит меня Кайден.

Я заливаюсь краской.

– Это же для нее в первый раз, – протестуя, защищает меня Сет. – Она справилась, вообще, выдержала испытание блестяще.

Отворачиваюсь к окну. Мне ясно, что имел в виду Сет. Люблю его за то, что он это сказал.

* * *

– Такое чувство, что нас сейчас ограбят, – шепчет Сет.

Мы двигаемся к магазину у подножия холма. Надо купить фонарики и краску в баллончиках, прежде чем приступать к исполнению задуманного. В противном случае наша поездка окажется бессмысленной.

На улице стоит группа парней. Они курят и следят за тем, как мы пересекаем парковку, открываем скользящую по рельсу стеклянную дверь и заходим в магазин.

– Тут все стоит доллар. – Люк берет со стеллажа рядом с дверью рюмку и смотрит на донышко. С ободка отваливается кусочек стекла. Люк тут же ставит рюмку на место. – Теперь мне ясно почему.

Играет модная музыка. Приплясывая, Сет подходит к полке и берет ужасающего вида оранжево-коричневый шарф.

– О, помнится, моя бабуля носила нечто похожее. – Он наматывает шарф на шею и, подскакивая, движется вдоль прохода, изучая стеллажи.

– Нам нужно разделиться, – предлагает Люк. – И искать фонарики и краску. Так будет быстрее.

– Можно просто спросить продавца. – Я смотрю в сторону кассы: у прилавка стоит высокий парень с толстой шеей и следит за нами тяжелым взглядом. – Или нет.

– Давайте устроим соревнование, – предлагает Кайден, подпрыгивает и хлопает ладонью по красному ценнику, что свешивается с потолка. Не могу сказать, насколько сильно он пьян, потому что мало его знаю, но, кажется, он немного пошатывается. – Кто найдет первым, тот выиграл.

– А приз убойный, – саркастически замечает Люк, блуждая взглядом по проходу. – Проигравший в следующий раз ставит всем выпивку.

– По мне, так неплохой план. – К нам присоединяется Сет, разматывает шарф и бросает обратно на полку. – Приступим.

Кайден и Люк поднимают руки и хлопают у меня над головой ладонью о ладонь, а потом подставляют руки мне. Я мягко шлепаю по их ладоням. Кайден смеется.

– Что тут смешного? – спрашиваю я, но он только качает головой.

– Ну хорошо, значит, правила такие. – Люк прохаживается перед нами взад-вперед, как будто он большой начальник. – Никаких правил нет. Просто нужно оказаться первым у кассы с четырьмя фонариками и баллончиком краски. Кто последний, тот проиграл.

Я стараюсь сдерживать смех. Разве люди так развлекаются?

Люк останавливается, и его глаза мрачнеют.