Книга Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

— И не вздумай выходить за ограждение, — напутствовал его Торвин. — Внутри ты находишься под покровительством Тора, и если тебя убьют здесь, то жало мести рано или поздно настигнет убийцу. А выйдешь наружу, — он передернул плечами, — улучшишь настроение Муиртайгу, — стоит ему только увидеть, как ты разгуливаешь сам по себе по лагерю.

Так Шеф и не сделал ни одного шага за ограждение.

Но на следующее утро после разговора с Торвином явился Ханд.

— Я видел ее. Сегодня утром, — горячо зашептал он, как только возник перед сидевшим на корточках Шефом. Торвин вышел наведаться к лагерной пекарне — разузнать, не подошла ли их очередь за хлебом. Шефу же было поручено перемалывать в ручной мельнице пшеничные зерна в муку.

Шеф одним прыжком вскочил на ноги, разом рассыпав по вытоптанной земле и муку, и немолотые зерна.

— Кого? О ком ты говоришь? О… Годиве?! Где она? Что с ней? Она не…

— Прошу тебя, сиди спокойно. — Ханд торопливо стал соскребывать с земли просыпанную муку. — Мы не должны бросаться в глаза. В лагере и так полно зевак. Выслушай меня. Худые новости. Она теперь женщина Ивара Рагнарссона, того самого, которого они зовут Бескостным. Но он ее пока не трогает. Она жива и невредима. Я это знаю, потому что Ингульф, знахарь, свободно расхаживает по всему лагерю. А теперь, когда я показал ему, что умею делать, он часто таскает меня с собой. Несколько дней назад его вызвали к Бескостному. Меня туда не пустили — там на каждом шагу вооруженная стража, — зато я успел ее увидеть, пока стоял снаружи и ждал Ингульфа. Ошибки тут быть не может. Она прошла самое большее в пяти ярдах от места, где я стоял, хотя меня и не заметила.

— И… какой у нее был вид? — спросил Шеф, цепенея при одном воспоминании о том, что пережили мать и Труда.

— Она была весела. Выглядела так… будто счастлива.

Оба погрузились в молчание. Не первый день они уже находились в этом лагере. Было нечто зловещее в том, что человек, доверенный заботам Ивара Рагнарссона, чувствует себя — или кажется — счастливым и довольным.

— Теперь выслушай главное, Шеф. Годива в страшной опасности. Она ничего не понимает. Ивар с ней любезничает, говорит ласково и до сих пор не затащил к себе на ложе. Поэтому она надеется, что ей ничто не угрожает. Но на самом деле у Ивара не все в порядке — то ли с телом, то ли с головой. Время от времени он дает себе роздых. Вот тогда ему и может подвернуться Годива… Шеф, ты должен вытащить ее отсюда, и как можно скорее. Для начала пускай она тебя хотя бы увидит. После этого мы что-нибудь придумаем — я, правда, пока ничего не знаю. Но если она будет знать, что ты где-то рядом, то постарается в нужный момент тебя известить. Я тут еще кое о чем пронюхал. Все женщины Рагнарссонов и их воевод сегодня выйдут из своих шатров. Я слышал, как они причитали. Дескать, здесь им целые недели приходится мыться в грязной речке. Поэтому ближе к вечеру они собираются выйти из лагеря, помыться и постирать свои тряпки. Пойдут к какой-нибудь заводи, а это не меньше мили отсюда.

— Сможем мы ее увести?

— Забудь об этом и думать. В армии несколько тысяч мужчин, и все изголодались по бабам. Так что сопровождать их будут самые испытанные и проверенные, а этих наберется столько, что ты даже никого за шеренгами не увидишь. Можно только постараться сделать так, чтобы она увидела тебя. — И Ханд принялся поспешно описывать товарищу приметы дороги, в случае необходимости приправляя слова жестами.

