Книга Золотая ослица - Елена Черникова

По позвоночнику пронесся легкий озноб. Ли решила наконец одеться вполне. Раз уж все есть - прочь халат, репетируем внеплановый спектакль.

Через час был получен первый результат. В спальне у Ли издавна висело огромное овальное зеркало высотой в полтора человеческих роста, в резной раме красного дерева. Ли провертелась перед ним не зря: сейчас на нее смотрел мужчина ее мечты, если можно сказать это о женщине, никогда не имевшей конкретных претензий к мужской внешности.

Гедат был в твидовом костюме классического кроя, в темно-серой сорочке с узким воротничком, в темно-синем галстуке из твердого шелка, в кожаных темно-синих полуботинках. Он был брит, как в первый раз, то есть именно впервые. До блеска, смягченного тонким гелем, сделавшим кожу матовой.

Маникюр Ли превратился в коротко подрезанные и подпиленные овалы, но, разглядывая их безукоризненность, автор решил, что перестарался. Так уже не носят. Проехали.

Пока Ли разрабатывала внешность Гедата, она вихрем пронеслась через всю галактику былых образов, как имевших, так и не имевших к ней непосредственного доступа, и тщательно отредактировала каждую звездочку. А звездочки, бывало, вызывали разные жгучие желания: кому шляпу поправить, кому щеку добрить, кому ногти почистить, а то и просто мыло подарить. Или шампунь. Или учебник русского языка. Или свод правил ладно уж хорошего - нормального тона.

Нахулиганившись всласть, она остановилась и задумчиво вгляделась в отображение. Картинка. Хоть на обложку. Ли никогда не нравились мужчины с обложки. Этот - нравится. Потому что сама сделала? Нет. Просто нравится. Очень. Она даже почувствовала к нему определенную симпатию. Очень определенную. По ногам пробежала очень определенная мягкая волна, и Ли ощутила уже знакомую тяжесть на лобке. Задремавший было орган встрепенулся и ткнулся розовой головой в трикотажную стенку. Как же неудобно у них это устроено! - еще раз подумала Ли. У меня. Это я.

Костюмерно-гримерный пафос вдруг слетел с нее. Ли отчетливо сообразила, что это - е е орган. Он хочет. Кого?! Себя?

Куда его девать? Куда девать его прямо сейчас, когда ни одна душа в мире...

Раздался веселый настойчивый звонок в дверь. Открыть? Черт его знает. Звонок еще пуще. Пойду. Идет. Открывает. На пороге - соседка по площадке, приятельница. Ничего себе, так, Ли никогда не воспринимала ее как женщину, просто приятельница - поболтать после обмена луковицами и спичками. Несмотря на свою известность, Ли поддерживала обыкновенные отношения с соседями. Это было удобнее, чем важничать, да и жить теплее.

- Ой, - сказала соседка, - извините. Ли дома? - она явно заинтересовалась красивым мужчиной на пороге; но мало ли кто мог оказаться утром в квартире Ли, недавно расставшейся с третьим мужем.

- Доброе утро, - приветливо сказал Гедат. - Ли внезапно уехала, а я ее двоюродный брат. Могу чем-нибудь помочь? - и еще приветливее посмотрел на гостью.

- Да, конечно, если удобно... - растерялась соседка. Ей очень понравился брат Ли.

Ли не хотела общаться с соседкой сейчас, она еще не сосредоточилась, все было еще слишком свежо. Но Гедат, подталкиваемый в трикотажную стенку все настойчивее и понятнее, хотел общаться с соседкой. Она была весьма мила. Черный махровый халатик до колен, весьма продуманных природой, голые гладкие ножки с тонкими щиколотками, наивные пушистые тапочки, только что высушенная голова с едва расчесанными русыми локонами до плеч, худенькая шея, незаметная грудь, - все было такое утреннее, свежее, испуганное, что Гедат решил выяснить до конца - что привело ее сегодня к Ли.

- У меня сломался телефон, - сказала соседка, - и кончился кофе. Просто беда за бедой. И никого нет, - добавила она странную фразу, хотя вполне могла, насколько знала Ли, сказать более чистую правду, что муж уехал в командировку.

- Отлично, - сказал Гедат, - то есть сочувствую и рад помочь. Заходите. Будем пить кофе и звонить по телефону. Я как раз не пил кофе. - И он пригласил ее изящным жестом, но без фамильярности.

И она вошла без раздумий.

Ли чувствовала, к чему идет настойчивость Гедата. В конце концов, это новое на вкус вожделение терзало ее ровно в той же степени. И все равно, еще раз спохватывалась Ли, это ощущения Гедата, это у него стоит! У меня не так, это не мое! А хочу, получается, я. Черт подери, что делать...

Гедат пригласил соседку на кухню. Поскольку Ли всегда приглашала эту соседку на кухню. Там стоял уютный топчанчик, стол, два кресла, кухня была огромная, деревянная.

- Как ваше имя, - вежливо спросил Гедат, заваривая кофе.

- Маша, - ответила Маша. Ли мысленно поздравила Гедата.

- Вы знаете, где в этой квартире телефоны?

- Знаю. Вы разрешите? - Маша встала было, но Гедат протянул ей новенький радиотелефон, позавчера купленный Ли. - Спасибо, - сказала Маша, не выразив удивления, что сосед удержал ее на кухне, не позволил одной идти в комнаты.

Покуда Маша звонила в бюро ремонта телефонов, а также свекрови с хорошими новостями от ее сына, то есть улетевшего в командировку Машиного мужа, покуда кофе настаивался, а Гедат принимал последние решения, Ли сказала себе: душа моя, делай что хочешь. Или что можешь. Я умываю руки. Маша, в конце концов, верная жена, здоровая, чистая, холеная, неизбалованная, муж в командировке, детей пока нет, работы нет, домоседка, домохозяйка, проблем никаких, - ну хорошая она, Маша, не будем выпендриваться. Да, Гедат? Тебе нравится Маша? Да я уже почти умер от страсти. Но-но, возмущается Ли. От смертельной страсти, бывает, вообще не стоит. Ты полегче, не надо млеть. Проще, все проще. Вот спроси у нее что-нибудь такое...

- Маша, - спросил Гедат, наливая кофе в хорошие фарфоровые чашки, - вы не будете возражать, если я уберу в стороны полы вашего замечательного, но непрозрачного, халатика, чтобы получше рассмотреть ваши ляжки, - Гедат присел на корточки у ног Маши и положил руки на халатик, - ваши бедра с внутренней стороны, - он вежливо посмотрел ей в глаза, - и вашу п...у, Маша... - Все это было произнесено исключительно вежливо, корректно, спокойно, голосом синоптика, предсказывающего солнечную теплую погоду без осадков и вообще без неожиданностей от природы.

У Маши остановилось дыхание. Тысячи мыслей пронеслись в ее пушистой русоволосой голове, слетали в озябшие пятки в наивных пушистых тапочках и вернулись обратно в голову. Как хорошая домохозяйка, она сначала осмотрела свою оставленную квартиру: все выключено, дверь заперта, телефон исправно не работает, то есть если позвонит командированный невесть куда муж, - то телефон не работал. На этот мыслительный ход ушла одна тысячная доля секунды. Следующий ход: я только что из ванной, свежая и благоухающая.

Поскольку Маша имела очень много свободного времени и ей, по молодости, это еще не очень надоело, то утренний сеанс ухаживания за своим обликом занимал часа два-три.

Но вернемся в Машины мысли. Он мне очень нравится; это Маша подумала еще на пороге, а сейчас, пока он варил кофе изящными движениями и просто потряс Машу, выключив плиту не глядя, ровно за секунду до неминуемого перехлеста пенки через край серебряной турки, - сейчас он нравился Маше очень-очень-очень. В галстуке и строгом твидовом костюме, словно собравшийся на важную деловую встречу, - и на кухне, у ее ног, с такими словами на устах! - Маша еще успела вспомнить, что нехорошо раздвигать ноги перед чужими мужчинами в отсутствие мужа, и еще что-то про популярные приемы контрацепции, - халат уже ничего не прикрывал. Пока Маша думала, Гедат осторожно убрал полы ее халата в стороны и аккуратно развел ее коленки, прижав свои ладони к внутренним поверхностям ее бедер, как будто собирался плыть по морю...