Книга Духи Тургояка. Первая встреча - Олег Соломатов

В это время преследователи, убегающие от носорога, которого мы встретили спящим, а они, видимо, уже пасущимся на охраняемой личной территории – выскочили на берег. Их возмущению не было предела и в бессильной злобе они начали кидать в нашу сторону камни, а несколько человек выстрелили из примитивных орудий, напоминающих луки. Я уже выбрался на плот, когда в лицо что-то ударило, из глаз «полетели искры», показалось, что нижняя челюсть вдавилась в горло… и я отключился. Когда я открыл глаза, вода, бьющая о край плота, захлёстывала на лицо, а рядом сидела Ырыс и трясла меня за меховую куртку. Я почувствовал себя боксёром на ринге, попавшим в нокаут. Постепенно туман в голове рассеялся, мысли собрались в кучу. Ощущение тепла на лице вдруг отрезвило. Я провел рукой по болящей, нижней челюсти, приподнял руку и чуть вновь не потерял сознание. Вся ладонь была густо вымазана кровью. Холодная вода и трясущая меня за плечо Ырыс не дали вновь уйти в отключку. Когда я опять открыл глаза и постарался со спины перевернуться на живот, все успокоились за моё состояние, и у меня появилась возможность точнее определить место кровотечения. Больше всего болела нижняя губа и, казалось, что вылетели передние зубы. Пощупав их, убедился, что все на месте, но на переднем верхнем появился небольшой скол. А вот нижняя губа распухла и из нее тихо лилась кровь. Я зажал «пробоину» пальцем и, нашарив в сумке на дне листья подорожника, собранные на горе у озера, прижал один из них к губе. Попытался вспомнить последний момент перед отключкой. Похоже, что один из брошенных в нашу сторону камней достиг своей цели и слава Богу, что камень оказался небольшой и летел по касательной, слегка зацепив моё личико. Одному из охотников повезло меньше. В ногу воткнулась стрела и он сидел, зажав рукой место раны, после того, как вождь помог ему извлечь стрелу из бедра. Вдали, откуда мы уплывали, валил густой, чёрный дым и яркие всполохи пламени вырывались из зарослей сухого камыша, подожженного одним из охотников. Тем временем мутный, бурлящий поток нес нас по течению с бешеной скоростью. Я вспомнил ту мелкую, извилистую речку из моего времени, которая протекала через долину, вдоль Ильменского хребта и сравнил её с этим бурным потоком, несшим нас сейчас на север и не нашел ни какой аналогии между ними. Хуже всего было то, что в спешке, убегая от преследователей, мы не приготовили и не взяли с собой длинных палок-шестов, чтобы как-то регулировать наше движение. Это означало то, что мы не могли сейчас прибиться к берегу в нужном месте и неминуемо «пролетим свой причал» и река унесет нас в сторону ледника, а там, правее вдоль него и мы окажемся в «Большой воде», намного дальше от озера, чем мы были, когда сидели в «Пасти дракона». Вот такие грустные мысли поселились сейчас в моей голове. Течение было быстрым, и берег был усеян острыми каменными глыбами. Наверняка и в русле реки были такие же, что наводило на смутные мысли о нашей судьбе – упади мы в воду с плота. Понемногу мы успокоились. Раненому перетянули кожаным ремнем рану, чтобы остановить кровь. Радовало одно – мы успели вырваться из лап преследователей, где нас неминуемо ждал ритуальный костер. И это бы случилось, если бы не шерстистый носорог, по территории которого и мы и они следовали. Просто нам повезло чуть больше, и носорог стал естественной задержкой, давшей нам шанс. Потом мне Тырыый рассказал, как легко уходить от лобовых ударов этих огромных монстров. В последний момент нужно резко повернуть в сторону от направления, в котором движется животное, а такая огромная туша по инерции пролетит мимо, не успев притормозить. Главное не попасть под удар рогом или ногой. Удивляло тупое упорство, с которым племя чужаков преследовало нас. У меня вообще, сложилось впечатление, что шаман-горбун, это мой злой рок, преследующий меня по пятам и причину этих преследований нужно искать не в простом желании закончить похоронный или охотничий ритуалы, она была где-то глубже.

