Книга Похожая на человека и удивительная - Наталия Терентьева

– Я.

– Лезьте, если не боитесь. У них балкон застеклен, у нас нет. От нас-то вылезть можно, а как туда попадете?

Я подумала, что выбить стекло дешевле и быстрее, чем ждать службу спасения и автогеном вскрывать дверь. Главное, мне самой при этом остаться на седьмом этаже… Я помню, как один известный каскадер рассказывал, что он, прыгая с крыши на крышу, представляет, что просто перепрыгивает через лужу. И тогда можно быть уверенным, что мимо не прыгнешь.

Вот и я представила, что лезу через маленький заборчик, под ногой у меня не семь этажей, а земля, на которую просто наступать не нужно, а нужно перебросить ногу, выбив при этом стекло. Мои не самые изящные ботинки в стиле американской морской пехоты оказались очень кстати. Стекло я выбила с первого раза. Со второго сбила осколки, чтобы меньше порезаться, когда буду лезть. Вниз я ни разу не посмотрела, и страшно мне почти не было.

А тут и Верочка подоспела. Услышав звук разбитого стекла, она открыла балконную дверь и вышла как раз в тот момент, когда я почти перелезла с одного балкона на другой.

– Лика… Ты что здесь делаешь? – спросила Верочка таким голосом, что я поняла – кажется, я пришла очень вовремя.

– Я лезу на твой балкон, Верочка, – ответила я, никак не попадая ногой, висящей снаружи, на бортик. – Ч-черт… Будь так любезна, помоги мне!

– А что надо делать? – спросила Верочка, не двигаясь с места. – Мне плохо… Я уже все выпила, а никак не умираю… Уснула и проснулась…

– Идиотка! – пробормотала я и, наконец, вытащила застрявшую ногу вместе с куском старой балконной обшивки.

Отряхнув с куртки осколки стекла, я шагнула к Верочке. Та не нашла ничего лучшего, как отступить от меня на шаг назад и попытаться снова запереть балкон. Я толкнула балконную дверь. Верочка не удержала равновесие и упала в комнате.

Я перешагнула через балконную приступку и склонилась над ней.

– Вот дура, а! Что ты выпила?

– Т-таблетки… там…

Верочка попыталась махнуть рукой, но в лежачем положении жизнь как-то быстрее стала уходить из нее, или так мне со страху показалось. Она лишь пошевелила беспомощно рукой. Я посмотрела туда, куда показывала Верочка. На разложенном диване валялись разодранные облатки каких-то лекарств.

– Понятно. – Я попыталась приподнять Верочку и усадить спиной к креслу. – Говори, говори что-нибудь, не засыпай! А когда ты очнулась, то пила еще какие-нибудь таблетки?

– Нет, у меня остались только две… – Верочка говорила вяло, как будто ей что-то мешало во рту или она от роду была косноязычной. Один ее глаз смотрел на меня и плакал, а второй норовил закрыться, и из него тоже текли слезы. – Я хотела что-то химическое выпить, нашла там раствор какой-то… Но меня сразу вырвало…

– Понятно. Сядь.

Я снова усадила Верочку, все норовившую сползти и прилечь на полу. Затем быстро набрала номер Скорой помощи и стала искать аптечку. Промыть желудок можно пока и без врачей. Я нашла аптечку, но в ней, кроме йода, пожелтевших таблеток анальгина и старого, аккуратно сложенного бинта, ничего не было.

– Иди сюда! – крикнула я Верочке, а сама быстро сделала физиологический раствор из питьевой воды и ложки соли. Кто-то заботливый принес и поставил на кухне целых пять пятилитровых банок питьевой воды. Думаю, мама с папой, перед тем, как улететь в Европу…

– Зачем? – спросила Верочка. Тем не менее она кое-как приподнялась и стала медленно двигаться на кухню, шатаясь и тяжело наваливаясь на стенки.

– Секрет один расскажу! Вот дошла, молодец, уже ничего. Пей давай, – я протянула ей огромную эмалированную кружку, в которой развела воду с солью. – Пей-пей, все сразу!

– В меня не полезет, – жалобно сказала Верочка, пошатываясь вместе с кружкой в руках.

– Химическое полезло, а вода чистая не полезет? Пей давай! Как же ты могла, а? Идиотина малолетняя… У тебя ведь теперь есть человек, о котором надо заботиться! Пей и промывай себе все внутри…

Верочка посмотрела на меня мутным взглядом, кажется не понимая, что я говорю о ее ребенке.

На Востоке возраст ребенка отсчитывается от дня его зачатия. И правильно! Ну и что, если он пока не очень похож на нас. Большая голова, крохотные ручки… Когда Верочке будет семьдесят лет, она тоже мало будет похожа на себя сегодняшнюю. Бедный малыш принял такую порцию снотворного! Или что там пила Верочка, чтобы полностью успокоиться, забыть о своей глупой любви?

Дремучая мораль сегодняшнего дня, в которой перемешано всё – и христианские проповеди, и советские лозунги, и восточные мудрости, зачастую плохо понятые, – не остановила Верочку, потому как вообще занимает в нашей жизни предпоследнее место. И страх за ребенка не остановил – она еще не ощущает, что теперь не одна на свете, что внутри нее – живое существо.

Пока ехала Скорая, я заставляла Верочку промывать желудок. Пару раз на меня накатывала все та же серая пелена, видимо, окутывавшая девушку. Мне становилось тошно и хотелось раствориться в этой пелене, перестать отличаться от нее, чтобы она больше не мучила меня… Второй раз состояние было настолько реальным, что я не сразу услышала звонок в дверь. Я только увидела, что Верочка, истерзанная, с мокрыми волосами, прижав к груди полотенце, повернула голову к двери и прошептала по-прежнему плохо слушающимися губами:

– Это он…

– Это они! – ответила я, с трудом оттолкнув от себя Верочкину заразную смурь, явно обладающую некоей плотностью и энергией. – Сейчас тебя в психушку отвезут, такую умную!

– Нет! – закричала Верочка и, с неожиданной силой пихнув меня, побежала на балкон. Зацепив ногой высокий торшер, она протащила его за собой и с трудом удержалась на ногах. Упала и покатилась пустая бутылка из-под вина.

– А ну-ка стой! – крикнула я и попыталась догнать Верочку, не надеясь, что ее действия будут безопасными для нее самой, попросту говоря, что она вдруг не захочет прыгнуть в свою серую пелену с балкона, раз уж с помощью таблеток два шажочка не дошла…

В дверь продолжали громко звонить. Мне пришлось с силой шлепнуть Верочку сначала по попе, а когда она обернулась ко мне – по щеке. Что-то подсказывало мне, что, получив пощечину, и очень увесистую, с балкона еще никто не прыгал.

Врач Скорой, симпатичный парень лет двадцати семи, с любопытством оглядел комнату, напоминавшую маленькую уютную свалку.

– Да-а… – он поправил синюю шапочку и, мельком взглянув на меня, наконец нашел глазами свою пациентку. – Это ты у нас решила сразу все бабушкины таблетки выпить?

– У меня нет бабушки! – ответила Верочка.

Я отметила про себя, что говорить она стала лучше. То ли пощечина подействовала, то ли бег с препятствиями по квартире, а скорей всего, молодой симпатичный врач. Вот лучше бы с таким врачом встречаться, чем с развратным, ускользающим Еликом. Пусть даже у врача и нет ничего, кроме диплома о высшем образовании, комнаты в родительской квартире да серых глаз, хороших и улыбчивых.