Книга Русский хан - Владимир Лошаченко

Кабинет опустел, немного посидев за картой, я пошел к Марьяше.

Жена, как всегда, с головой в учебниках, а Сынок катал по комнатам мальца и, по-моему, оба были довольны странной игрой. У меня давно появилось подозрение, что тигр по-своему разумен, во всяком случае, человеческую речь он понимает, как пить дать. Подошел момент с «прививкой атлантов», тянуть не было смысла. Мало ли как фишка ляжет с Шейбани-ханом, по-любому сына нужно подстраховать, да и жену тоже. Поймав Ванюшку с Сынком в одной из комнат, снял ребенка с тигра и посадил его к себе на колени. Достал из потайного кармана одну горошину и приложил ее к лобику Ванюшки – чуть выше переносицы. Горошина моментально исчезла. Я опустил сына на ковер, и он снова взобрался на лежащего тигра.

«Друзья не разлей вода», – хмыкнул я про себя.

Вернулся к Марьяше, объяснил назначение «прививки» и ее последствия. Слава богу, она все восприняла спокойно. Горошину сама приложила себе ко лбу. Дальше у нас был яркий и содержательный разговор, и, если учесть ее независимый и гордый нрав… В общем, тушите свет, чего я только не выслушал. Предмет дискуссий был один: Марьяша хотела ехать со мной. Никаких доводов против она не воспринимала и, в запале, обозвала меня моим же ругательством, а именно феодалом недобитым. Во как. Красавица от природы, в возбужденном состоянии она выглядела еще краше. Я не удержался, закрыл ей рот долгим поцелуем, и на ближайший час нам стало не до споров. Мы, утомленные, лежали на коврах, среди разбросанной одежды. Марьяша слегка укусила меня за плечо.

– Милый, с утра мы уже третий раз занимаемся любовью.

– Да?.. А я и не заметил, извини. Тебе, наверное, обременительно?

– Дурачок, мне хорошо с тобой, и я счастлива, что ты сильный мужчина.

Она обняла меня, шепнув на ухо:

– Я тебя всегда хочу.

Мы сплелись в объятьях, время остановилось, бушующая страсть снова охватила нас.

Все закончилось моей полной капитуляцией, пришлось пообещать взять Марьяну и Ванюшку с собой в Уфу. Да и тесть настоятельно просил привезти внука.

Весь следующий день ушел на сборы.

До Уфы с небольшим количеством гвардейцев дойдем по рекам на стругах, на лошадей смотреть не могу – надоело ходить с отбитой задницей. На судах шли пятьсот гвардейцев и я с семейством, остальное войско в конном строю двигалось вдоль Камы. В Казани оставалась куча незавершенных дел. Хорошо, успел коменданту дать распоряжение приступить к строительству госпиталя и больницы для жителей города.

Дела делами, а сейчас Шейбани-хан – проблема номер один.

Мимо проплывали живописные берега, не изгаженные цивилизацией, рыбы было так много, казалось, бери сачок и черпай ее из реки.

Наконец прошли Белую, до Уфы осталось совсем немного. Во время плавания наблюдал за Ванечкой, но никакого ухудшения здоровья не заметил. Здоровье Марьяши также не вызывало опасений. Вояж по рекам подошел к концу – почти все время дул попутный ветер. Наши тумены прибыли гораздо раньше нас, несмотря на пару речных переправ.

Тесть лично встретил нас на берегу, обнялись – видно было, что рад встрече. Он тут же подхватил внука на руки и все повторял:

– Ну весь в меня, вылитый я в молодости.

Мы с женой посмеивались втихаря.

Толгат-хан сообщил: монголы в четырех дневных переходах, нужно быстрей готовить горячую встречу. Днем отдохнули, а вечером собрался военный совет. На карте стали прикидывать возможные варианты. Сошлись в одном – встретить неприятеля у реки Уфы. Я предложил перед битвой расставить наше войско полукольцом, замыкать его будут крутые берега реки.

