Книга Избранный - Максим Замшев

– Не ври мне! Видно, твоя ненаглядная заходила…

– Ну, было… Только ни о чем пока не спрашивай, ладно? Что будешь? Все как обычно?

– Да. Все как всегда. – Произнеся это, незнакомка гордо проследовала к столику, что находился за спиной у Алексея. Проходя, она коротко взглянула на него. В этом взгляде сквозила настороженность, смешанная с любопытством.

«Интересно, что у нее за духи? Надо спросить. Может быть, я подарю их Марине? Хотя она, кажется, просила что-то конкретное. Но как узнать? Это Франция. Здесь далеко не всегда хорошо относятся к тому, когда незнакомый человек пытается заговорить. Могут полицию вызвать». Размышляя так, Алексей делал вид, что изучает прихотливый узор на скатерти, наброшенной на видавшую виды поверхность стола, а сам представлял, чем занимается девушка.

Жером между тем раскладывал перед Алексеем приборы, не забывая что-то напевать себе под нос. В его ухе поблескивала серьга.

– Ты знаешь, почему в России мужчины носят серьгу в ухе?

Официант насторожился, почуяв в вопросе недоброе, и уже собирался решительно покачать головой, изображая полное недоумение, однако Климов продолжал, не дожидаясь ответа:

– В семьях казаков серьгу в ухе носил единственный в семье сын. Понимаешь? Один сын. Когда ни братьев, ни сестер…

– О, интересно! Месье из России? – Жером, переживший приступ страха из-за такого каверзного, на его взгляд, вопроса, сейчас испытывал несказанную радость по случаю отступившей опасности. Он был весьма трусоват, этот малорослый парижский официант, и привык видеть недругов в тех, кто задает странные вопросы.

– Да. Я из России. А это странно?

– Что вы, что вы… В Париже много русских, особенно в этом районе. Просто у вас отменный французский. Никогда бы не подумал, что вы иностранец. Кстати, девушка, что сидит сзади вас, тоже из России.

Последнюю фразу Жером произнес почти шепотом, а Алексей в ответ изумленно поднял брови.

Шансонье надрывно пел о несчастной любви, и его хриплый голос на высоких нотах очищался, приобретал пугающую звонкость. Жером, обслужив клиентов, снова вперился в телевизор. Алексей приступил к ужину. Девушка позади него потягивала через соломинку мартини, обильно разбавленный апельсиновым соком.

Короткая парижская ночь взирала на все это с привычным равнодушием.

В этом воздухе, заполненном парфюмерными гармониями, в этом зале, где властвовал аромат незнакомой женщины, вот-вот должно было что-то произойти. И произошло.

– Черт, черт!

Это слово, повторенное дважды по-русски, стало для Алексея неким знаком, сигналом, что он имеет полное право обернуться к прекрасной обладательнице потрясающих духов:

– Что случилось? Вам нужна помощь?

– Проклятая зажигалка! Кончилась в самый неподходящий момент.

Алексей не заставил себя ждать. Он ловко вытащил из кармана зажигалку и по всем правилам галантности дал девушке прикурить. Две быстрые и жадные затяжки, потом успокоенность на лице, переходящая в приязнь к тому, кто напротив тебя.

– Приятно встретить соотечественника. Я сразу поняла, что вы не француз!

– Почему? Ваш приятель Жером только что хвалил мой французский и утверждал, что никогда бы не принял меня за иностранца.

– Да нет. Вы меня неправильно поняли. Дело в том, что французы, несмотря на расхожее представление о них, не отличаются особой заботой по отношению к дамам. Они очень неохотно платят за спутницу в ресторане. А уже если рассчитались, то в следующий раз, не исключено, будут сами претендовать на угощение. О том, чтобы проводить после свидания девушку домой, и речи быть не может. Даже если отношения носят романтический характер, изволь добираться домой сама. Ваше поведение разительно отличается от того, как здесь обычно себя ведут. Увидев, что я не могу прикурить, вы сразу поспешили мне на помощь. Француз, скорей всего, просто не заметил бы этого, а если бы и заметил, то не придал бы никакого значения. Они все убеждены, что помогать клиенту кафе – дело официанта. Если здесь тебе станет плохо на улице, помощи от прохожих лучше не ждать. Так вот… Каждый за себя. Торжество общечеловеческих либеральных ценностей. Есть, конечно, исключения…

Девушка умолкала и вновь глубоко затянулась.

– Да. Я тоже слышал об этом раньше, но верилось с трудом. Ведь мы живем, как правило, не в реальном мире, а в мире своих представлений. А уж как и почему они формируются, никто не задумывается. О французах бытует весьма устойчивое мнение, что они на редкость изысканны и воспитанны. Эдакие полуангелы…

– Если бы… Когда-то, возможно, это так и было. Но не сейчас. Однако я, по-моему, непозволительно разговорилась и мешаю вам ужинать…

– Не беспокойтесь. Мы с вами уже разговариваем о таких серьезных вещах, а до сих пор не познакомились. Меня зовут Алексей.

– А меня Наташа!

– По-моему, просто необходимо выпить за знакомство. – Алексей посмотрел в сторону Жерома и, поняв, что он сам по себе не оторвется от экрана, выкрикнул его имя. Надо сказать, этот отчаянный футбольный болельщик вновь проявил изрядное проворство, почти как его кумир Тьерри Анри, и буквально через несколько минут Алексей и Наташа поднимали бокалы.

– Что вы делаете в Париже? В командировке? – Наташа смотрела на Алексея приветливо, мягко. Было видно, что неожиданный собеседник ей приятен.

– Представьте, еще сегодня утром я и не помышлял оказаться в Париже. Я работаю в одной газете. И вот меня отправили сюда на редакционное задание. Завтра я должен его выполнить… В общем, это все. А вы здесь живете или тоже по случаю?

– Живу четыре года. За все это время не была ни разу в России. Я ведь сама из Питера. Тянет туда невероятно… Там все настоящее для меня, а здесь – словно декорация. Но обстоятельства не позволяют вырваться даже на пару дней.

– Что же это за обстоятельства такие?

– Да это не так уж и важно. Хотя вам скажу. Я работаю танцовщицей в Мулен Руж. По контракту на сцену надо выходить каждый вечер. Жестко, конечно… Но зато деньги хорошие. Мне они необходимы. У меня брат болен. Он живет дома, в Питере. Ему постоянно нужно дорогостоящее лечение. Может быть, вы знаете? Процедура называется гемодиализ. Каждую неделю я перевожу на его счет необходимую сумму. Это пока поддерживает его. Что будет дальше – страшно представить…

Алексей кивнул. Он знал про эту процедуру. Ее прописывали при болезни почек. Стоила она очень дорого, но была единственным способом продлить больному жизнь. После услышанного Алексей не очень понимал, что ему надо говорить, как себя вести. Наташа открылась перед ним, совершенно незнакомым человеком, и ее открытость обезоруживала, сводила на нет ту романтическую, ни к чему не обязывающую подоплеку, неизбежно возникающую, когда в парижском кафе знакомятся ночью мужчина и женщина…

11

В апартаментах Клеманов на бульваре Сен-Мишель не скрипели половицы, не доносились из комнат обрывки разговоров, не звякала убираемая прислугой посуда. Можно было подумать, что светлые сны членов счастливой обеспеченной семьи материализовались и неслышно витали по коридорам и комнатам в ожидании раннего летнего рассвета, оставляя легкие ароматные следы. Но вся эта внешняя идиллия была обманчива. Для всей семьи наступали решительные времена, которые неизвестно как могли закончиться.