Книга Лик над пропастью - Иван Любенко

— Простите?

— Это магометанский амулет. В него зашивают молитвы из Корана. Но самое интересное, что он был из пергамента.

— Из гимназического курса я помню, что пергаментом называют кожу особой выделки, да?

— Совершенно верно. Это кожа молодого — обычно шестинедельного — теленка, козленка или барашка.

— А вы точно уверены, что это пергамент?

— Безусловно. Мне показывали его. У него одна сторона (мясная) светлее другой (волосяной). Это происходит из-за специфики обработки кожи, которую целых шесть суток размачивают в речной воде, после чего бросают в сырую яму с золенной известью. Она лежит там до трех недель. В течение этого времени шерсть разрыхляется и довольно легко снимается. Затем ее проквашивают в пшеничных или овсяных отрубях. Избыток извести удаляется с помощью дубильных веществ с использованием растительных экстрактов. Материал становится мягким и податливым. Неровности убираются. Поверхность посыпают мелом и натирают пемзой.

— Надо же, как сложно!

— Труд кропотливый, но стоит того. Пергамент намного прочнее папируса и тем более бумаги.

— Позвольте, а откуда вам стало это известно?

— Мне рассказал об этом подполковник Фаворский, жандарм. Он приходил ко мне проконсультироваться и показывал тот самый кусок пергамента.

— Продолжайте.

— Так вот вернемся к нашей задаче. Как я сказал, второе условие касалось дуа. На нем темно-синей краской было выведено три греческих слова. Я прочел их без труда: «…о крещении сарацинских пленни…». Ясно, что речь идет именно о «пленниках». Так?

— Бесспорно.

— А кому еще, если не византийскому патриарху, сообщать о сем важном событии?

— Вы положительно правы!

— Третьим известным условием задачи является тот факт, что ровно неделю назад, в прошлую пятницу, вышли «Епархиальные ведомости». А в них написали о нерукотворном лике Спасителя. Его взор обращен на Восток — на Средний храм, в котором аланы крестили иноверцев. Там же было вскользь упомянуто о землетрясении, помните?

— Да, что-то было…

— А теперь надобно ответить на вопрос: где спрятана переписка византийского патриарха Николая Мистика и архиепископа Алании Петра?

— И?

— Манускрипты находятся в углублении той самой скалы, где проявился Нерукотворный лик!

— Но право, это невозможно определить! Как вы узнали?

— Мне помог Герон Александрийский!

— Кто?

— Греческий ученый-математик, живший в середине первого века. Он вывел формулу площади правильного многогранника, объяснил алгоритм извлечения квадратных и кубических корней, рассчитал площадь треугольника по длинам его сторон и даже придумал паровую турбину! Но для нас интерес представляет другое открытие гения — оно вам наверняка известно: «угол падения равен углу отражения». Речь, как вы помните, идет о свете.

— Ах да! Кто этого не знает?

— Так вот, я считаю, что если мысленно провести линию от переносицы Священного лика до середины стены Среднего храма, а потом, отразив ее под тем же углом, разделить пополам, то прямая, поделившая угол, точно укажет на тайник. И он, очевидно, будет на высоте, доступной для человека.

— Постойте-постойте! Но даже если подняться на самый верх, то как определить, куда смотрит лик? Его взгляд может быть устремлен на верхнюю часть стены, а может и ровно в центр, или вниз, разве угадаешь?

— Я совершенно уверен в том, что забираться на скалу не надо. Достаточно стать у стены Среднего храма и встретиться с Ним взглядом. Фактически ваш затылок и укажет на нужную точку. Теперь, если мысленно провести прямую, которая делит искомый угол пополам, то она укажет на тайник.

— Хорошо, а при чем здесь землетрясение и убитая монахиня?

— Судя по всему, во время земных толчков часть камней обвалилась, и вместе с ними выпал один из свитков. Его-то и подобрала сестра Спасо-Преображенского монастыря. Но, заслышав конский топот, она, видимо, вынула пергамент и спрятала в свое облачение. Футляр бросила тут же. Но абреки, совершившие насилие, нашли пергамент. Позже один из разбойников смастерил из куска кожи дуа и надел на шею. Именно этот талисман и попал в руки господина Фаворского.

— Но если следовать вашим рассуждениям, то получается, что изображение Христа на самом деле рукотворно? Его тоже монахи написали?

— Конечно! По-другому и быть не может! Это обычная икона; только вместо доски — полированная ветром и дождем скала.

— Надо же! Шарада какая! А вы никому об этом не рассказывали?

— Ну что вы?! Нешто можно-с?!

— Вот и ладно, вот и слава Богу… Что-то пить захотелось. Вы мне чайку не плеснете? Да и ваша чашечка, смотрю, давно опустела.

— Сию минутку, только примус зажгу.

— Да вы не суетитесь, не велик, знаете ли, гость.

— Не скажите!

— А чайничек быстренько закипел! Вас всего минутку не было.

— Это все благодаря новому немецкому примусу. Надоело скопидомничать. Живем один раз. И не замечаем, что вся жизнь складывается из мелочей. Вот я и решил разориться — купил новый. Вам покрепче?

— Да, люблю, знаете ли, чтобы по-настоящему!

— И я тоже…

— И как это вы догадались? Долго потеть пришлось?

— Само собой получилось: то одно известие, то другое… А мне нравятся всякие головоломности.

— Ох вы и умница! А все в титулярных ходите. «Станислава» имеете?

— Никак нет-с.

— Непорядок.

— Вы позволите, я окно открою? Что-то мне дурственно.

— Зачем же спрашивать — это ваш дом. А может, я пойду?

— Нет, ну что вы! Мы ведь еще не договорили.

— Не волнуйтесь, ваш вопрос решится положительно. На днях, знаете ли, все устроится. Ой, да я смотрю, вам совсем худо. Послать за доктором?

— Нет-нет. Сейчас пройдет, наверное…

— Дорогой мой! Не жалеете вы себя. Горячее, видать, редко кушаете. Оно и понятно — холостяк: сухомятка, еда наспех, молоко несвежее. Так и заворот кишок получить можно. Или того хуже — язвенную болезнь. Без супружницы в вашем возрасте никак нельзя. Нет! А что это вы, сударь, в лице изменились? Позеленели? Вы прилягте — лучше будет. Вот подушечку я вам под головку… Вот так… Сейчас боль пройдет, отпустит… и поговорим. Вы глубже, глубже дышите! Может, водички? Я мигом… Пейте… Еще глоточек. Вот и умница, вот и хорошо! Вы на бок повернитесь, а то вдруг заплохеет — захлебнетесь ненароком. Это колики желудочные. Вы не волнуйтесь, скоро отпустит. А во всем виновата бесшабашная молодость! Теперь вот приходится расплачиваться. Да разве студент о здоровье помышляет? Куда там! А что за еда в кухмистерской? Форменный обман! Да и повара, по правде сказать, плуты и скаредники, с одной на всех физиономией личности, которая ни в одну рамку не влезет. Да куда же вы ползете! Мил-чек! Вам нельзя! Покой нужен! Потерпите немного. Боже милостивый! Никак судороги начались? Говорят иголкой колоть надобно. Где у вас иголку-то найти? А? Верно, в комоде? Любе-езный! Вы меня слышите? Эй! Очнитесь! Неужели преставился? Да как же это? Упокой, Господи, душу грешную!