С утра тумены пришли в движение, в городе оставили только пятьсот воинов. Тесть за зиму успел создать новый обученный тумен, теперь их у него стало три. Все воины имели заводных лошадей, и темп движения колонн проходил с большой скоростью.

Марьяша с Ванюшкой и Сынком, естественно, остались в доме отца. С нами увязался Карчи, я ему поручил ответственную миссию оператора видеосъемки. Заранее в Казани синтезатор выдал мне видеокамеру двадцать третьего века. То, что она делала, в голове не укладывалось. Камера имела собственный компьютер и две вспомогательные миниатюрные камеры. От оператора требовалось лишь нажать на соответствующую кнопку, а дальше съемка производилась в автоматическом режиме, две маленькие камеры устремлялись в полет, снимая сверху панораму. Отдельные места снимались крупным планом. Я назвал эти камеры хамелеонами – летом они маскировались под больших шмелей и стрекоз, зимой – под маленьких птичек. Какая программа, так они и выглядят, а вот сам полет… Антигравитация – это и ежу понятно, но дальше сплошные непонятки. Карчи раздувался от собственной значимости: по сути, он здесь первый и единственный оператор. Вечером, прибыв на место, я приказал нукерам соорудить вышку для управления битвой и для нашего доморощенного оператора. Выслав вперед разведку, стали дожидаться данных о местонахождении войск Шейбани-хана. Ночью поступила информация: монголы действительно в четыре километрах от нас. Не теряя времени, два тумена башкир пошли в обход орды с левого фланга. Справа – река. К началу битвы один тумен с десятью пулеметами зайдет в тыл Орде, ни один гад не должен уйти. Выставили охранение, все войско спало – сказался дальний переход. Предстоящая битва должна все расставить на свои места, надеюсь выучка моих гвардейцев скажет свое веское слово.

* * *

Утро предвещало теплый и солнечный день, одуряюще пахло молодой травой, беззаботно чирикали пичуги. Погода настраивала на безмятежный лад, а жесткая реальность гудела в ушах: скоро начнется, скоро начнется. Мы просто обязаны сломать монголам хребет, другого не дано. Мандража особого я не испытывал, а вот ответственность ощущал большую. Наши войска насчитывали десять туменов, два тумена ногайцев тесть оставил в Уфе. У монголов, по нашим подсчетам – восемь. На вышку поднялись вчетвером, мы с тестем и Карчи с радистом. Рацию подняли заранее – радист тотчас стал ее настраивать. Для связи у всех темников и тысяцких в наличии уоки-токи – я в свое время наклепал их достаточно много. Наша армия заняла позиции согласно разработанному плану. На левом фланге и в тылу у врага расположили по десять пулеметов КПВ. На острие главного удара поставили сорок пулеметов и минометы – все тридцать единиц. Синтезатор вдвое увеличил количество тяжелых стволов. Все пулеметы и минометы стояли за тремя рядами конных гвардейцев. Через полчаса вылетевший отряд монголов, с полтысячи сабель, увидев на равнине огромную массу войск, с визгом умчался в обратном направлении. Ясен пень – разведка. Стали заметны приближающиеся столбы пыли – Шейбани-хан пожаловал с основными силами. Наши темники, сидевшие в засаде, доложили – все в порядке, монголы их не обнаружили. На горизонте появилась черная туча, и послышался отдаленный гул, неприятельская конница шла лавой во весь опор, да так, что дрожала земля. Не доскакав до нас метров восемьсот, монголы неожиданно встали. Взяв в руки бинокль, я с интересом стал разглядывать наших противников. Первые два тумена монголов представляли собой тяжелую кавалерию, у многих мощные доспехи. К моему изумлению, у меньшей половины надеты шелковые жилеты. Неужели шелк хорошо держит сабельный удар? Интересненько. Халаты почти у всех всадников. Лошади имели защитные элементы. Вооружение аналогичное нашей коннице – копья, луки, сабли и щиты.