Книга Волхв - Вячеслав Перевощиков

– Что бы это значило? – переспросил Велегаст озадаченно. – Если я, например, вначале царапаю, потом царапаю и крашу, то… Какой здесь намек, если это не простая блажь? Какой знак нам подавал последний служитель Велесова храма? – он оглядел всех присутствующих вопрошающим взглядом, словно мысленно понукал всех думать и еще раз думать.

Но все молчали, виновато опустив глаза. Сотник крутил седой ус, хмуря брови и тяжело вздыхая. Радим сидел, прижав к груди книгу вед, продолжая смотреть на осколки.

– Дяденька волхв, – вдруг зазвенел голос Торопки, выводя всех из состояния оцепенения. – Мне кажется, что тот дяденька, про которого вы все говорите, потом только краской писал и не царапал больше.

– Ой, неслух! – всплеснула руками Красава. – Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты в разговоры старших не лез и не говорил ничего, пока тебя самого не спросят!

Она хотела было еще поругать сына, но Велегаст поднял руку, и женщина замолчала испуганно. Волхв смотрел на малыша широко открытыми глазами, и брови его были удивленно подняты вверх.

– Ай да молодца! – воскликнул он. – Ну точно, как это мне не пришло в голову сразу, что есть еще и третья строчка, на которой все написано только краской.

– Но я подобрала почти все черепки, – осторожно вмешалась Красава. – И только один осколок не успела взять.

– Расскажи, как это было, – Велегаст возложил обе руки на навершие посоха и внимательно посмотрел на женщину. – Только постарайся вспомнить все до мелочей.

– Хорошо, постараюсь. – Хозяйка одернула на себе передник, и ее лицо приняло сосредоточенное выражение. – Когда его повели на казнь, то я на улице была, потому как заранее всех сзывали. Так на площади мне бы все равно не дали к нему подойти, вот я и встала на улице.

Красава остановилась, оглядываясь вокруг, чтоб все оценили ее сообразительность, и еще раз одернула передник.

– Так вот, я нарочно ждала на улице, потому что знала, что на площади мне не дадут к нему подойти и передать, если что, он тоже мне не сможет.

– Ну дальше, дальше-то что? – не вытерпел Велегаст.

– А дальше, – Красава сделала огромные глаза, – я увидела, как его ведут. Весь в крови, бедненький. Замученный совершенно, еле ноги переставляет. Но тут он меня увидел и весь как-то преобразился, словно силы к нему вернулись. Увидел и как закричит: «Слава Светлым Богам!» – и кинул в меня что-то. Но я-то сразу поняла, что не в меня, а мне он кидал, потому как вспомнил меня и в глаза мне смотрел, хоть и глаз-то его почти не видно было, так его, видно, сильно избили.

Хозяйка замолчала, по ее щекам бежали крупные, как хрустальные бусинки, слезы.

– Жалко-то его как, такой хороший человек был, от хворей всех лечил, погодой мог править, людям всем помогал, – она всхлипнула и замолчала.

– Дальше-то сказывай, – сотник подтолкнул легонько жену в бок. – Сказывай все как есть.

– Собрала я все черепки, – начала было Красава, утирая слезы, и спохватилась. – Да, эта штука, которую он кинул, не долетела до меня, слаб он, видно, был очень. Не долетела и упала на дорогу. Я не видела где, потому как передо мной пробежал кто-то, но слышала, как разбилось что-то. Я сразу бросилась туда и вижу, черепки лежат эти. Тут я их все быстро так собрала, но только один уже лежал раскрошенный. Наступили на него, видно, сапогом крепко.

Женщина снова замолчала, утирая бегущие слезы краем передника.

– Все, что ли? – Велегаст смотрел печальными немигающими глазами, словно видел перед собой сотни таких же вот погубленных невинных людей. И все ради чего, ради веры ненавистных ему греков.

– Нет, не все, – глаза Красавы на мгновение просохли. – Он еще крикнул, что Русские Боги никогда не умрут, и потом его начали бить и повели дальше, а я побежала домой прятать осколки.

Велегаст тяжело вздохнул, понимая, что рассказ жены сотника не прибавил ни толики ясности и только навеял мрачные думы, которые и без того давно терзали волхва. Он все последние годы видел или слышал, как погибают великие люди, умеющие повелевать силами природы и говорить с самими богами. Этих удивительных людей, прозванных волхвами, становилось все меньше и меньше, а греческих попов на Русской земле все больше и больше. Они, как саранча, появлялись десятками и сотнями, словно в Царьграде их лепили из глины или грязи одного за другим. Чтобы стать волхвом, надо было родиться волхвом, надо было десятки лет учиться мудрости, учиться слушать природу и небо, где живут предки и Боги, а христиане при помощи своей библии могли сделать священника из любого достаточно сообразительного и образованного человека. Желание служить Богу, запас усердия и послушания, немного ума, и священник готов. И вот он уже идет по земле и манит людей в паутину своей губительной веры.

Неужели он не сможет помочь Великим Древним Богам, неужели Ночь Сварога разрушит все, что было создано во имя Добра и Света, и мудрость, обретенная за многие тысячи лет, будет безвозвратно утеряна? От этой страшной мысли все внутри Велегаста похолодело, и ужас на секунду сжал его сердце. Неужели все бесполезно, и ничто не отвратит гибель Светлых Богов, а Сила Тьмы, идущая с темного Запада, поглотит весь мир?

Взгляд его глаз невольно упал на Красаву, и та, вздрогнув, тихонько ойкнула:

– Простите меня, я, наверное, что-то не то сказала?

Голос женщины заставил Велегаста стряхнуть с себя страшное наваждение. Нет, он не может, не имеет права думать о будущем так, он должен обязательно верить и надеяться, потому что если и он потеряет веру в победу, кто тогда продолжит борьбу, кто встретит Утро Сварога?

– Все так, как надо, – выдавил он из себя непослушные слова, и мысли, повинуясь этим словам, потекли в другом направлении. – Ты молодец, Красава, и сделала все так, как надо… – голос его прервался и зазвучал вновь уже полный силы: – Я уверен, никто из нас не сумел бы сделать то, что сделала ты, и сделать это лучше тебя. Боги помогали тебе, и милость их к тебе за твою отвагу будет безгранична.

Волхв погладил густую седую бороду, и голова его устало склонилась. Послание не читалось, но теперь было ясно, что это всего лишь указатель, где искать само послание. А где его оставил убитый служитель Велеса, можно было только гадать. Собственно, выбор был небогат: либо это послание осталось с убитым и похоронено вместе с ним, либо оно осталось там, где написавший его провел последние дни заточения.

– А как ты думаешь, Орша, – Велегаст обратил внимательные глаза к сотнику. – Почему служителя Велесова храма четвертовали, а не сожгли, как это делают христиане обычно?

– Не четвертовали, – хмуро поправил сотник, – а трижды четвертовали.

– Это как? – не понял волхв.

– Очень просто, – страшная ухмылка скривила и без того угрюмое лицо воина. – Вначале кисти рук и ступни ног, потом по локоть… ну и дальше по порядку.

– Да, народец с выдумкой, – волхв скрипнул зубами, представив себе это ужасное зрелище. – Но почему именно так?