Книга Наследник императора - Александр Старшинов

Утром Приска посадили на мула. Асклепия тоже. Лонгина везли на крепкой невысокой лошадке. Пленники и их конвоиры ехали на восток, северо-восток, опять восток, если судить по солнцу, что висело над хребтами в мутной дымке, сулящей холодную зиму. Видимо, они в самом деле двигались к Сармизегетузе, но как-то странно, чуть ли не кругами. Ближе к вечеру к отряду Сабинея присоединилось несколько даков-подростков. За главного у них был высокий парень с длинными льняными волосами и едва пробивавшимися над верхней губой дерзко торчащими усиками. Остальные называли блондина Везер или Вез. Когда стали располагаться на ночлег, Везер подошел к Приску.

— Говорят, римлянин, ты по-нашему болтаешь. Причем хорошо…

— Да, вполне, — отозвался центурион.

Везер больше ничего не сказал, удовлетворенно хмыкнул и спешно отошел к своим. Ватага молодняка загалдела.

— Тихо! — гаркнул Везер и стал что-то объяснять. Вскоре они ушли, судя по всему — на вторую, расположенную выше террасу — на одной всем было никак не разместиться.

Ночью Приск вышел по нужде — никого из пленных не связывали, охрана стерегла террасу, вернее, единственный спуск с крутого склона, и прошмыгнуть мимо караульных пленники никак не могли. Карабкаться же наверх, где расположилась другая часть охранников, было вообще глупо. Выгребная яма, огороженная несколькими неплотно сбитыми досками, находилась почти у самого края площадки.

Но до ямы Приск так и не добрался: кто-то из охранников подскочил сзади, накинул на голову мешок, тут же второй ловко захлестнул руки веревкой. Наверное, с час его куда-то волокли, то несли на руках, то связанного тащили на одеяле. Как показалось пленнику — несли наверх. Потом стали спускаться. Он услышал приглушенные голоса и узнал мальчишек Везира — как понял по их коротким репликам, эти парни его попросту украли.

Вся прежняя жизнь научила Приска не опускать руки в любой ситуации, даже самой отчаянной. Но сейчас он был полностью беспомощен.

Наконец его положили на землю, и — похоже — охранники легли рядом. Он попытался заговорить с ними, но в ответ получил тычок под ребра и благоразумно умолк. Попытки сбросить путы привели к еще одному тычку. Однако Приск все же сумел ослабить веревки. Но толку от этого было чуть: его тут же связали по новой. Так что Приск счел за лучшее просто уснуть. Наверняка утром силы ему понадобятся.

* * *

Проснувшись, центурион обнаружил, что колпак с него сняли. Он открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого солнца. Лишь с третьей попытки ему удалось разлепить веки. Вокруг блестел снег, тонким слоем припорошивший террасу и склон, набросив светлый покров на стоявшие в холодном оцепенении ели. Налетавший то и дело ветер сдувал с ветвей пригоршни легкого как пух снега.

Начиналась зима. Приск невольно улыбнулся.

— Ну что, продрал глаза? — Пленника ухватили за шиворот и подняли.

Он не ошибся: его окружали семеро парней, совсем юных, почти мальчишек. И хотя каждый из них был не ниже Приска ростом, силой и сноровкой они наверняка уступали центуриону.

«Что им нужно?»

— Он ночью веревки почти размотал, — сказал один из мальчишек, темноволосый и ниже всех ростом.

— Теперь это неважно, — отозвался Везир. — Топай за нами! — приказал Приску.

— Упорный парень. Они, римляне, все такие — горы прогрызут, лишь бы добраться до золота, — не унимался темноволосый. — Да только обломают зубы, старые волки.

Возможно, эти мальчишки не собирались его убивать. Не споря и ни о чем не спрашивая, Приск двинулся со своими спутниками. Тропинка была хорошо утоптана, склон — не крутой, но уходил все наверх и наверх, в синее небо. Деревьев здесь не было — только пни да кое-где лежали неведомо зачем принесенные на склон обтесанные блоки андезита. Шапки снега на них начинали подтаивать на солнце, и казалось, что камни плачут.

Поднявшись на вершину, Приск и его спутники остановились. Только теперь пленник заметил, что трое парней отстали, и с пленником на вершину поднялись только четверо.

— В чем дело? — спросил Приск, оборачиваясь к своим спутникам.

— Децебал победит в войне, и римляне убегут побитыми собаками по воле Замолксиса! — сказал громко белокурый Вез. — И еще. — Он перевел дух. — Везина станет верховным жрецом! — Эту фразу он выкрикнул, и ее тут же подхватило эхо.

Приск стоял не шелохнувшись, пытаясь сообразить, что все это значит. Единственная догадка, которая пришла ему в голову и казалась правильной, что Везина — отец этого парнишки.

— Запомнил? — гневно нахмурил брови пацан.

— Запомнил, — кивнул Приск.

— Так и передай! — выкрикнул Вез и разрезал веревки на запястьях. — А сейчас повеселимся, римлянин! Такого веселья ты еще не видел! Главное — не рыпайся. Теперь берем его каждый за руки, за ноги и раскачиваем!

Тут наконец Приск догадался, в чем дело. Его будто ударом пилума пробило — разом вспомнился и рассказ царевны, слышанный несколько лет назад, и фраза Везера — «болтаешь по-нашему», и наставления Замолксису. Все сложилось.

По сигналу Веза четверо парней накинулись на римлянина. Вез ухватил за левую руку, темноволосый коротышка — за правую. Остальные двое попытались вцепиться Приску в ноги. Но первый тут же получил удар ногой в живот такой силы, что покатился по склону и врезался в один из андезитовых столбов. Второй оказался проворнее и попросту отскочил. После чего застыл в растерянности, не зная, как подступиться к пленнику. Вез и его товарищ попытались вдвоем подтащить Приска к краю скалы. Однако если Вез был силен, то его тщедушный спутник — куда слабее Приска. Встать на ноги, а затем попросту столкнуть своих пленителей, не составило для центуриона труда. Черноволосый шлепнулся на землю, а Вез попытался сопротивляться, но удар в лицо отшвырнул его в снег. Темноволосый тем временем вскочил и бросился на Приска. В руке блеснул кинжал. Приск сблокировал левой его руку с клинком, выбивая из неумелых пальцев оружие, а правой попросту отправил парня в полет со скалы.

Крик, полный чудовищной боли, рванулся снизу. Приск первым делом схватил оброненный парнишкой кинжал, а уж потом шагнул к обрыву. Ниже футов на двадцать была устроена терраса, и на ней, врытые в землю, стояли в ряд три копья. И на крайнем, покосившемся, висел, выгнувшись, темноволосый мальчишка. Копье пробило его насквозь, и теперь парень медленно сползал по окровавленному древку вниз, к земле. Кровь фонтаном била из раны. Трое парней, что отстали прежде, теперь стояли внизу и, оторопев, смотрели на своего умирающего товарища.

Заслышав за спиной шорох, Приск отскочил от края и обернулся.

Но на него больше никто не нападал. Везир тоже подошел к обрыву. Увиденное внизу заставило его отшатнуться, и юный дак едва не упал. Он спешно сделал шаг назад.

— Вез… — окликнул его один из парней снизу. — Кажется, Замолксис сам выбрал жертву…

Юный дак ничего не ответил, он стоял недвижно, тяжело дыша, и глаза его наполнялись слезами — но то были не слезы жалости, а нестерпимой злой обиды.