Книга Будет все, как ты захочешь! - Марина Серова

Я опять села в машину и поехала к Верстаковой Вере Николаевне. По дороге пришлось заправиться, а то бензин был почти на нуле.

Район, в котором жила эта бизнесвумен, находился в самом центре города, центрее не бывает. Дом новый, двенадцатиэтажный. Бронированная дверь на шестом этаже могла бы выдержать натиск группы ОМОНа. Мне открыла немолодая женщина в халате и с полотенцем на плече. Я объяснила, кто я.

– Веры Николаевны нет, она у себя в магазине. А я домработница, ничего не знаю, – сказала женщина.

– И где этот магазин? – поинтересовалась я.

– В доме напротив, на первом этаже, кажется, третий с левого угла. Называется он не то «Канцтовары», не то «Письменные принадлежности», я точно не знаю.

– Ну, хорошо, спасибо.

К соседнему дому я прошла пешком. Нашла магазин «Канцтовары», заглянула в него. Небольшой торговый зал, ряды книг, тетрадей, на прилавках ручки, карандаши, фломастеры и еще сто тысяч разной мелочовки. За прилавком стояла женщина лет тридцати пяти, около рядов с книгами – молодая девушка. Народу в магазине было немного, человек пять-шесть, не больше. Я подошла к девушке и спросила, как мне найти Веру Николаевну.

– Директор у себя, – охотно отозвалась та, – вот в эту дверь пройдите, там увидите.

Я открыла указанную мне дверь. За ней находилась небольшая комната, предназначенная, как я поняла, для отдыха продавцов. Здесь стояли кресло и два стула, шкаф для одежды, небольшой стол с чайником и чашками, маленький холодильник, на нем – микроволновка. Напротив была еще одна открытая дверь, за которой я увидела письменный стол, за ним – женщину. Я подошла к ней. Вторая комнатка была еще меньше, здесь, кроме стола и кресла, стояли только сейф и два стула для посетителей. Я поздоровалась и села на один из них. Дама подняла голову от тетрадки, в которую что-то усердно записывала, посмотрела на меня поверх очков.

– Здравствуйте, здравствуйте, – приветливо закивала она.

Если бы меня попросили описать внешность Веры Николаевны, я бы сказала, что в этой даме все было чересчур. Во-первых, она была излишне полновата. Макияж, что называется, «последняя попытка выйти замуж». Яркая блондинка, настолько яркая, что слепило глаза. Избыток веса и косметики дополнял избыток украшений на руках, шее и в ушах. Все это великолепие довершал темно-красный пиджак из дорогой ткани. Что там Андрей говорил о ее возрасте? Пятьдесят лет? Я бы дала лет на пять больше.

– Ждем вас, все приготовили. Я тут подсчитала, если берете у нас канцтоваров на сумму более двадцати тысяч, как договорились, мы дадим вам скидку шесть процентов. А с учетом купленного у нас ранее товара вам надо будет заплатить всего шестнадцать тысяч восемьсот пятьдесят рублей сорок копеек. – Вера Николаевна смотрела на меня так, словно осчастливила на всю оставшуюся жизнь. И что она думает, что я теперь с криком «ура!» должна бежать к кассе? Очень не хотелось разочаровывать эту яркую даму, но деваться было некуда.

– Вера Николаевна, я частный детектив Татьяна Иванова. Расследую… параллельно с милицией… дело об убийстве горничной в гостинице «Приют странника».

По мере того, как я произносила мой маленький монолог, лицо дамы вытягивалось и становилось похожим на перезрелый огурец.

– Так вы не от Игоря? – разочарованно спросила она, и вопрос ее прозвучал довольно глупо.

– Нет, я сама по себе детектив.

Дама напряглась, это было заметно.

– Что вам надо? – спросила она совершенно другим тоном.

– Вы снимали четвертый номер…

– Ну снимала, снимала, и что?

– Я хотела бы знать, что вы видели или слышали в тот день в соседнем номере.

– Я вообще-то уже все сказала милиции. Меня допрашивали в тот же день, что еще нужно? – Вера Николаевна потянулась к пачке сигарет, что лежала на краю стола.

– Я, к сожалению, не присутствовала на вашем, как вы выразились, допросе. Я хочу поговорить с вами без протокола. Может, вы видели что-то такое, что может помочь моему расследованию.

– Ничего я не видела! Я гуляла в это время, любовалась весенним городом. – Она затянулась, а я заметила, что пальцы ее, державшие сигарету, мелко дрожат.

– Вера Николаевна, понимаете, милиция арестовала молодого человека, проживавшего рядом с вами в шестом номере, в котором и нашли тело горничной. Но у меня большие сомнения, что это он задушил девушку…

– Сомнения? А вы видели этого шизанутого? Да у него явно не все дома. А я так думаю: раз милиция арестовала, значит, есть за что. А ко мне со своими расспросами не приставайте.

– А почему вы считаете вашего соседа шизанутым?

– Хм, почему?! А какой же он? Вы его сами-то видели? Все время молчит, как в рот воды набрал. Другие постояльцы, встречаясь, здороваются, некоторые даже спрашивают, как дела. Я вот один раз сняла номер рядом с французами, представляете? Двое мужчин из Парижа, такие импозантные! Так они при первой же встрече сказали: «Бонжур, мадам, коман са ва?» Хорошо, что я французский в школе учила. Это по-ихнему значит: «Добрый день, как дела?» Я им ответила: «Мерси, са ва бьен». Спасибо, мол, хорошо. Мы даже пару минут побалакали по-французски, так, общие фразы… Вот. Это чужие люди, за пять тысяч километров сюда приехали, и то разговаривают, интересуются, как дела. А этот сопляк пройдет, глаза опустит, словно ему дела ни до кого нет. Тяжело, что ли, «здрасте» сказать, боится, язык отвалится?! Молодежь у нас невоспитанная, все беды отсюда!

– Вера Николаевна, давайте о нашей молодежи потом поговорим. Эта тема, несомненно, важная, но в данный момент меня интересует конкретно ваш сосед. Что вы можете сказать о нем, кроме того, что он шизанутый? Вы ведь за стеной находились, может, что-то слышали?

– Я же сказала: гулять я ушла. Не было меня в номере. Что я могу с улицы слышать?

Так, и эта не хочет разговаривать. Затягивается слишком часто, нервничает. Значит, есть отчего. Что ж, поднажмем.

– Вера Николаевна, а как долго вы гуляли?

– Долго, но время не засекала. Может, часа полтора, может, больше. Какое это имеет отношение к убийству? Вы что, хотите сказать, что, если бы я гуляла меньше, он бы ее не задушил? А если бы вообще не выходила из номера, то и все другие преступления в городе не совершились бы?

– Ну зачем вы нервничаете, Вера Николаевна?

– Я нервничаю? Вы задаете мне глупые вопросы…

– Не такие уж они и глупые. Просто, согласитесь, как-то подозрительно: человек снимает номер в гостинице, отдает целых три тысячи за сутки и потом долго гуляет на улице. Можно было даром погулять, не оплачивая номер.

Вера Николаевна скомкала окурок в пепельнице.

– Я вам все сказала: я ничего не видела и не слышала. А то, что снимаю номер в гостинице, это мое личное дело. Это не преступление.

– А во сколько вы в тот день заехали в гостиницу?