Книга Отряд тайных дел. Книга 1. Разбойный приказ - Андрей Посняков

– Возьми рядом со мною мешок за-ради Господа-а-а, – как и велено, нараспев произнес тонник.

Митька поднял с земли мокрую котомку, развязал.

– Бери одежку мирскую-у-у…

Одежда! Порты и сермяжная рубаха! Вот славно-то!

Отрок вмиг оделся, улыбнулся – одежка болталась на нем, словно на огородном пугале. Еще бы не болтаться – чернец-то вон, высок да плечист, такому не поклоны класть – в кузнице молотом работать.

– Про друзей своих рассказывай, отроче!

– Про друзей… Василиска, сестрица, в верхней горнице заперта, – тоже протяжно затянул Митька. – Не знаю, как туда и пробратися-а-а… Второй, Прошка, в подклети где-то-о-о.

– Подклеть-то эту отыщи-ка-а-а… Вокруг дома походи-ко-о-о-о.

Митрий так и сделал: сначала пошарил у крыльца, по фасаду, потом завернул за угол. И вовремя – на крыльце показался заспанный Никодим. Слуга – холоп дворовый – постоял молченько, посмотрел на усердно кладущего поклоны монаха, широко зевнув, перекрестил рот и вновь скрылся в сенях. Хорошие сени были пристроены к постоялой избе – просторные, с большими слюдяными окнами, в этаких сенях, случись надобность, не стыдно и свадебный стол накрыть. Так ведь и накрывали, верно…

Обойдя вокруг избы, Митька довольно быстро нашел вход в клеть – низенькие, запертые на прочный засов воротца. Остановился, нащупал засов с усмешкой – и зачем снаружи клеть запирать? Ладно, еще на замок – понятно, но на засовец? Ясно, для чего та клеть надобна.

Чуть сдвинув засов, вымолвил:

– Прошка!

В ответ – тишина, лишь шум вновь усилившегося дождя.

Покачав головой, отрок отодвинул засовец совсем.

– Прохор!

Вву-уух! – просвистел мимо уха кулак.

– Митька, черт! А я уж думал – помстилось. Ушатал бы – хорошо, кулак придержал.

Обрадованный до глубины души Прошка изо всех сил обнял приятеля, так, что у того, казалось, хрустнули кости.

– Тише ты, черт… Да не блажи, нам еще Василиску освобождать да бежать отсюда.

– Василиска?! Что с ней?

– Не блажи, говорю. Сейчас придумаем, как все половчее обделать. Идем…

– Тихо! – на этот раз прислушался Прошка. – Вроде как молится кто-то?

– То наш человек. Чернец один, тонник.

Пошептавшись, оба подошли к крыльцу. Монах скосил глаза, однако молитвы не бросил и все так же кланялся. Митька махнул ему рукой – мол, все нормально – и вместе с Прохором спрятался под крыльцо. Можно было, конечно, подняться в сени – да больно уж чуткий сон оказался у слуги Никодима, Митька это хорошо запомнил.

– Ну, – перекрестившись, Митька подмигнул приятелю. Зря, наверное, подмигивал – темновато, не видно, ну да что ж. – Делаем!

Стукнул снизу в доски. Сначала слабенько, потом чуть посильнее. Ага, зашевелился служка! Зевая, вышел на крыльцо, подойдя к перильцам. Свесил голову вниз – мол, что там еще… Опа! С быстротой молнии взметнулись откуда-то снизу ухватистые сильные руки – не руки, оглобли! – сгребли ничего не понимающего служку за шею, сдернули с крыльца кубарем, только ноги кверху – кувырк. И служка уже под крыльцом.

– Ну, здрав будь, тать. Где хозяин? Тсс! Пикнешь – прибью.

Прошка приставил к носу слуги свой огромный кулак:

– Чуешь, чем пахнет?

Никодим испуганно закивал.

– Хозяин это… в избе, в горнице…

– Там же девка!

– Еще одна горница есть, рядом. А может, господин, хе-хе, и девку навестить решил, – осмелел служка. – Или, верней, девок.

– Ах ты, тля! – Прошка поднял кулак, и Митрий едва успел удержать приятеля от удара.

– Постой, Прош. – Отрок перевел взгляд на Никодима. – Второй холоп где?

– На заднедворье, в избенке.

– Та-ак… Ладно, после с тобой потолкуем. Прохор, давай-ка его в подклеть. А ты не вздумай вопить, иначе…

– Молчу, молчу…

Водворив служку в подклеть, где до того томился Прошка, друзья вернулись к крыльцу. Вновь взметнулся с лаем успокоившийся было пес. А чернец-тонник все так же клал себе поклоны, бормоча слова молитвы.

– Эй, человече Божий, – позвал Митрий. – С одним справились, теперь хозяин и еще один служка остался.

Светало уже. Не торопясь закончив молитву, монах подошел к ребятам и пристально взглянул на Митьку.

– Ты ведь, кажется, друзей освобождать собрался, а не самоуправствовать. Зачем тебе хозяин? Выручай сестру и уходим. Эвон, рассветет скоро.

Прохор улыбнулся:

– Смешной у тебя говор, чернец.

– Смешной, – поддакнул Митрий. – Словно у ливонских немцев.

– Я карел по рождению, – неожиданно улыбнулся монах. – Брат Анемподист. А вы?

– Я – Митрий, а вот он – Прохор. Люди посадские, тихвинские… – Отрок вдруг осекся. – Ладно, хватит болтать. Пошли в избу.

Миновав сени, поднялись на второй этаж – не простая изба была у Демьяна Самсоныча, хоромина целая, с высоким крыльцом, со светлицею, с галерейками-переходами, светлой осиновой дранкой крытыми.

Вот и дверь в горницу. Ага, на засовце. Монах поднес ближе прихваченную из людской свечу…

Первым в горницу вбежал Прохор и, упав на коленки, склонился над спящей девчонкой:

– Василисушка…

Девушка открыла глаза, хлопнула изумленно ресницами.

– Проша! Что, уже пора вставать? А Митенька где?

– Здесь я…

Митрий вдруг усмехнулся. А ведь не так уж и много времени прошло с тех пор, как он, скинув девичье платье, метнулся в оконце. Да-а, совсем мало. Василиска вон и выспаться-то не успела. А казалось – год пролетел!

Собрались быстро – а чего собирать-то? Вышли к лестнице…

– Кто это тут шляется? – раздался вдруг громкий басовитый голос.

Хозяин! Демьян Самсоныч! Главный тать!

Осанистая дородная фигура его замаячила у самой лестницы. В левой руке Демьян Самсоныч держал ярко горевшую свечку, в правой – короткий кавалерийский пистоль!

– А ну, стоять! – разглядев беглецов, нехорошо усмехнулся хозяин. – Живо все в горницу! Ну! Головы прострелю!

Все застыли.

Митрий ткнул Прохора в бок и тут же заблажил:

– Бей его, Никодиме!

– Что? – вздрогнув, Демьян Самсоныч обернулся назад.

Никакого Никодима там, естественно, не было. Зато Прохор больше не стал ждать подсказок. Прыгнул вперед, взмахнул рукою… Бах! Хозяин постоялого двора, выпустив из рук пистоль и свечку, тяжело осел на пол. Звякнув, упал пистоль, дернулся, сорвался курок – и глухую предрассветную тишину разорвал громкий выстрел. Слава Богу, никого не зацепило. Ребята дернулись в стороны. Запахло пороховым зельем и дымом.