Книга Королева Семи Палачей - Владимир Брайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, в этот поздний час среди всеобщего ликования (или, точнее сказать, поголовного пьянства) старик, собака и проститутка не вызывали у прохожих ровным счетом никакого интереса. Вокруг было множество стариков, шлюх, собак, кошек и даже шныряющих под ногами крыс…
– Моя королева, – старичок никак не мог избавиться от своих возвышенно-поэтических иллюзий и поэтому продолжал выражаться высоким слогом, – не кажется ли вам, что воздух над нами, – сухонькая рука указала наверх, – пронизан тысячами невидимых золотых нитей и нити эти поют необычайно странную, но красивую песню на незнакомом языке?
Пребывающая в какой-то отупелой заторможенности «королева» (все еще не способная до конца поверить в неожиданно свалившееся на нее богатство) запрокинула голову, пытаясь рассмотреть невидимые золотые нити или, на худой конец, услышать песню на незнакомом языке. Но, как и следовало ожидать, ничего не увидела и не услышала.
– Ну же… Всмотритесь внимательней, я уверен: стоит только захотеть – и вы непременно заметите слабое сияние…
«Лучше бы она не всматривалась, – подумала умудренная жизненным опытом собачка. – Дошли бы тогда себе спокойно до дворца, сделали по-быстрому все свои дела и отправились домой».
Полупьяная жрица любви старательно сощурилась, пытаясь рассмотреть какие-то дурацкие нити, но ничего не увидела. Однако чтобы сделать приятное своему галантному кавалеру (а также в надежде заработать еще немного денег), пробормотала:
– Золотые нити?.. Как же… Вижу… Отчетливо вижу…
«Дура! – подумала про себя впечатлительная дворняга, нервно мотнув головой. – Кто тебя, спрашивается, за язык тянул?»
– И слышите? – недоверчиво-лукаво поинтересовался хитренький старичок.
– Прямо как вас. – Было очевидно, что к женщине начала возвращаться ее былая уверенность.
Крыса, с увлечением пожиравшая кусок мяса, отвлеклась от своего занятия, настороженно подняв вверх остроносую морду…
Шерсть вылизывающейся кошки встала дыбом, как будто рядом оказалась огромная собака…
Стайка потревоженных птиц вспорхнула с насиженных мест на крышах близлежащих домов и устремилась прочь от опасного места…
И…
Тысячи золотых нитей появились буквально из ниоткуда, материализовавшись над крышами домов…
Причем это была не просто огромная сеть, состоящая из золотых нитей, она излучала слабый золотистый свет, особенно красиво смотревшийся на фоне ночного неба.
– Вижу! – закричала обрадованная «королева».
– Смотрите! – начало доноситься с разных сторон.
– Смотрите наверх!
– Как красиво!..
– Чудо!..
– И вон там!..
– По всей улице!..
– А еще дальше!..
Зрелище было действительно потрясающим.
До ошеломленной жрицы любви, стоявшей с открытым ртом, задрав голову вверх, не сразу дошел смысл предложения ее спутника.
– Согласны ли вы вверить мне свою жизнь? – спросил кавалер, галантно встав на одно колено и взяв ее некрасивые руки с грязными ногтями в свои сухонькие ладошки.
«Скажи "нет"! – дворняга послала мощный импульс прямиком в мозг ошеломленной проститутки. – Просто скажи "нет"!!!»
– Да, – застенчиво потупившись, прошептала новоявленная королева, хотя что-то глубоко внутри подсказывало: «Нужно сказать "нет"!» – Да! Да! Да!!! – торопливо и громко повторила она, устыдившись своей непонятно откуда взявшейся скромности, а также испугавшись, что, пока она будет строить из себя недотрогу, сумасшедший богатей найдет себе какой-нибудь другой объект для женитьбы.
– И вы слышите, как золотые нити поют задорную песенку Тысяченогой Круплау: «Трам-пам-парарам, я ползу по сетям»? – настойчиво спросил дотошный старикашка.
«Последний шанс», – ни на что уже не надеясь, грустно подумала собачка.
– Слышу, все слышу! – утвердительно закивала хитрая шлюха, начинающая стремительно трезветь, с каждой секундой все более и более утверждаясь во мнении, что перед ней находится золотой телец, который сделает ее баснословно богатой. – Слышу и «трам-пам-пар… рарам». И «ползу по сетям», и Кру… с… х… ввау – со всеми ее ногами!
Дворняга начала вести себя странно – теперь она шла, приседая на всех четырех лапках, как будто разогревая мышцы…
– В общем, слышу абсолютно все! – полностью довольная собой, закончила «королева».
– Значит, вместе до самого конца и только смерть разлучит нас? – Глаза вдохновенного старичка засияли от непритворного счастья.
– Да! – коротко кивнула женщина, чьи глаза тоже засияли от непритворного счастья.
Собачка по-быстрому сбегала к столбику, отметившись тоненькой струйкой, а затем нетерпеливо начала подпрыгивать вверх. Было очевидно, что ее нервы на пределе.
– Ну что ж… – удовлетворенно вздохнул богатый старикашка. – Все условия договора выполнены.
После чего задрал голову вверх и громко возвестил:
– Тысяченогая Круплау, мы готовы!
«Облегчиться забыли», – подумала опытная собачка, низко припадая к земле, готовая сорваться с места в любую секунду.
И сразу же вслед за последними словами высоко вверху появилась Тысяченогая Круплау, а те, кто по каким-то причинам забыли облегчиться, сделали это сразу же, не сходя с места…
Моей первой реакцией, когда я увидел Ранвельтильскую девственницу, был шок.
Не спорю – девственницы бывают разные. Одни подходят под это определение лучше, другие хуже, но практически всех если и не отличает целомудрие (в наше время это скорее ругательное слово, нежели хвалебное), то, по крайней мере, на них не лежит явно выраженная печать порока.
Если бы Мио Четвертый не сделал предварительное объявление по стадиону, то ничего не подозревающая публика (я и Билли) подумала бы, что ее вниманию предложили вышедшую в тираж порнозвезду.
Ну, знаете, в нашем мире существует такой вид пожилых, потрепанных дам (глубоко за сорок), называемых порноиконами. Так как ничем другим заниматься они не умеют, да по большому счету не особенно и хотят, то, словно роботы-трансформеры, продолжают трансформировать свою увядающую красоту во что-то непередаваемо тревожное. И успокаиваются только тогда, когда уже ни за какие деньги пластические хирурги не могут добавить им «свежего налета сексуальности».
Билли очухался немного быстрее, поэтому позволил себе не совсем тактичный вопрос:
– Это и есть та самая девственница?
На губах Мио заиграла тонкая понимающая улыбка, и, выдержав достаточно долгую паузу, он ответил с некоторым оттенком превосходства:
