Книга Затихающие крики - Ирен Беллоу

— Еще нет, Этель, — ответил Гордон. — Но совсем скоро упущение будет исправлено. Я знаю, мы договорились держать все в секрете, дорогая, — пробормотал он, страстно обнимая Мэгги за плечи, — но к чему теперь скрывать? Сегодня я просил руки Мэгги, и она отважилась сказать мне «да».

10

Мэгги подозревала, что в ее глазах можно было прочитать, какое она пережила потрясение.

Правда, вряд ли кто-нибудь это заметил, так как Гордон немедленно скрыл от посторонних взглядов ее лицо, жадно припав к нему губами.

К потрясению добавилось негодование, потому что целовал ее Гордон насильно. Однако гнев как оружие никуда не годится перед натиском неистовой страсти, затаившейся в глубине ее тела. Ну как она может гордо держать губы на замке, если язык Гордона настойчиво просится впустить его?! Ведь об этом ей снились сны, об этом она мечтала все последнее время.

И она раскрыла губы, позволив Гордону целовать ее, целовать по-настоящему.

Но опять поцелуй был слишком коротким. Тем не менее на несколько безумных секунд все остальное для Мэгги померкло. Куда исчезли Фрэнк и Эдна? И даже распроклятая Этель?..

Язык Гордона проникал все глубже в рот Мэгги, торопливо совершая круговые движения по ее языку, затем поднялся выше, к нёбу. Когда вторжение внезапно закончилось, она чуть не застонала от разочарования, но вовремя вспомнила, где она и на чьих глазах эта сцена происходит.

Супруги Гилмор расплылись в широких улыбках, глядя на раскрасневшееся лицо девушки. Этель, напротив, застыла, как каменная статуя. Мэгги, все еще сбитую с толку, с туманом в голове, вдруг осенило: неожиданное объявление о предстоящем браке могло быть частью плана Гордона в тайной войне против этой отвратительной особы.

Готовился ли он исподволь повысить статус Мэгги или это было решение, принятое под горячую руку в пику Этель? Если Гордон надеется, будто их мнимая помолвка обуздает хищницу, то его ждут сюрпризы. Прошлое подтверждает: даже обручальное кольцо не остановит эту женщину, если она кого-либо захочет.

А она хотела Гордона! У Мэгги больше не оставалось никаких сомнений на этот счет. Но нужна ли постаревшая возлюбленная Гордону?

Новое подозрение пришло Мэгги в голову, заставив ее сжаться. А не используют ли ее, Мэгги, в качестве прикрытия? Может, Гордон с самого начала задумал устроить так, чтобы Этель изменила с ним мужу? Возможно, он ненавидит эту женщину, но все еще жаждет обладать ею? Что, если ее несомненный сексуальный дар и через столько лет не дает ему покоя? Или Гордон полагает, что избавиться от этого наваждения можно лишь после того, как он затащит ее в постель?

К тому времени, как супруги Гилмор кинулись наперебой поздравлять их, Мэгги уже успела совладать с собой. Фрэнк, уморительно надув щеки, упрекнул друзей за то, что те несколько часов держали их в неведении.

— Мы не собирались никому говорить, пока я не куплю Мэгги кольцо, — отбивался Гордон, снова привлекая к себе девушку. В который уже раз? — Этель, а ты не хочешь нас поздравить?

— Ну конечно, — промурлыкала та. — Меня удивляет только, почему тебя раньше не прибрала к рукам какая-нибудь счастливая девица?

— Видимо, последние десять лет я был никудышным женихом, — усмехнулся Гордон. — Знаешь, как в той поговорке: от работы одни заботы, а парень нудный никому не нужный.

— Но к тебе это не относится. Ты никогда не был нудным.

— Он и нас удивил, Этель, — вмешался Фрэнк. — Его появление здесь с Мэгги явилось для нас настоящим сюрпризом. Этот хитрый дьявол даже не намекнул, что речь идет о серьезном романе, а я ведь работаю с ним вместе три дня в неделю.

— В самом деле? — Большие голубые глаза Этель задумчиво остановились на Мэгги.

Девушка отреагировала автоматически. Ее единственной целью было стереть с чересчур красивого лица этой расфуфыренной куклы заинтригованное выражение.

— Гордон не любит, чтобы его частная жизнь становилась достоянием гласности, не так ли, мой дорогой? — пробормотала Мэгги, глядя на босса обожающим взглядом. Потянувшись к нему, она запечатлела в уголке рта нежный короткий поцелуй. — Признаться, мы сходили с ума от взаимного влечения с первого же дня, как встретились шесть месяцев назад. Но потребовалось время, чтобы мы решились открыться друг другу. А когда это наконец произошло, наши чувства обрушились водопадом!

— Как это романтично! — вздохнула Эдна.

К ним снова подошел официант с напитками. Его приход несколько разрядил обстановку. Этель не устраивал выбор, и она спросила Фрэнка, не принесет ли тот ей сухого мартини из бара. К большому неудовольствию жены он тут же вскочил и помчался выполнять желание блондинки. Этель прямо-таки рассыпалась в выражениях благодарности. Она долго распространялась о «джентльменских достоинствах» Фрэнка, потом начала выдавать совершенно нелепые комплименты относительно элегантности его костюма.

Бедняга Фрэнк — с этой минуты он стал ее рабом. Складывалось впечатление, что слова Гордона о предстоящем браке, сопровождаемые открытой демонстрацией его преданности юной возлюбленной, задели самолюбие Этель, заставив ее временно обратить свои чары на другой объект.

Эдна позеленела от злости. Гордон загадочно молчал, а Мэгги хотелось сию же секунду очутиться дома. Боже мой, в какую жуткую кашу она влезла! Что она делает здесь? Хочет обручиться с этим непостижимым человеком, который все теснее прижимает ее к себе?

Но ведь Мэгги его не любит. Совершенно не любит! С другой стороны, кажется, ей не безразлично, что случится с ним. Почему — одному богу известно! Быть может, отчасти это из-за Бренды, такой прекрасной женщины, что, хочется думать, и ее брату передалась хоть частичка ее душевной чистоты — должна же она быть у него где-то. Вероятно и другое: может, она сама ищет предлог, чтобы проверить самые разные эмоции, накопившиеся у нее после встречи с этим человеком.

Если мужчину и женщину влечет друг к другу и если они поселяются в отеле в одном номере, их не должно волновать, раскладывается ли диван в их комнате, чтобы служить второй кроватью. Они бросаются вдвоем на двуспальную кровать, срывают друг с друга одежду и, задыхаясь, торопятся слиться воедино своими обнаженными телами. Мэгги достаточно было лишь представить себя и Гордона в любовном поединке, чтобы кровь с бешеной скоростью помчалась по жилам.

Мэгги содрогнулась, поняв, что ее влечение к Гордону всерьез грозит вырваться из-под контроля. Она уже близка к тому состоянию, когда женщина забывает о самолюбии и всякой чепухе насчет уважения к себе. Она хочет этого мужчину! Почему она не может заполучить его? Что способно ей помешать?

Гордон не отвергнет ее.

А вдруг отвергнет?

Но это был бы удар, которого ее гордость не перенесет. Еще бы: она предлагает себя доктору Фостеру, а тот отворачивается от нее. От одной мысли о таком позоре ей стало не по себе. Нет, она не может, не должна попадать в такое унизительное положение.