Книга Модницы - Линн Мессина

Я тоже так считала, пока не появился третий вариант.

— Вы мне обязаны. Я изменила жизнь вашей сестры, — объявила я оскорбленным тоном. Вот именно такие глупости и говоришь, когда все идет наперекосяк, так что Келлера я только насмешила.

Он расхохотался так искренне и с таким весельем, что даже Квик встал и побрел к нам, чтобы выяснить, в чем дело.

Вот после этого унижения я и собралась заняться шантажом.

— Для меня это тоже впервые, — говорит он; моя попытка вымогательства его только забавляет. — Но мы оба интеллигентные люди. Я уверен, что рано или поздно мы сообразим, как это делается.

Гангстерские фильмы не подготовили меня к такой реакции. Объекту полагается расправить плечи и нахмурить лоб в праведном гневе — мол, он никогда не уступит бессовестному шантажу, — а через несколько минут сдаться.

— Помогите нам свергнуть Джейн, и я никому ничего не скажу о вашей двойной жизни. — Я, конечно, блефую и при любом исходе никому не расскажу о его двойной жизни. Объекту, однако, это знать ни к чему. — Как бы вы ни поступили, что-то изменится. Нет гарантии, что новому главному редактору больше понадобится ваше присутствие, чем Джейн. Однако если я расскажу бюро персонала о ваших планах, вас уволят. Это гарантировано.

Келлер кивает.

— И что мне надо будет сделать?

— Просто добавить одно событие в список тем для будущих номеров.

— Да, но какие детали? Какое событие, в каком месяце?

— В ноябре. Это открытие выставки под названием «Позолоченная лилия». Художника зовут Гэвин Маршалл. Хорошо бы еще вы добавили несколько суперзвезд, чтобы убедить Джейн, что событие действительно важное. Об остальном позабочусь я, — говорю я, и меня пронзает ужасное ощущение собственной подлости. Быть жестким шантажистом сложнее, чем я думала.

— И все? Просто внести Маршалла в ноябрьское расписание событий? — повторяет он, будто определяя условия контракта. — И в обмен на это вы никому не расскажете о моей двойной жизни? Это все, что мне надо сделать?

— Это и все, что вам придется сделать. — Чувствую я себя гадко, получая вынужденное обещание, но отступать поздно.

— Ну хорошо. А что мне мешает рассказать Джейн о вашем коварном заговоре? — говорит он, разворачивая ситуацию в обратную сторону.

Сердце мое уходит в пятки — я понимаю, что выдала слишком много информации. Крыть нечем. Ничто не может помешать ему все рассказать Джейн. Наше взаимоуничтожение обеспечено, и я смотрю на него с другой стороны стола переговоров. Созерцаю все варианты будущего и выбираю, какой мне больше подойдет. Увольнение с работы, которую я никак не соберусь бросить, — это не трагедия. Я бесшабашно улыбаюсь. Шаловливым ручкам не место на кнопке сброса ядерной бомбы.

— Тогда ладно, это уже не важно, — говорю я, делая шаг назад от глобальной термоядерной войны. Келлер вовсе не такая важная фигура, как мы думали. Он так редко бывает в редакции, что план можно было провести в жизнь без его помощи и без его ведома. Нам просто надо было привлечь Делию. Делия наверняка только обрадуется возможности продвинуться по издательской лестнице, чтобы предрассудки Джейн не приковывали ее к нижней ступени.

— Не важно? — подозрительно повторяет он.

— Не важно. Вы меня ловко обошли, так что не важно. — Я улыбаюсь, чтобы дать ему понять, что я не обижена. — Так или иначе план был рискованный.

Келлер поглаживает Квика по голове и некоторое время молча сидит рядом со мной. Женщина с чихуахуа встает и зовет:

— Куки, Куки, мамочка собирается уходить. — Но Куки уходить не собирается. Хозяйка уже справилась с субботним кроссвордом, а вот Куки еще не наигралась и продолжает гонять расфранченного черного пуделя вдоль периметра собачьей площадки. Раздраженно вздохнув, женщина откладывает газету и бежит вслед за собакой. Мы с Келлером наблюдаем, не особенно стараясь скрывать веселье.

— Я это сделаю, — говорит Келлер, когда женщина наконец хватает Куки за поводок.

Я так заинтересовалась этой сценой, что до меня не сразу доходит:

— Что?

— Я сказал, что сделаю это.

— Почему? — Теперь я не готова к полной капитуляции. Когда я заговорила об этом полчаса назад, то считала возможность реальной, но после шантажа и антишантажа оставила всякую надежду.

Келлер улыбается.

— По трем причинам. Первое — все равно ничего не выйдет. Второе — я свое отгулял. И третье — Делия заслуживает лучшего.

— Вы не знаете всего плана, — говорю я обиженно. Не стоит ругать то, чего не понимаешь.

— Я примерно догадываюсь, — говорит он, — но в основном я согласился не поэтому. Делия последние два года делала мою работу, но я оправдывал себя только верой в то, что грею для нее место. Новый главный редактор может повысить ее, как она того заслуживает.

— Именно об этом я и думала.

— Знаю.

Я удивленно гляжу на него.

— Знаете?

— Вы прозрачны, Виг. По вашему лицу сразу ясно, о чем вы думаете.

Раньше мне такого не говорили, и я не верю, что я такая уж прозрачная. Я способна на крупные хитрости и уловки. Но поскольку он согласился помочь, я на него не нажимаю.

Вторая стадия

Стены в кабинете Джейн, как в какой-нибудь пиццерии, покрыты фотографиями знаменитостей, которым случалось сюда забредать. Куда ни посмотри, везде Джейн и Брэд, Джейн и Мерил, Джейн и Джулия. Обнимая за плечи какую-нибудь знаменитость с улыбкой типа «мы друзья», она выглядит точно как знаменитый Рэй в своем увешанном фотографиями кафе, только без белого фартука в пятнах томатной пасты.

Эти фотографии меня чем-то смущают, и я всегда отвожу глаза, когда попадаю в ее кабинет. Стараюсь не отводить взгляда от окна, от огней «Радио-сити мюзик-холла» — подальше от неприкрытых жгучих амбиций, украшающих стены. Джейн напоминает тех актеров-подменышей в телесериалах, которые заявляются в один прекрасный день, делая вид, что они давно в игре и тесно связаны с основными персонажами. Она амбициозная выскочка, которая хочет быть одной из светских особ, хочет, чтобы светская хроника описывала каждый ее шаг. Она мечтает, чтобы ей приходилось прятаться от папарацци.

— Ну что тут еще! — сердито говорит она, когда я захожу.

Еще нет половины двенадцатого, но Джейн уже не в духе. День ее начался с телефонного звонка от Маргерит, что частная «Сессна», на которой она летит из Бангора, слегка задерживается. У принца Ренье Монакского важная встреча в Вашингтоне, и его надо было высадить первым. Маргерит оставалось только склонить голову перед королевской особой, но она обещала быть в офисе не позже полудня. Такая новость не могла не испортить Джейн все утро. Самодовольное удовлетворение, которое грело ее все выходные, испарилось, на смену ему пришло бешенство. Джейн терпеть не может, когда кто-нибудь не дает ей испортить чужую жизнь.