— Но как мне отсюда выбраться? Торвин…

— Я уж и об этом подумал. Как только женщины соберутся в дорогу, я приду к Торвину и скажу ему, что мой хозяин просит его сделать наконечники для инструментов, которыми он, Ингульф, вскрывает животы и черепа. А может он творить настоящие чудеса, — проговорил Ханд, завороженно поводя головой. — Таких лекарей я еще не видывал… Как Торвин о том услышит, он тут же пойдет за мной. А ты прогуляешься к стене, перемахнешь через нее и окажешься впереди женщин, так что запросто сможешь случайно повстречать их на тропинке.

Относительно Торвина Ханд не заблуждался. Стоило ему, запинаясь, изложить кузнецу просьбу своего хозяина, как Торвин немедленно согласился.

— Я иду, — просто ответил он, опустив молот, прихватил с собой точильный камень и оселок для правки с маслом и вышел из шатра.

Дальше, правда, все сложилось хуже некуда. Тут же явились двое заказчиков, и пытаться уговорить их отложить дело было бессмысленно: оба прекрасно знали, что Шеф никогда не отлучается за пределы капища. Едва он покончил с первыми двумя, как возник третий, который, казалось, пришел за тем, чтобы обменяться новостями, расспросить о том и о сем, да и просто отвести разговорами душу. Когда же наконец Шефу удалось перешагнуть через рябиновые гирлянды, он уже понимал, что в этом лагере праздных, изнывающих от скуки людей с их неуемным любопытством он сейчас обречен на самое страшное — на спешку.

И все-таки он спешит: вприпрыжку обегает роящихся у него на пути воинов, не отвечая на их недоумевающие взгляды, пролезает под растяжками нескольких пустующих палаток; потом стена с частоколом огромных бревен, руки цепляются за остроконечные вершки вровень с его ростом, мощный толчок — и он кубарем перелетает стену. Откуда-то раздается окрик; его заметили, но погони не будет. Ведь он же не запрыгнул в лагерь, а, наоборот, покинул его, нет повода вопить: «Вор!»

Теперь вся долина перед ним как на ладони: по-прежнему бродят лошади, мужчины изощряются в искусстве ведения боя. В миле от него — рощица, а за ней — заводь. Женщины пойдут вдоль реки, но бежать вслед за ними — это бежать за верной гибелью. Надо оказаться там раньше, чем подойдут они, а после с невинным видом направиться обратно к лагерю. А еще лучше стоять на месте и ждать их появления. К выходу из лагеря тоже приближаться не стоит: там полно стражи, которая несет караул, не смыкая глаз. Выбросив из головы все тревоги, Шеф выпрямился и прямиком через луг устремился к заводи.

Спустя десять минут он уже на берегу, не спеша вышагивает по заброшенной дорожке, проложенной некогда вдоль речного русла. Здесь пока ни души. Требуется всего-навсего сойти за викинга, выбравшего это место для отдыха. Только это и есть самое сложное: есть одна примета, по которой его присутствие здесь сразу бросится в глаза. За пределами лагеря — а чаще всего и внутри него — викинги разгуливали не в одиночку, а сплоченной компанией, составленной, как правило, из команды своего корабля, или, на худой конец, с соседом-гребцом.

Но другой возможности не будет. Надо двигаться им навстречу. И надеяться, что у Годивы хватит зоркости, чтобы заметить его, и сообразительности, чтобы пройти молча.

Впереди послышались голоса, женские возгласы и смех, прерываемые мужскими репликами. Обойдя пышный куст боярышника, Шеф увидел прямо перед собой Годиву. Взоры их встретились.

В ту же минуту вокруг нее всколыхнулось зарево шафрановых пледов. Весь похолодев, Шеф посмотрел по сторонам и тут же в каких-то пяти ярдах от себя увидал Муиртайга, который шагал прямо на него со счастливым выражением победителя. Не успел он пошевелиться, как могучие руки намертво ухватили его под локти. Остальные сгрудились за спиной своего воеводы, на минуту позабыв о своем главном задании.