Книга Меч Прометея - Евгений Гуляковский

Секунду казалось, что под напором Лонга Кирилин собьется, перейдет к своей обычной манере выдавливать из себя малозначащие слова, но этого не случилось.

— Никаких новых данных у меня нет. Я вас предупреждал, что все, что я скажу, — всего лишь мое личное мнение. Как член совета я имею право его высказать.

— Конечно. С этим никто и не спорит. Но что позволило вам сделать вывод, что мы имеем дело именно с техническими устройствами, а не с разумной жизнью, не с разумом как таковым? — продолжал настаивать Лонг.

— Если бы мы столкнулись с разумом, его действия были бы более хаотичными вначале, а затем обязательно проявилась бы одна из основных черт, отличающая разум от логического мышления машины.

— Что же это за черта?

— Любопытство. Обыкновенное любопытство — стремление к постоянному познанию нового.

— А похищение нашей машины — разве это нельзя трактовать как любопытство, как стремление исследовать неизвестный аппарат?

— Танк просто-напросто вошел в запретную зону, и тогда, согласно программе, сработали защитные механизмы. Если бы там была разумная жизнь, ее носители сделали бы хоть одну попытку войти с нами в контакт или хоть как-то продемонстрировать свою заинтересованность нашим появлением на планете.

Выступление Кирилина оказалось решающим. Совет поддержал координатора большинством всего в два голоса. Люди уходили подавленные, молчаливые. Они словно уносили на своих плечах незримый груз огромной ответственности. Решение было принято, теперь им предстояло действовать. И никто не мог гарантировать, что эти действия не закончатся для них катастрофой.

За пустым столом, заваленным картами, обрывками бумаги, набросками, листками из блокнотов, остались лишь Рент, главный инженер, Лонг, Кирилин и геохимик Ангольский.

— Давайте думать, как решить задачу. — Координатор устало растер виски. — Нужно проанализировать все наши возможности.

— Их не так уж много, — сразу же откликнулся главный инженер. — Двигаться в зоне могут только танки высшей защиты. У нас остались две машины. С их помощью можно попробовать заложить нейтринную мину.

— Ну вот, дошли и до мины. Ты ведь именно этого добивался. Отвечай! Этого?! — Казалось, Лонг был готов броситься на координатора.

Тот устало вздохнул и, ничего ему не ответив, повернулся к инженеру.

— Что нам даст взрыв?

— Направленный взрыв сметет пыль с купола и сделает доступной его поверхность. После этого под прикрытием защитных полей танков мы сможем ввести в действие любые механизмы.

Координатор сделал решительный отрицательный жест.

— Это не годится. Мы не знаем прочности купола, можно просчитаться, разрушить оболочку купола и погубить находящегося под ним человека. Да и, вообще, нужно начинать с других, более мирных средств. Тут Лонг безусловно прав. Подобные действия будут выглядеть слишком враждебно. Нельзя ли сверху пройти шахту в песке, прикрывающем купол, ведь это всего двести метров?

— Танк не может обеспечить защитой буровой снаряд своими полями, слишком глубоко. И как только бур выйдет из зоны действия защиты, он будет разрушен.

— Тогда остается одно. Поднять корабль и посадить его рядом с куполом. Главными двигателями я сдую пыль с купола в несколько секунд. Защитные поля прикроют нас от энтропийного поля даже рядом с куполом. Если мощности танковых генераторов оказалось достаточно, то наши тем более выдержат.

— Поле может изменить интенсивность. Это очень рискованно. Мы не знаем, какими энергетическими резервами располагают машины купола.

— Подождите! — поднялся геохимик Ангольский, седоватый, подтянутый и уже пожилой человек. Это была его последняя экспедиция. Все понимали, что Ангольский слишком задержался в службе дальней разведки, и к его мнению прислушивались не слишком внимательно. Ангольский подошел к схеме и долго, внимательно ее изучал, словно не сам несколько часов назад готовил этот чертеж.

— Как вы думаете, на какой глубине кончается энтропийное поле?

— Этого мы не знаем. И вообще, при чем здесь глубина?

— Энтропийное поле, безусловно, кончается там, где начинаются скальные породы.

Это было настолько очевидно, что несколько секунд все обескураженно молчали. Наконец Лонг, первым сделавший верные выводы из заявления Ангольского, спросил:

— Вы хотите сказать, что мы можем пробиться к куполу ниже слоя песка?

— Именно. Проложить туннель в скальных породах, конечно, нелегко, но зато здесь наверняка нет энтропийного поля, иначе не было бы и скальных пород, они бы давно превратились в пыль.

— Ну, насчет туннеля в скальных породах, если там действительно нет поля, то наш «Сапрон» прожжет его часа за три.

Одна только выгрузка сложного горнопроходческого комплекса «Сапрон» и его сборка в месте, где должна была начаться проходка туннеля, заняли больше трех часов. Координатору казалось, что энтропия этой планеты разъедает само время. С каждым потерянным часом надежда на то, что Глеба удастся извлечь из ловушки живым, становилась все более призрачной.

«Сапрон» стоял на песке недалеко от того места, где заканчивались еще уцелевшие скалы. Его неуклюжий корпус, обвешанный решетчатыми упорами, перепоясанный двумя рядами гусеничных траков, утыканный длинными рыльцами плазменных горелок, казался грудой металлического хлама.

Трудно было поверить, что эта машина могла в случае необходимости развить в скальных породах скорость до ста метров в час, создавая на своем пути ровный шестиметровый туннель с зеркальными стенками. Гравитационные излучатели вдавливали расплавленную горелками породу в мельчайшие трещинки и поры стен, не оставляя после себя даже пыли.

Не доверяя радиосвязи, координатор распорядился подключить к «Сапрону» бронекабель, и теперь его первые метры, смотанные с катушки внутри корабля, лежали на поверхности, как толстые кольца удава. Вся операция проводилась дистанционно. Наружу не вышел ни один человек.

Огромная машина стояла на расстоянии нескольких сотен метров от корабля и казалась пигмеем рядом с металлическим колоссом.

Под мощной защитой направленных в район бурения корабельных полей она должна была углубиться вертикально вниз метров на десять, а потом, плавно повернув, пойти к куполу под заранее рассчитанным углом и выйти к нему снизу, из-под скальных пород, нигде не задев зону песка.

Как только пришла первая команда, автомат ожил. Впереди него завертелись длинные лопасти с рыльцами горелок и почти сразу же превратились в фиолетовый огненный круг. Машина опустила свое тупое рыло, и вскоре огненный круг, легко развеяв тонкий слой песка, на котором стояла машина, коснулся базальтовой скалы.

Камень зашипел, над ним взвилось облачко пара, и вот уже «Сапрон» двинулся вперед, входя в камень медленно и плавно, как входит в слой масла раскаленный нож. Блестящий корпус машины почти сразу же покрылся тонким налетом испарявшейся породы.