Книга Взрослые игры - Елена Колина

А Мурка в своем кресле была на высоте. Вот приблизительный список идей, предложенных Мурой для Ольгиной свадьбы:

1. Молодые должны кусать каравай, который им преподнесет кто-нибудь, например Мура. Ольга должна заранее потренироваться, чтобы откусить побольше, тогда она будет в семье главной.

2. Швырять в молодых рисом — на счастье. Отв. — Мура.

3. Украсть Ольгу и потребовать выкуп. Отв. — тоже Мура.

4. Мальчик и девочка будут собирать с гостей деньги. Если больше соберет мальчик, то у молодых первым родится мальчик. Мура уверена, что соберет больше, поэтому у Ольги родится девочка.

— О господи, Мура, — вздохнула Ольга, — при чем здесь родится…

— Одна женщина родила в шестьдесят, — доброжелательно сообщила Мура из глубины плюшевого кресла, — тройняшек, — от широты душевной добавила она.

Ольга замерла в своей кабинке. Упала в обморок?

— Ну и конечно, подружки невесты должны быть в вечерних нарядах, — продолжила Мурка.

У меня нет вечернего платья, поэтому я предположила, что это может быть свадьба-маскарад, и я могу принять в ней участие в костюме огурца. Давно мечтаю побыть где-нибудь в костюме огурца. Это несложно — просто обмотаюсь зеленым покрывалом, а снизу будут торчать ножки… Если нужно, огурец может швыряться в молодых разной крупой…

Алена хохотала басом, Мурка икала (она всегда икает, когда сильно смеется), Ольга плакала (она всегда плачет от смеха) — в общем, ситуация складывалась таким образом, что в этот незабываемый для всех день нас могли вывести из бутика «Дикая роза». Поэтому мы ушли сами.

Бедная Мурка, конечно, она понимала, что рис и каравай не пройдут, но к сбору средств в пользу будущего младенца отнеслась всерьез и вообще рассчитывала играть на Ольгиной свадьбе заметную роль.

Я немного замешкалась и услышала, как Главначпупс прошептала кассирше:

— Этой, толстой, ей бы не забыть вставную челюсть перед сексом снять, а туда же — стринги!

Неужели Главначпупс заметила Аленину фарфоровую коронку на шестом зубе справа?

— А эта, тощая, — откуда у нее три жениха, когда у всех нормальных людей ни одного? — шипела Главначпупс.

Почему Главначпупс такая злая? Даже наши доисторические предки неплохо относились к своим более пожилым сородичам, например, прожевывали пищу для тех, кто уже не мог делать этого для себя сам. Окажись мы с Главначпупсом в одной пещере, Алена с Ольгой совсем бы там пропали. Фигу бы Главначпупс что-нибудь для них прожевала.

Кстати, про меня она ничего не сказала — это потому, что ей ни за что не догадаться, что я ее намного старше.

Мы ушли — впереди мчалась Мурка, затем Алена, грудью вперед, волоча за собой Ольгу и три-четыре килограмма пуха и перьев.

— Знаешь, мне все это мало, — доверительно оглянулась на меня Алена, словно мы с ней были совершенно одни в стане врагов, — но ведь я все равно собираюсь худеть.

Ольга сказала, что она еще подумает о возможности покупки белой хлопковой маечки — такие вещи сразу не делаются. А вообще она уже с утра устала от одной мысли о магазинах.

Забавно все же, что внезапная брошенка Алена накупила столько белья, словно она невеста, а настоящая невеста Ольга не купила даже маечку.

Что же касается меня, я решила подлизаться к Главначпупсу и купить обе рубашки, чтобы не мучиться, кто я — непорочная невеста или заслуженный член борделя. Еще я выбрала себе два комплекта французского белья, потому что себя нужно любить (это говорит наука, не я).

Я подтащила свою добычу к кассе, полезла в сумку и задумалась. Не хотелось бы акцентировать на этом внимание кассира, но у меня нет денег. Кассир, как и все остальные люди, должна знать — всему на свете приходит конец, и тумбочке тоже пришел конец.

Мама говорила, что к хорошему привыкают быстро. Ничего подобного! Я очень быстро привыкну к тому, что в тумбочке больше ничего нет, кроме моей неприличной тайны: «Кондуит и Швамбрания», «Тайна желтого дятла», «Карандаш и Самоделкин», «Катя и крокодил», и все. Не говоря уж о «Карлсоне».

13 ноября, пятница

Читать лекции вечерникам — очень неоднозначное дело. Сначала лениво и обидно — в то время как все люди собираются за ужином у телевизора или идут в театры и рестораны, я почему-то должна уходить из дома в ночь. Зато потом очень приятно — взрослые работающие люди знают, зачем они пришли на лекцию, и, более того, долго не хотят уходить домой, а задают разные вопросы.

Поэтому, когда после лекции ко мне подошла девушка, я ничуть не удивилась и подумала: «Господи, ну что это, мне уже давно пора спать, а ей хочется еще и еще знаний…»

— А я вас жду, — сказала она, — мне поручили взять у вас интервью.

Я растерялась, но тут же пришла в себя, приосанилась и скромно и чуть устало ответила: «Да, пожалуйста…»

«Вот она, слава», — подумала я. Когда в прошлом году вышла моя книжка (так, пустяки — про жизнь, про любовь, про моих подруг и знакомых), я была уверена, что… ну, в общем, я ждала, что…

Но ничего такого, вроде всенародной славы, я не дождалась. Оказалось, что моя книжка — невероятно огромное событие в масштабе меня.

Ни одной хвалебной критической статьи. Ни один человек не бросился ко мне на улице с просьбой написать что-нибудь еще, хотя бы рассказ или несколько строк. И ни одна душа в мире, кроме Муры, не написала мне письмо: «Дорогой писатель! Ваше произведение перевернуло всю мою жизнь. И тронуло меня до глубины души. Спасибо. Благодарный читатель».

И вот, пожалуйста, — интервью! Моя книга нашла своего читателя и свою прессу!

Мы сели в машину и поехали ко мне домой (интервью лучше давать в домашней обстановке).

Ехали молча. Я обдумывала, что мне ответить на вопрос о моих творческих планах, и решила, что скажу так: «Сейчас я работаю над текстом».

Оставалось много нерешенных проблем, например: как мне фотографироваться? В очках за письменным столом — в имидже настоящего большого писателя или же с Муркой, Львом Евгеньичем и Саввой на руках — совсем в другом имидже…

Писателю в очках могут дать Букера, и тогда мне будет почет и уважение. А если я сфотографируюсь с Муркой и зверями на руках, то меня начнут приглашать на ток-шоу. Я была приятно возбуждена, понимая, что прямо сейчас, пока мы не доехали до дома, должна решить, на какое место в литературе я претендую.

Во дворе охранник Шура заставил меня два раза переставлять машину как ему больше нравится.

— Что ты растопырила свой танк посреди двора! Руль, влево-влево, влево-вправо, вправо-вправо! Да ты, блин, не понимаешь, что ли, крути руль до упора, дурья твоя башка! — кричал Шура. Мне, популярному российскому писателю, да еще в присутствии прессы…

— А заднего стекла-то у танка нет, — сказал мне охранник.