Книга Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова

– Идем, а то Всеволод очень торопится.

Подойдя к Лихоборскому, который стоял, опершись о дверь плечом, она сказала:

– Возьми! Это для маленького. Передай Полине от меня. Тут одежда для новорожденных, я из Лондона привезла.

– Передам. – Он, не глядя, взял протянутый сверток. – Кто тебе в глаз дал?

Оксанка, смутившись, схватилась за покраснение:

– Это еще в Лондоне… На Бейкер-стрит… Ударилась о памятник Шерлоку Холмсу.

– Изящно солгала, – сдержав улыбку, ответил Всеволод. И взглянул на Славика: – Ну что, ты готов?

– Да, я уже все. – Мальчик как раз зашнуровывал вторую кроссовку. Потом он чмокнул Оксанку и вслед за Лихоборским вышел на лестничную площадку.

– Счастливо оставаться, девушки, – кивнул нам Всеволод на прощание.

– И вам не болеть! – Оксанка хлопнула дверью.

Мы остались в опустевшей прихожей вдвоем.

– Ты в порядке? – спросила я ее.

– В полном. Сейчас пойду, ему на башку пакет молока сброшу.

– Это правильно, – одобрила я.

Но через минуту от Оксанкиной бравады не осталось и следа. Вернувшись на кухню, она, как карамель, растеклась по барной стойке и на протяжении часа молча грустила, никак не реагируя на мои приободряющие реплики. Потом сказала:

– Ты знаешь, Ирка, сейчас почему-то особенно плющит. Было время, когда я о нем почти не думала. Вернее, думала, но вот здесь так не болело, – она собрала в узел тельняшку на груди, – а теперь хоть волком вой.

– Да потому что не фиг, Оксанка, в благородство играть! У тебя жизнь одна, ты пойми! Пролетит – не заметишь. Будешь себе на старости лет локти кусать, что свою единственную любовь так легко отпустила. Я не знаю, насколько серьезны его чувства к тебе, но то, что они есть, я даже не сомневаюсь. Поэтому наплюй на свою Балагуру и трахайся с ним сколько влезет. Чего страдать-то? Хочешь быть счастливой – будь!

Оксанка посмотрела на меня немного испуганно. Потом, вздохнув, сползла со стула. Сделала нам еще кофе и, влезая обратно, сказала:

– Так, ну что там у нас с презентацией?

Мы стали думать-гадать, какими извилистыми путями нам попасть на мероприятие. Даже решили открытым письмом обратиться к самому Кожаеву… или Пыжаеву… Найти в Интернете его официальный сайт и так прямо и написать: мол, не пришлешь нам приглашение на свою презентацию, мы, как самые ярые твои поклонницы, массово себя убьем. Будешь остаток жизни мучаться угрызениями совести. Но так как никакого Кожаева и тем более Пыжаева в Интернете не обнаружилось, а Фламбера в чате я тоже не нашла (чтобы уточнить фамилию звезды), наши потуги зашли в тупик. Единственное, чего мы добились, так это того, что сделали в онлайне перевод своего дерзкого обращения к англичанам.

Приуныв, мы сидели друг напротив друга, уложив подбородки на кулаки.

– Может, во врачей переоденемся? – предложила Оксанка. – Якобы кому-то на презентации стало плохо и мы приехали по вызову.

– Ага, а то там все такие дурачки. Ладно бы у нас еще машина «скорой помощи» была.

– А чего? Я думаю, можно будет договориться с водителем за умеренную плату. Возьмем носилки – и вперед. Главное, морду кирпичом.

– Ну ладно, на крайний случай оставим этот вариант. Но надо еще подумать. Хотелось бы экстрима по минимуму.

Мы стали тужиться с удвоенным энтузиазмом. И наконец Оксанка всплеснула руками как-то уж очень обнадеживающе.

– Слушай, Ирка! – вскричала она. – Так чего же мы головы ломаем? У тебя же Витька в какой-то газетенке работает! Пусть он нам от нее аккредитацию сделает!

Я вспомнила недавно виденную картину – журналистскую братию, толпящуюся перед входом на выставку.

– Точно! – воскликнула я. – Прикинемся корреспондентами. Ты пойдешь с фотоаппаратом, а я с диктофоном.

– С каким фотоаппаратом? У меня цифра обыкновенная. Притом одна из самых дешевых… – Оксанка, потянувшись, взяла с холодильника какую-то поблескивающую металлом фитюльку, повертела в руках и с сожалением резюмировала: – Фотокоры с такими не ходят. Тут объектив должен быть – во!.. с иллюминатор! И вспышка невстроенная… А кстати! Хочешь фотки из Лондона посмотреть?

– О, давай! – Я сразу затушила начатую было сигарету.

Меня охватило жуткое любопытство. Неужели я сейчас где-нибудь, пусть даже мельком, увижу Алекса! Я ведь очень смутно представляла себе его лицо – скорее, общий абрис…

Я принялась судорожно щелкать кнопочкой, листая кадры.

Сначала увидела Дорохову на фоне Биг-Бена. Потом отдельно Биг-Бен – поближе, подальше. Затем Дорохову, Веронику и очень далеко, очень мелко, но все же Биг-Бен. Дальше началось поинтересней – появились какие-то люди. Должно быть, партнеры по сделке. Я стала отыскивать среди них Алекса. Нет, это не он. Слишком старый и толстый, хотя и лысый. А этот, наоборот, очень даже ничего, но кудрявый, как Анжела Дэвис… чем-то на итальянца похож. Так, а этот? Ну, у него вообще ничего непонятно! Голову запрокинул куда-то. Смеется, блин! Куда ему смеяться – зубы один гнилее другого! Ну, страшон, мать его! Нет, это не Алекс! Свят, свят!

– Что это за чудовище гнилозубое? – спросила я у Оксанки, пытаясь интонацией передать весь ужас увиденного.

– Это? – приподняв брови, переспросила Оксанка – и как начнет ржать: – Да это же Лысый твой!.. Ха-ха-ха… ой, не могу… ой, держите меня, помираю!..

– А-а-а! – заорала я, поняв, что произошла катастрофа. – Нет! О, нет!!! – И в отчаянии простерла ладони к небу: – Боги! За что?!

Видя, как я убиваюсь, Дорохова окончательно загнулась, перейдя на тихое подвывание:

– У-у-у… Ира… Ира… пощади…

Но мне было не до смеха. Я погибла. Как владелец аленького цветочка на склоне холма. И мое бездыханное тело забросало сухой осенней листвой…

Глава 5. Презентация

Наутро мы отправились на работу. Я все еще была немного подавлена. Глядя в окно на летящее под колеса шоссе, скорбела о том, что Алекс оказался таким неожиданно гадким. Впрочем, у меня оставалась последняя надежда. Альбинос! Но если и у него обнаружится что-нибудь вроде пародонтоза, я этого уже не переживу.

Дорохова деловито шуршала на заднем сиденье «Желтыми страницами». Отмечала красной ручкой фирмы с е-мэйлами. Мы решили не ограничивать круг своих адресатов. Мало ли! Чем черт не шутит? Вдруг компания, занимающаяся оптовыми продажами продуктов, на самом деле окажется крупным холдингом, где найдется место и для нашей «ливерпульской четверки».

Как ни странно, Оксанка зачем-то велела высадить нас возле Уголка Дурова.

– Чего ты? – накинулась я на нее, когда, расплатившись с водителем, мы вылезли из такси. – Еще метров пятьсот могли бы запросто проехать.

– Да я специально. Нужно в Союзпечать заскочить.