Книга Обычная злая сказка - Александра Первухина

Глава 8

Прелести дикой природы

Принц, несмотря на то что ел только утром и был голоден до рези в желудке, едва смог заставить себя съесть несколько кусочков мяса с душистыми травами. Обступившая их стоянку темнота и доносившиеся из леса звуки ночной жизни местных тварей не способствовали аппетиту. Литари торопливо проглотил свою порцию и завернулся в одеяло, делая вид, что собирается спать, хотя сна не было ни в одном глазу. Но так жрица не видела его лица и можно было не бояться, что она поймёт, насколько он испуган. Девушка вела себя совершенно спокойно, и показывать свой страх юноша считал зазорным. В конце концов, если девчонка, ещё месяц назад впадающая в истерику по малейшему поводу, не боится ночевать в лесу, то уж принцу и подавно не пристало трусить.

Парень лежал, прислушиваясь к шорохам и крикам, раздающимся в чаще, и надеялся, что жрица успеет включить камень Долея прежде, чем их съедят. Литари сжал зубы, чтобы не стучали, когда рядом раздался очень уж громкий рык, и начал молиться про себя Эларе, понимая, что вряд ли сможет заснуть под такую какофонию. И не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений…

Юноша проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс его за плечо. С трудом открыв глаза, Литари понял сразу две вещи: во-первых, он всё-таки уснул, а во-вторых, Снеара пытается его разбудить, несмотря на то что в лесу ещё темно… ну или почти темно. Принц моргнул, приходя в себя и растерянно оглядываясь по сторонам. С лёгким удивлением он обнаружил, что их ещё не съели, и сел, сбрасывая тонкое одеяло, которое служило ему ночью в качестве… В следующий момент юноша уже остро сожалел, что их всё-таки не съели. Тело после многочасовой пробежки по лесу и ночёвки на холодной земле болело немилосердно, и даже мысль о том, чтобы подниматься и опять куда-то идти, вызывала ужас.

Литари, едва сдерживая стоны, встал и сердито покосился на совершенно невозмутимую жрицу, которая, как только он выпустил несчастное одеяло из рук, тут же принялась его упаковывать. После бессонной ночи девушка чувствовала себя явно лучше, чем он после того, как спокойно проспал до рассвета, и от этого принцу становилось ещё хуже. Мрачно помянув про себя всех богов и демонов этого несовершенного мира, юноша заковылял к костру, чтобы хоть немного согреться. Ночь в лесу выдалась холодной. Настроение окончательно было испорчено, когда он обнаружил, что цель его героического похода давно потушена, а вместо тепла от обугленных веток нестерпимо несёт гарью. Тихо выругавшись, принц уже собрался вернуться к месту своего ночлега, но вдруг его взгляд упал на плоский камень, аккуратно уложенный недалеко от кострища. На нём Снеара предусмотрительно «сервировала» его завтрак: завёрнутый в душистые листья кусок мяса, пригоршню свежих ягод и фляжку с водой.

Юноша поморщился: есть совершенно не хотелось, – но он прекрасно понимал, что если не будет поддерживать своих сил, то до опушки леса просто не доберётся. Стараясь не показывать, как ему больно двигаться, Литари присел на корточки и неохотно сунул в рот ягоды, надеясь, что их терпкий кисловатый вкус всё-таки пробудит у него аппетит…

Жрица закончила сборы и, подойдя к мрачному от раннего подъёма и всего, что с ним связано, принцу, села рядом, бездумно глядя на погасший костёр. Юноша бросил на неё удивлённый взгляд, но ничего не сказал. В предрассветных сумерках Снеара выглядела бледнее, чем обычно, однако какое-то глубинное чутьё подсказывало ему, что лучше всего будет, если он не заметит этого. Потому что всё равно не сможет ничего изменить, а девушке придётся прикладывать дополнительные усилия для того, чтобы правдоподобно соврать ему, будто всё в порядке.

Оставалось только молча есть и краем глаза наблюдать за усталой жрицей, остановившимся взглядом разглядывающей погасшие угли. Как же не любил Литари этого ощущения беспомощности! Принцу хотелось… Он не успел закончить своей мысли, когда тишину на поляне разорвал слегка хриплый после долгого молчания голос девушки:

– Эти ягоды на удивление хорошо выдержали день на жаре, даже не помялись. Ты поэтому взял их с собой?

Юноша растерянно уставился на свою попутчицу, забыв о том, что надо жевать, и несколько раз повторил про себя её вопрос, прежде чем вспомнил, что Снеара пришла из мира, где не пользуются магией, и не знает некоторых элементарных вещей. Резонно рассудив, что такое невежество может ей в будущем дорого обойтись, принц наконец проглотил то, что было у него во рту, и несколько снисходительно объяснил:

– Существуют чары сохранности, которые накладываются на вещи или еду, чтобы их можно было хранить бесконечно долго. Иначе в храме давно не осталось бы библиотеки, да и жреческие одеяния, которые выдала нам Тенира, благодаря этим чарам выглядят как новые, хотя пролежали в кладовой не одно столетие.

– Понятно. – Девушка серьёзно кивнула и невинно поинтересовалась: – А кто накладывал на еду чары сохранности? Ты не говорил, что обладаешь магическими способностями.

– Что? – Литари подскочил, даже забыв о боли в мышцах и недоеденном мясе. – При чём тут я?!

– Ну жрицы к магии не способны совершенно. – Снеара никак не отреагировала на его бурное возмущение. – Кто-то наложил на еду чары сохранности, а кроме нас в храме был только ты…

– Чары сохранности наложены на сумки…

Юноша не знал, плакать ему или смеяться: иногда невежество его попутчицы было просто невыносимо. Это же надо – обвинить его в том, будто он скрыл от неё свои способности к магии…

– …Которые, судя по всему, ровесницы храма. Извини. – Жрица грустно улыбнулась: – Я не хотела тебя обидеть. А что, быть магом для принца позор?

Литари осталось только махнуть на эту несносную девчонку рукой и объявить, что он готов к дальнейшему путешествию. Пришелица из другого мира видела этот самый мир совершенно по-другому, и то, что любой нормальный человек считал само собой разумеющимся, умудрялась переворачивать с ног на голову. Ну при чём тут, скажите на милость, престижность ремесла мага? Она обвинила его в том, что он солгал людям, спасшим ему жизнь! Что преднамеренно скрыл свои возможности и вынудил других делать лишнюю работу! И ведь даже не поняла, какое это для него оскорбление! Принц мрачно покосился на жрицу, которая, опять закинув обе сумки на плечо, шагала впереди в полном вооружении – так, словно всё, что она тащила на себе, ничего не весило, и признался себе, что совершенно её не понимает.

Почему девушка считает себя обязанной ему помогать? Ведь, если на то пошло, именно из-за него она оказалась в своём нынешнем положении, на которое он не обрёк бы даже своего самого злейшего врага. Теперь же, вместо того чтобы требовать от него исправить причинённый ей вред, жрица вновь берёт на себя самое трудное и бросается его выручать, хотя наверняка сама нуждается в помощи. Литари было отвратительно ощущать себя бесполезной обузой, которую ещё не выбросили только из неправильно понятого чувства долга, но он никак не мог придумать, чем может помочь в такой ситуации. Разделить тяжесть груза? Ему уже дали понять, что этого не требуется. Встать рядом в сражении? Он не раз наблюдал за тренировками Снеары и прекрасно осознавал, что в бою станет ей только мешать. Тогда…