Книга Последыш древних - Василий Сахаров

Пьяные люди бывают жалкими, и в голосе Ледарея звучало столько печали и обиды на друзей, что я тяжело вздохнул и сказал:

– Показывай дорогу, гуляка.

Лавочник действительно жил неподалеку, и до его двухэтажного домика добрались относительно быстро. Правда, пару раз Дориан падал, но я его все-таки довел и вскоре колотил в окованную железными полосами прочную дверь. Ударил раз и другой – никакого движения, и тогда уже начал молотить кулаком изо всех сил. Грохот стоял такой, что половина улицы, наверное, проснулась, и только тогда из-за двери раздался голос рассерженной женщины:

– Кто там?! Сейчас стражу вызову!

– Алоиза… А это мы… – расплываясь пьяной улыбкой, подал голос Ледарей.

– Явился, значит?! Не пущу! Сначала проспись и в себя приди! Пьянь! Через день уже в трактире гуляешь! Скоро там ночевать будешь!

– Алоиза… Ты не права… – Лавочник попытался взмахнуть рукой и снова едва не упал, но я его поддержал, и он продолжил: – Открывай немедленно! Кому говорю… Мне перед другом неудобно…

– Знаю я твоих друзей!

– Мадам, – я подумал, что надо вмешаться, – принимайте своего благоверного, и я пойду. А если нет, то оставляю его на улице и ругайтесь дальше.

На мгновение наступила тишина, а затем скрипнул засов, дверь открылась, и на пороге я увидел жену лавочника. Брюнетка слегка за двадцать, невысокого роста, но весьма фигуристая и с правильными чертами лица. Она была в распахнутом халате, под которым виднелась полупрозрачная ночная рубашка. И, благодаря свече в ее руках, я смог оценить все достоинства суровой Алоизы, особенно аппетитную грудь.

«Хороша красотка», – подумал я и сказал:

– Доброй ночи, хозяюшка. Принимай мужа.

Взгляд Алоизы оценивающе скользнул по мне, а потом ее глазки заблестели, и язычок жены лавочника пробежался по губам. Знак многообещающий. Но в этот вечер меня уже посетила одна фантазия, развеявшаяся, словно туманная дымка под жарким палящим солнцем, и я подумал, что рассчитывать на теплый прием все-таки не стоит. Однако на этот раз судьба была ко мне благосклонна.

– Помоги этого борова в дом занести. – Алоиза встала справа от мужа, а я пристроился слева.

Вместе мы завели окончательно захмелевшего Ледарея внутрь и уложили на кушетку. После чего он моментально захрапел, а лавочница посмотрела на меня и спросила:

– Ты из следопытов?

– Да.

– Надо же. – Она качнула головкой и усмехнулась. – Мой муженек вашего брата боится, не раз ему от следопытов и охотников в тавернах перепадало. И тут сюрприз, другом тебя назвал. Давно вы знакомы?

– Часа два, может, чуть дольше.

В этот момент халат Алоизы слегка распахнулся, и мой взгляд прилип к ее ножкам. Стройные и красивые, своей белизной они манили меня, и я не находил сил отвернуться. Женщина это заметила и резко покраснела. Лицо ее налилось краской до корней волос, и она, смущенно запахнув халатик, вопросительно кивнула:

– Куда сейчас пойдешь-то, ночью? Остановиться есть где?

– Нет. – Я покачал головой и, почувствовав, что этой ночью мне точно перепадет немного любви, спросил: – Может, приютишь, красавица? Я заплачу.

– Денег не надо… – выдавила из себя Алоиза, посмотрела на мужа и указала на лестницу, которая вела на второй этаж: – Пойдем… Там у нас гостевая…

– Благодарю, хозяюшка.

Она стала подниматься по скрипучей лестнице, а я шел за ней. Бедра женщины призывно колыхались, и я думал только об одном – лишь бы не сорвалось. А хозяйка зябко ежилась и пару раз замирала. По-видимому, она сомневалась, стоит ли оставлять меня в доме. Но, в конце концов, мы поднялись и вошли в гостевую комнату.

Алоиза поставила свечу на полку и произнесла:

– Здесь можешь переночевать.

Я не ответил, а приблизился к ней со спины, осторожно обнял женщину за талию и прижался к ее теплому телу. При этом она вздрогнула, но промолчала, не одернула меня и не попыталась вырваться. Значит, я не зря остался, правильно истолковал ее поведение и продолжил свои действия.

Осмелев, моя правая ладонь сместилась выше, к груди, стала ее поглаживать, и соски Алоизы напряглись. А левая ладонь в это время поддернула ночную рубашку и легла на ее живот.

В нос ударили дурманящие женские ароматы. Пальцы гладили обнаженную кожу и ласкали восхитительные округлости. Морально-этические запреты исчезли, а дыхание женщины стало учащенным и прерывистым. Все было просто замечательно, мне хотелось обладать этой женщиной, и, подхватив ее на руки, я перенес Алоизу на кровать, положил на покрывало и стал сбрасывать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – прошептала она. – Не надо… Я замужем… Остановись…

Вроде бы отказ и несогласие. Но это было сказано таким тоном, что становилось ясно – она хочет того же, что и я, любви. Не какой-то там мифической, на века, про которую сочиняют стихи и поэмы, а самой обычной, плотской, когда два тела сливаются воедино и обмениваются теплом. И, раздевшись, я прилег рядом с ней и снова стал ласкать грудь красотки.

Твердые бугорки напряженных сосков скользили по ладоням, я целовал их, и женщине это нравилось. Наши губы встретились, и дыхание двух людей стало единым. Можно. В этот момент можно было все, и мои руки сорвали с нее халат, разорвали ночную рубашку, и правая ладонь спустилась по телу Алоизы вниз, к заветному бугорку, покрытому мягкими курчавыми волосами.

В тот момент мы словно обезумели, потеряли над собой контроль, и в первый раз я взял Алоизу жестко, будто на меч насадил. А она, заглушая стоны, подобно волчице, зубами впивалась в мое плечо, и ее ногти полосовали мою спину. И в этом была такая несравненная и ни с чем не сравнимая сладостная мука, что хотелась продолжать ее вечно…

Эту ночь мы провели вместе. Я любил ее, а она меня – все легко и просто.

Однако ничто не вечно, и утром, чуть свет, мне пришлось оставить красавицу Алоизу и возвращаться в гостиницу.

Ледарей еще спал, а его жена провожала меня и долго смотрела вслед, я обернулся и помахал ей рукой, но ничего не сказал. Ни к чему слова. Случайная встреча. Случайная любовь. Случайные люди. Ночью такие близкие, а днем совершенно чужие и бесконечно далекие.

Глава 9

В гостинице меня ожидали.

Пожилой слуга в расшитой красными нитями белой ливрее поклонился и передал конверт, в котором находилось приглашение на вечерний прием в доме графа Люциана Эстайна. Все ясно – это было связано с ночным приключением на Бронной улице, и я решил пойти. Горячих молодых дворян, родственников и поклонников Юны Эстайн, я не боялся, а персональное приглашение от настоящего графа присылали не всякому, и это надо было ценить. Но сначала следовало выспаться, поэтому я поднялся в номер, принял ванну и завалился спать.

Сон пришел моментально. Только закрыл глаза и провалился во тьму.