Пока я размышлял о горбуне и держал руку у нижней губы, чтобы остановить кровь, мимо нас проплывали огромные скалы, поросшие величественными елями. Скорее это не они мимо нас, а мы мимо них проплывали. Я вертел головой по сторонам и по отдалённым чертам общего облика окружающих хребтов узнавал местность. Сейчас мы находились в районе будущей плотины в старом городе, где река должна была сделать влево поворот на девяноста градусов. Вокруг конечно, ни города, ни тем более, плотины не было, и скалы, между которыми несло наш плот, были голыми и отвесными. Поверить не мог, что я на велосипеде в этом районе почти каждый день гонял, точнее – буду гонять, по нескольку часов. Мои страдания вдруг сменились нервными смешками. На неуправляемом плоту, на половину в воде, сидело три калеки и два здоровых человека, но и те были вымотаны приключениями, холодом, сыростью, флорой, фауной и назойливыми преследователями. Смешки были не от нашего состояния, а оттого, что река со всего разгона влеплялась в скалу, стоящую у нее на пути и уходила влево. И вот эта скала становилась ближе, с каждой секундой приближая неминуемое столкновение. Каждый из нас видел это сближение и каждый превращался в подобие пружины, готовый в любую секунду среагировать на удар. Все вцепились в бревна плота и ждали. Десять, семь, пять, три, метра… рывок плота в метре до стены застал нас врасплох. Мы ждали лобового удара, но ни как не могли предположить, что под водой плот «зацепится» за подводную каменную глыбу. Но крепкая хватка за бревна и шкуру помогла. Нас, сидевших в ожидании «финала плаванья», опрокинуло вперед, но ни один не слетел с плота. Кувыркнувшись, я оказался на спине, Тырыый успел для подстраховки ухватить меня за руку, а плот, зацепившись одним углом за камень, резко развернуло по течению и, отвернув от скалы, бросило в яму после порога. Мощный поток промыл такую глубокую яму, что плот, клюнув носом в нее, ушел под воду вместе с нами, как поплавок во время поклёвки. Я держусь руками за шкуру, брыкаю ногами, помогая всплыть плоту, воздух заканчивается, я ору во всё горло и вижу пузыри воздуха в воде перед своими глазами, которые выходят из моего рта и в каждом пузыре – «кусочек» моего крика. Ну, думаю – всё, утонул… и в последний момент плот выныривает, как пробка. Хватаю воздух ртом и молю Бога, чтобы вновь не нырнуть в яму. Но плот разворачивается боком и его выбрасывает из водоворота. Скрип бревен такой, что, кажется – еще секунда и развалится. Но толстая кожа, которой связаны между собой бревна, растягивается от воды, но не рвется.

После выхода из речного порога с разворотом наш плот представлял собой убогое состояние, скрипящая, разболтанная конструкция, накрытая мокрой, скользкой шкурой. Я вообще удивился, что все удержались на плоту. Громилы-охотники с вождём и мы с Ырыс, вытирали с лиц воду и с тревогой вглядывались вдаль, боясь повторно налететь на пороги. Но река после крутого поворота на северо-запад немного успокоилась из-за того, что её скорость «сбивалась» резким поворотом и вся муть в виде песка, глины и мелкого гравия оседала на дно. Река расширилась, вода разлилась по долине между горами, образовав обширное моховое болото. В центре за горную цепь уходила чистая полоска реки, а по сторонам – бесконечные болотистые заросли. Горы в этом районе течения реки находились дальше друг от друга, и вся долина представляла собой царство болотных мхов, комаров, птиц и рыбы, часто плескавшейся рядом с нашим плотом. По моим расчётам мы сейчас должны были проплывать в районе «старого города», по направлению к «мебельному посёлку». Это конечно, если считать относительно моего двадцатого века. Чтобы успеть добраться до озера на нормальном плоту, нужно было сейчас причалить к берегу и перетянуть повторно ремни, которыми мы стягивали бревна. От воды они размякли и растянулись, а от этого – ходившие ходуном брёвна терлись между собой и заунывно скрипели. Но мы в пылу погони не успели срезать колья и сейчас на неуправляемом плоту шли по воле волн в стремнине. Да, в общем-то, и причаливать в этом районе было некуда, по бортам одни болотные заросли.