Книга Кровавая королева - Сьюзен Фрейзер Кинг

Вскоре дубовые ворота затрещали, раскололись и рухнули. Я расставила ноги и подняла меч. Деревянная щеколда треснула и, отлетев в мою сторону, подскочила вверх — я отпрянула, испугавшись за жизнь ребенка, и подумала, уж не сошла ли я действительно с ума. Когда ворота распахнулись и в проеме, как многоголовое чудовище, ощерившееся пиками, появились люди, руки у меня затряслись, но я не отступила.

— Что же это за гостеприимство, леди? — осведомился Макбет — из-под шлема безжалостно блестели его глаза.

— Убирайтесь из моего дома, — ответила я, не опуская меч. За моей спиной Ангус и остальные подняли арбалеты.

Макбет махнул рукой, и его люди тоже подняли арбалеты, нацелив на нас свои стрелы. Моих сторонников было совсем мало, но я не колебалась. Дыхание вырывалось из меня с трудом.

— Убирайся, сын Финлеха, — прохрипела я, лезвие моего меча как бы рассекало его образ надвое.

— И это вся защита, которую тебе оставил муж? — Он указал жестом на моих людей.

— Мне было вполне достаточно, пока сюда не явился ты со своими головорезами.

— Я же предупреждал тебя, что здесь, в Море, тебе потребуется защита. Опусти меч, — раздраженно добавил он. — Женщине, особенно в твоем положении, не подобает вести себя как воину. Я приехал лишь для того, чтобы поговорить с тобой, и не собираюсь причинять тебе вред.

— Да, сломанные ворота свидетельствуют об этом. — Меч был тяжелым, и у меня начинала болеть спина. — Убирайся.

Макбет вздохнул, сделал пол-оборота, а затем резким движением схватил своей рукой, облаченной в перчатку, лезвие моего меча и вырвал его у меня. Я упала на колени и перекатилась на бок, чтобы защитить ребенка.

Ангус и остальные выпустили стрелы из арбалетов, из крепости выскочило еще несколько человек, вооруженных мечами, пиками и топорами, и началась свалка. Когда я попыталась дотянуться до своего меча, Макбет отшвырнул его ногой в сторону, а потом подхватил меня под мышки и оттащил к крепостной стене. Я видела, как падают люди, а он уже отдавал приказы завести во двор лошадей, укрепить ворота и убрать мертвых.

Я поползла вперед на четвереньках. И Макбет вновь двинулся ко мне.

— Глупая женщина! — прорычал он. — Ты хочешь погубить своего ребенка? Оставайся у стены.

Я опустилась на землю и подняла голову:

— Что тебе надо? Мой муж ничего тебе не передавал для меня. Он никогда бы этого не сделал, потому что он тебе не верит.

— Я принес тебе его последние слова, — ответил Макбет. — Потому что он мертв.

Кровь застыла у меня в жилах:

— Мертв? Ты убил его…

— Не я. Он сгорел, он и его люди, в крепости в Бургхеде. Их больше нет.

Все?!

— Не может быть.

— Может. — За его спиной воины тащили тела моих людей — я не могла разглядеть, кого именно.

— Так что тебе сказал мой муж? — Я все равно ему не верила, этого не могло быть.

— Перед смертью его вывели, и он попросил меня позаботиться о тебе и ребенке, — ответил Макбет.

Я считала, что убийца не осмелится посмотреть в глаза вдове. Но только не этот.

— Зачем ты это сделал? — выкрикнула я. — Чтобы вернуться в Морей?

— Я никогда его не покидал, — ответил он загробным голосом.

Глава 12

Перед самым рассветом меня вывели из Элгина и заставили спуститься с холма. Один вид моего огромного живота приводил в трепет приставленную ко мне охрану, и она ко мне не прикасалась, пока огромный чернобородый воин в железной кольчуге молча не поднял меня на руки и не отнес в церковный двор. Там он опустил меня на землю и отошел в сторону.

— Гирик, веди ее сюда, — окликнул его Макбет. — Все будет сделано со святого благословения, — добавил он, крепко беря меня за руку и подводя к лестнице.

— Поспешный брак с головорезом не сулит добра, — заметила я. — К тому же ты женат. — Я знала, что наличие живой жены не считалось помехой для заключения нового брака у некоторых викингов, но надеялась, что Макбета это должно остановить.

— Я свободен, как и ты, — ответил он.

Они с Гириком сжимали меня между собой, словно, вопреки всему пережитому, усталости и непоседливости ребенка, я могу от них сбежать. Через несколько мгновений появился приходской священник, которого вытащили из постели, чтобы сначала он произнес отходную молитву над убитыми в крепости, а затем обвенчал убийцу с вдовой убиенного.

Все вокруг было окутано призрачным туманом. Гэлы считают предрассветный час безвременьем, и заключать святой брак в это таинственное время также считается дурным знаком. На холме перемещались огни факелов по мере того, как все новые и новые люди входили в крепость. Меня начала бить дрожь. Я знала, что Макбет ждет, когда в Элгин доставят трупы Гиллекомгана и его людей для похорон.

В крепости погибли наш старый конюх Эд и один из телохранителей. Брендан и Ангус Мак Фергюс были ранены. Несмотря на то что Ангусу задели голову, он был уже на ногах, а вот жизнь Брендана, получившего глубокую рану на бедре, все еще висела на волоске.

Разгневанная и изможденная, я повернулась к Макбету:

— Я хочу, чтобы меня обвенчали по старому кельтскому обычаю с заговорами и благословениями. К тому же я имею право сама выбрать себе следующего мужа взамен убитого тобой.

— Это и есть древний кельтский обычай. — Он взял меня за руку и начал водить вокруг священника, который взирал на нас, как на сумасшедших. Мы трижды обошли священника, двигаясь по ходу солнца слева направо, в соответствии с древним обрядом.

— А вот тебе оберег, — и он указал на вершины холмов, над которыми сквозь туман уже виднелось золотисто-розовое солнце. — А сейчас будет и заговор. Начинайте, святой отец.

Священник начал читать свой речитатив на латыни, и, хотя я отвечала скупо и неохотно, брак наш был освящен. Едва овдовев, я вновь вышла замуж. Я бросила возмущенный взгляд на священника, и он отвел глаза в сторону, так как ему, вероятно, стало стыдно.

— Он ни в чем не виноват, — заметив это, сказал Макбет. — Я пришлю благодарственные дары, отец.

От колокольного звона в честь свадьбы и похорон внутри у меня все переворачивалось, и я, подобрав юбки, поспешила к крепостным воротам Элгина. Несмотря на одышку и тяжесть, я ни разу не остановилась, пока поднималась на холм, и лишь у самых ворот замерла, приложив руку к животу и чувствуя, как у меня кружится голова. Когда ко мне подбежала Элла, мы обнялись, и я принялась гладить ее по голове, видя, что она побледнела и вся дрожит.

— Они тебя не тронули?

Она покачала головой. И все же я видела, как она напугана. В ярости я двинулась к Макбету.

— Согласно законам святого монаха Адомнана, которые он собственноручно написал триста лет тому назад, — прошипела я, — к гэльским женщинам и детям следует относиться с уважением, не применяя к ним насилия.