Книга Конан и тень ветра - Питер Нейл

— А может и нет. А в городке можно перекусить, — не соглашаясь, покачал головой киммериец. — Заплатить у нас есть чем, так что едем. Правда, если здесь действительно прокатилась война, то вряд ли что осталось.

Он тронул своего коня. Обширная равнина, по которой они ехали, понемногу опускалась в долину, по дну которой текла какая-то река.

Это была не деревушка, а скорее небольшой укрепленный городок. На месте городских стен торчали почерневшие палисады, на некоторых местах совсем поваленные. Издали этого видно не было.

— Если мы объехали Шумир, почему мы заезжаем сюда?

— Это не королевский город, — отрубил Конан, — скорее всего здесь стоит какой-нибудь пограничный гарнизон. И если нас не примут за шпионов, то нечего будет опасаться.

Они выехали на дорогу и поехали по ней. Колеи, оставленные на ней проехавшими повозками, были неглубокими.

— Либо сюда уже давно никто не ездит…

— Либо здесь просто тонкий слой почвы, — возразила Соланна.

Ее конь поскользнулся в колее и его подкова, ударившись о камень, высекла несколько искр. Конан, пожав плечами, пустил коня рысью. По мере того, как дорога спускалась к реке, вокруг нее появлялось все больше кустарников. Киммериец инстинктивно приготовил оружие. Кустарник становился все гуще и выше, и через несколько минут уже казалось, будто они едут в зеленом туннеле.

Глава XI

«Чары Смерти»

В сокровищнице и в оружейной было тихо. Окровавленные куски мяса неподвижно лежали на полу. Но вот медленно пошевелилась голова. Открылись глаза, один глаз, ясный и прозрачный, сверкал зеленым огнем, другой был покрыт плотным бельмом, но все же уже не выглядел окровавленным отверстием в черепе.

Через узкое стрельчатое грязное стекло окошка внутрь проникал мутный свет осеннего полудня.

Дернулись обе руки, пальцы на них медленно согнулись и разогнулись. Потом руки, приподнявшись на пальцах, как какие-то кошмарные страшилища заковыляли к голове. Все это происходило в полной тишине, которую нарушало только слабое потрескивание половиц. Руки неуклюжими движениями подкатили голову к стене комнаты и, выровняв, прислонили к ней. Открывшийся рот беззвучно начал произносить длинное и сложное заклинание. Открылись двери между оружейной и сокровищницей, но заклинание не дало возможности увидеть это часовым, которые продолжали нести свою службу с тупостью, свойственной хорошо обученным солдатам.

Потом руки постепенно подтащили все остальные части тела к голове. Вся эта процедура длилась три дня. Прошло еще несколько дней и тело Сунт-Аграма срослось настолько, что смогло приказать рукам приложить голову к шее. Наконец, когда уже все тело было единым целым, чародей приказал рукам прирасти на свои места.

Через десять дней Сунт-Аграм с огромным трудом поднялся и покачиваясь дотащился наверх до своей спальни. Там он без сил упал на кровать и потерял сознание от боли.

В следующие дни, немного окрепнув, он сосредоточился на простейших заклинаниях. Результатом одного из них было то, что Хинневар снова превратился из статуи в помощника чародея. Теперь люди в замке смогли узнать, что Сунт-Аграм отдыхает после очень тяжелого колдовства.

— Отправишься за ними, — шипел Сунт-Аграм, — и узнаешь все, что только можно узнать. Они ищут волшебную кифару, — чародей хрипло рассмеялся. — Но им ее не найти. Всего их ума на это не хватит.

— Да, господин, — склонил голову Хинневар и его длинные засаленные волосы упали на лицо. Он откинул их небрежным движением на спину. — Иду готовить коня.

— Ты с ума сошел! — пролаял с кровати Сунт-Аграм и снова закашлялся. Его легкие еще не полностью исцелились. Кинжал Соланны добросовестно сделал свое дело. — Так ты их никогда не догонишь, — договорил чародей откашлявшись. — Я знаю, на что ты способен в седле.

— Но я имел в виду не обычного коня…

— Ну, разве что так… — задумался Сунт-Аграм. — Нет! — решил он наконец. — Принеси мне книгу Нхараменнон. И пошли сюда какую-нибудь из служанок. Но сначала пусть приготовит мои любимые кушанья. Пока она готовит, я закончу колдовство.

Помощник послушно поклонился, исчез и через некоторое время вернулся в комнату с огромной книгой в руках. Сунт-Аграм с его помощью сел в кровати и, уложив книгу на согнутых в коленях ногах, принялся с трудом переворачивать страницы фолианта.

— Ага, вот оно, — прохрипел он громко. — Открой окно! — приказал он тоном, который не допускал возможности неповиновения.

Некоторое время он молча изучал написанные в книге слова, потом уставился своими злыми зелеными глазами на Хинневара. Он проговорил заклинание так быстро, как будто хороший кучер щелкнул бичом непослушных лошадей. В комнате раздался хриплый рев. Видимо, превращение, произошедшее с Хинневаром не было совсем безболезненным, а тот всегда плохо переносил боль.

В следующее мгновение Сунт-Аграм с удовлетворением следил за тем, как Хинневар исчезает в ночной тьме.

Вскоре после этого раздался стук в дверь и она с визгом отворилась. Внутрь просунула голову любимая служанка Сунт-Аграма. Никто, правда, не знал, чем она ему так понравилась, но она прислуживала чародею уже второй год, чего еще никогда не случалось. Всех предыдущих он рано или поздно использовал как материал для своей чародейской практики, и их мертвые окровавленные тела иногда находили в кустах под окнами чародея, а иногда и вовсе не находили.

— Закрой окно, — приказал чародей. — Здесь холодно. Затопи камин, а потом принеси мне поесть. А что потом мы с тобой будем делать, — плотоядно облизнулся Сунт-Аграм, — посмотрим после этого.

— Еду я уже принесла, как вы и желали, Ваше Высочество.

К счастью для служанки, Сунт-Аграм не заметил, как она содрогнулась, увидев багровые рубцы, покрывавшие его приоткрытое тело.

Глава XII

«В городе»

Начало накрапывать. Соланна вытащила из дорожного мешка зеленый плащ из толстого войлока с большим капюшоном, отороченный по краям черным мехом, окончательно не промокнуть, она завернулась в плащ, низко натянув капюшон на лицо и съежившись в седле. Но ветер, крутясь, как волчок, продолжал забрасывать ей под капюшон холодные брызги дождя.

Дождь усиливался и вскоре из-за ливня трудно стало видеть дорогу. Киммериец тоже завернулся в свой тяжелый черный плащ, купленный им по дороге. Он был так промаслен, что не пропускал воду.

Городок вынырнул из пелены дождя как призрак. Почерневшие палисады несли следы не только времени, но и прошедших здесь сражений. Дома на первый взгляд выглядели новыми, словно их построили совсем недавно. Под потоками дождевой воды они блестели, как навощенные. Все дома были деревянными, но выглядели как декорации, поставленные для каких-то неизвестных целей.

Небольшую площадь окружали шесть домов и от нее расходились две улицы. Та, по которой приехали путники, была более широкой. Хотя еще не слишком стемнело, на улицах не было видно ни души. В окнах домов тоже не было света. Конан оглядывался по сторонам и его длинные мокрые от дождя волосы, стянутые лентой на лбу, разлетаясь вокруг головы, образовывали ореол.